Доброволец - Николай Петрович Марчук
Несмотря на общую боль и трагедию, как только стало понятно, что российскую границу переходят вражеские силы и началась открытая война, на отпор врага встал каждый, кто мог и хотел в тот момент держать оружие в руках. Враг теснил скудные силы российских военных, но каждый метр русской земли давался ему с большой кровью. Мужчины и женщины вновь уходили в леса, организуя партизанские отряды. Подростки вновь бросались под танки, обвязанные гранатами, повторяя подвиг своих сверстников пионеров-героев времен Великой Отечественной войны.
20 декабря 2020 года остатками вооруженных сил Российской Федерации был нанесен ракетный ядерный удар по территории тех стран, чьи войска вторглись в нашу страну. Помимо ракет в действие были приведены и ядерные заряды малой мощности, которые были заранее размещены вблизи органов управления и больших городов, не только стран Западной Европы и США, но и Китая, Японии и некоторых ближневосточных государств.
Одновременно с ядерными зарядами в действие были приведены элементы бактериологического и сейсмического оружия. Около сотни приморских городов по всему миру были уничтожены сильнейшими цунами. В США началось частичное извержение Йеллоустоунского вулкана. В районах с повышенной сейсмической активностью произошли мощнейшие землетрясения. Облик планеты Земля изменился раз и навсегда!
…а зачем нам такой мир, если там не будет России?
* * *
– Эй, бро, ты чего молчишь? Дуешься, что ли, до сих пор?
Удивленный возглас Ванька вывел меня из ступора нахлынувших воспоминаний.
– Нет, просто старую жизнь вспомнил. Ну что, погнали догонять наших?
– Какое там! – неожиданно расстроенным голосом взвыл Ваня. – Ты что, не слышал, как старшой приказал нам охранять эти лайбы на берегу.
– Епать-копать! – раздосадовано выругался я. – Да-а, так я миллион не заработаю!
Солнце уже выглянуло из-за горизонта, и ночная серая хмарь постепенно окрашивалась в светлые, утренние тона. Скоро станет совсем светло. Причем это, как говорится, одновременно и хорошо, и плохо. С одной стороны, нам будет все видно, а с другой стороны, и врагам нас будет легче засечь.
Со стороны поселка вновь послышались выстрелы, к треску автоматов Калашникова добавились уханье дробовиков и легкий скулеж американских «эмок», потом вступили пулеметы и несколько раз ухнули гранаты. Боевые действия разворачивались не на шутку, похоже, в поселке с охраной было все в порядке.
– А впрочем, можно и лодки поохранять, – едва слышно прошептал я, комментируя разворачивающуюся поблизости стрельбу.
– Эх, там сейчас вон как весело, а мы здесь, на берегу киснем, – сокрушался Ванек.
Я абсолютно не разделял страсть Ванька поучаствовать в боевых действиях. Оно мне надо? Нет, если надо, если припрет нужда или прикажут, то ясен перец, пойду, куда скажут, но по собственной инициативе лезть на пулеметы? Тут уж увольте. Мне как-то жизнь дороже, своя рубашка ближе к телу!
Пока Ванек все высматривал, что там происходит в поселке, я выломал пару досок из деревянной халабуды и, кинув их на песок под бетонной плитой, устроился поудобней для выполнения поставленной задачи, а именно: охранять лодки.
Болтун нервно побегал по пляжу, потом немного успокоился и уселся рядом со мной. Видя, что паренек хочет чего-то спросить, я порылся в кармане и достал оттуда кусок черствой лепешки, протянул Ваньке. Тот отломил чуть-чуть и принялся жевать. Молча! Ну, слава богу, хоть немного в тишине посидим. Может, и вздремнуть получится.
– Бро, а ты кем был до Катастрофы? – неожиданно тихим, печальным голосом спросил Ванька.
– Аспирантом в университете, преподавал историю политических и правовых учений, ну и еще пару дисциплин на подмене, – так же тихо ответил я. – А ты?
– Одиннадцатый класс только закончил, ЕГЭ сдать не успел. Хотел в универ поступить. А у тебя родители живы?
– Нет, но они еще до Катастрофы умерли, так что мне как-то легче было все это пережить. Когда надо только о себе заботиться и нет рядом родни, то оно как-то легче.
– Это точно, – согласился Ванек. – У меня только старшая сестра выжила. Мамка, батя и младший брат – все погибли.
– Соболезную, – дежурной фразой отозвался я.
– Спасибо! – неожиданно проникновенно, ответил парень. – Ты не злись, что я так много говорю, это у меня нервное.
– Все нормально, ты просто говори потише.
Ванек дальше жевал молча, я свой кусок лепешки до конца не доел и спрятал огрызок обратно в карман.
– А ты в Керчи когда-нибудь был? – задал неожиданный вопрос собеседник.
– Проездом был, по Крымскому мосту проезжал в обе стороны, – ответил я.
– Керчь – это самый лучший город на Земле, он, между прочим, самый старый город в России, – неожиданно выдал Ванек, чем неожиданно немного приподнялся в моих глазах.
– А разве не Дербент самый древний город в Российской Федерации?
– Нет, конечно! – с жаром выпалил парень. – Керчи две тысячи шестьсот двадцать три года. Дербент младше нас! – гордо выпятив грудь, заявил Иван.
– Похвально, – одобрил я его любовь к родному городу. – Откуда ты все это знаешь?
– Ну мне в школе всегда история хорошо давалась и на олимпиады по краеведению постоянно ездил, опять же, когда начался обмен ракетными ударами, то я в подвале библиотеки прятался, там и начитался книг. Слушай, а может, ты чего о Керчи знаешь? Ты мне расскажи, я хочу собственную книгу написать, а то, сам понимаешь, человечеству ведь совсем капец, еще чуть-чуть – и начнется каменный век. Должен же кто-то и историю для потомков записывать. Ну а кто кроме нас с тобой, таких умных людей, это должен делать?
Я аж обомлел от такого поворота событий. Ничего себе! Геродот выискался, Тацит, мать его так, керченского разлива!
– Ну, честно говоря, Причерноморье никогда не входило в область моей специализации, так, кое-чего можно вспомнить, но не прям сейчас. Давай попозже, вот разберемся с турками, потом и поговорим в спокойной обстановке.
– Лады, – согласился керчанин, – но мне не обязательно из истории, можно и что-нибудь посовременней. К примеру, тот факт, что Крымский мост – самый протяженный в Европе. Можно что-то из подобного.
– О’кей, – нахмурился я. – Ну тогда вот такой пример: по Керченскому проливу проходит граница между Европой и Азией. Хотя тебе, наверное, это и так известно.
– Чего?! – удивленно вытянул физиономию Иван. –
