Борцы с нечистью. Том 1 - Андрей Никифоров
— Отведай «греческого огня», бревно! — лихо крикнул кто-то. — У-у-ух!
Однако мужика это не впечатлило.
— Промашку дала, дурёха! — пробасил он. — Лес спалишь вместе с нами!
Рядом с бородачом встала бабища, которая в росте и ширине немногим уступала мужику: руки с выпуклыми мышцами, как у пауэрлифтера; юбка опускалась чуть ниже колен, так что открыты сапожища — Лёха никогда не видел обувь такого большого размера; из-под косынки на мясистую щёку спускалась рыжая прядь волос. По вполне симпатичному лицу, носившему задорную полуулыбку, казалось, что его обладательнице около тридцати лет. Если бородач предпочитал топор, то баба держала кувалду, хотя легко было поверить, что способна ничуть не хуже вдарить своими пудовыми кулаками. Ну или объёмной выпирающей грудью. Под ней на поясе висели склянки и горшочки, и некоторые были с тряпицами.
— В пасть метила, — обидчиво отозвалась тётка. — Так он, бес, туда-сюда дёргается.
Она хотела добавить что-то ещё, но речь прервал леший. Лапа громыхнула в то место, где стояла пара — едва успели отпрыгнуть в разные стороны.
— Стало быть, одолевать будем тяжким путём, — заключил бородач. — Бельчонок!
Мужик не успел закончить призыв, а по роще уже ветром пронёсся чей-то силуэт. Когда он остановился, Лёха разглядел худощавого парня, который непрестанно и суетливо двигался, будто находясь под психостимуляторами.
— Я тутова, увалень! — протараторил Бельчонок.
Когда леший махнул лапой, парень был уже сбоку от него.
— Не сям, дубина, а тутова!
Разъярённый монстр крушил всё вокруг, но попытки подловить необычайно юркого мальца походили на попытки пьяного человека схватить муху. Пока леший гонялся за Бельчонком, бородач и баба не теряли время. Он прикрыл глаза, и через несколько мгновений лезвие топора раскалилось до красна. Она сняла с пояса горшочек с тряпкой, пропитанной горючей смесью. Но тётка не использовала что-нибудь вроде кресала, дабы зажечь «греческий огонь». Она тоже прикрыла глаза, и через несколько секунд тряпица воспламенилась сама.
— Олег, подсобить надобно? — к паре вышел ещё мужик, но с бородой поскромнее, чем у, по-видимому, вожака поразительной группы.
Новоприбывший сжал кулак, и весь он словно покрылся железной коркой.
— Твою ж… — обалдел Лёха, который к тому времени отполз к ближайшему дереву и, казалось, уже исчерпал запас удивлений. — Это чё, супергерои что ль?
— Надеюсь, так управимся, — ответил Олег. — Но зри в оба. Господи, помилуй… Иринушка, твой черёд!
Лёха посмотрел на бабищу-алхимика, — как окрестил её про себя — решив, что здоровяк обратился к ней. Но появился новый член группы, да такой, что у юноши в очередной раз отвисла челюсть. На голове девушки был апостольник, какой носят православные монахини, однако с укороченной тканью, едва достигающей плеч. Его чёрный цвет контрастировал с юным бледным лицом, имеющим острые черты. Внимание девушки направлено на лешего, но на мгновение она удостоила Лёху взглядом — холодным и строгим взглядом голубых глаз. Сверху «монашка» носила рубаху, имеющую короткий подол с вырезами, опускающийся до бёдер, а длинные стройные ноги обтягивали штаны.
Названная Ириной не имела оружия, и всё же она смело бросилась к лешему. Лёха весь сжался, когда чудовище потянулось к хрупкой на вид девушке. Она избежала ударов столь ловко, что даже Бельчонок уважительно присвистнул: от одного тычка увернулась кувырком, а через второй перепрыгнула как спортсмен-олимпиец.
— Глаза на меня! — воскликнула девушка тоненьким, но властным голосом.
Она вытянула руку по направлению к морде лешего. Из раскрытой ладони выплеснулся поток света, который ударил прямо по глазницам. Там не было глазных яблок, только тёмные провалы, и всё же чудовище с рыком отпрянуло. И ненадолго ослепло.
— Бельчонок!
Тётка бросила парню зажжённый горшок. Не дожидаясь, пока тот прилетит к нему, Бельчонок сам ринулся навстречу, и схватил горшок на полпути. Затем скоростной малый устремился к ослеплённому монстру, и занёс руку для броска.
— Чего?! — воскликнул Бельчонок, когда не смог сдвинуться с места.
Посмотрев вниз, обнаружил, что корень плотно обвил ногу.
— Гадюка! — Бельчонок безрезультатно дёрнулся.
Он повторно занёс руку с горшком, но бросить не успел — её тоже обвил корень. Извиваясь словно змеи, они повылезали по всей роще. Рядом с Лёхой тоже поднялся один. Он направил острый кончик на Лёху, и копьём устремился к нему. Юноша прикрылся руками, а в глазах потемнело от испуга. Дальнейшего он не видел, то ли потеряв сознание в переизбытке чувств, то ли будучи пронзённым дьявольским корнем.
— Держись!
Ирина, Олег и тётка-алхимик побежали на выручку, но всюду им препятствовали корни, не позволяя приблизиться к Бельчонку. Только железный человек пробился к нему и очень вовремя — леший собрался пришибить настырного парня. Железный покрыл руки коркой и скрестил их над головой, встав рядом с Бельчонком. Древесный кулак обрушился на блок. Железный пошатнулся, но выстоял.
— Спасибо, брат! — сказал Бельчонок, весь засыпанный трухой и насекомыми.
— Пустяк, — выдохнул железный человек, хотя по его лицу было заметно, что блок дался нелегко. — Готовься!
Железный принял защитную стойку, собираясь отражать следующий удар. «Надобно его отбить, и опосля корни с Бельчонка посрывать, — думал железный человек».
В последний раз думал, ибо молотящий удар лешего раздавил и железного, и Бельчонка, словно они были картофельными фигурками.
— Нет, Боже! Нет! — взвизгнула Ирина.
— Сие не простой леший, — зарычал Олег, огненным топором срубая корень. — Нам попался сам лесной хозяин! Ох, золотые мои, одолевать нам остаётся самым тяжким путём… Ха!
— Держись у меня, скотина! — пригрозила тётка-алхимик, с лёгкостью помахивая кувалдой.
— Не лезь на рожон, Евдокия, — предостерёг Олег. — Допрежь я с Ириной по обе стороны.
Сказано — сделано, бородач и «монашка» зашли к лешему с флангов. А Евдокия держалась в стороне, забивая вылезающие корни кувалдой словно в той старой игре, когда надо стучать по головам показывающихся кротов.
Несмотря на кажущуюся грузность Олег живо избегал атак чудовища, и сам в ответ рубил раскалённым топором по лапе, однако стараясь сечь так, чтобы лезвие не увязло в древесине.
Второй лапой леший пытался прихлопнуть Ирину. Один из ударов пронёсся в опасной близости от головы и сучком сорвал апостольник. Открылись светлые волосы, сплетённые в косу. Впрочем, девица уворачивалась не всякий раз. Когда леший сделал выпад, вместо уклонения Ирина твёрдо упёрлась ногами и ударила навстречу. Голым кулаком, будто каратист, ломающий доску. Но маленький кулачок и тоненькое запястье не дрогнули, врезавшись в массивную руку лешего. Он словно в стену бахнул. Даже грохот и ударная волна от столкновения были такими, что тряхануло ветви деревьев, и с них посыпались листья, а с земли поднялась пыль.
В
