Золотая клетка - Линетт Нони

Прежде чем кто-нибудь успел что-либо высказать – или заорать, учитывая выражение лица Наари, Типп добежал до Кивы и стремительно обхватил ее руками. Та обрадовалась даже такому краткому объятию: ей каждый раз мучительно было вспоминать, что полтора месяца назад мальчик едва не погиб. Если бы она не оказалась в лазарете вовремя, если бы не смогла применить силу, которую так долго подавляла, если бы не исцелила его…

Но Типп не умер. Он был жив, здоров и все так же неугомонен.

Первые дни после его почти смертельного ранения Киве пришлось поволноваться. Когда он пришел в себя, то был ужасно напуган и не понимал, что происходит. Пришлось быстро соврать, что он ударился головой и поэтому не всем воспоминаниям стоит верить. Как только он убедился, что с ним все в порядке, что он свободен, к нему сразу же вернулся привычный легкий нрав, мальчик вновь был готов познавать мир и радоваться всему, что принесет жизнь. Он даже не моргнул, когда услышал, что Джарен принц, зато при мысли о том, какие приключения их ждут в Валлении, приходил в полнейший восторг.

– Пошли, п-п-пошли, пошли! – Типп тянул ее к дальнему краю здания.

Там, как заметила Кива, расстелили плед, рядом поставили корзину для пикника, а вокруг маняще разложили фрукты и выпечку. Но она едва бросила взгляд в ту сторону: стоило Типпу остановиться, как ее вниманием завладел вид на город.

– Ух ты! – охнула Кива. Ее восхитил не только сияющий Речной дворец: многие пастельные крыши зданий Валлении были инкрустированы люминием, так что весь город теперь мерцал под последними поцелуями солнца, уходящего за горизонт.

– Скажи? – Типп перепрыгивал с ноги на ногу. – Н-наари говорит, отсюда самый к-красивый вид во всей ст-столице!

– И она права, – согласилась Кива, оглядываясь на стражницу, которая горячо отчитывала Джарена. Принц, казалось, борется с ухмылкой, и это нисколько не умаляло гнев Наари.

– К-как д-думаешь, может, спасти его? – шепнул Типп, глядя туда же, куда и Кива. – Наари ж-жутко разозлилась, к-когда поняла, что он ушел б-без нее.

– Он выжил в Залиндове, – ответила Кива, со скрещенными ногами усаживаясь на покрывале так, чтобы панораму города ничто не загораживало. – Наари он тоже переживет.

– …попробуй только еще раз сбежать вот так, я тебя лично в темнице закрою, понял?

Раздраженный голос Наари донесся и до них, и Киве пришлось, поморщившись, уточнить:

– Наверное.

Типп хихикнул и торопливо сунул в рот булочку, едва только Наари яростно развернулась к ним, поправляя оружие, чтобы сесть. Пронзив Киву взглядом, она угрожающе заявила:

– Если окажется, что ты в этом замешана…

Кива торопливо вскинула руки:

– Я ни при чем, я просто занималась своими делами, а потом он притащил меня сюда.

– Спасибо за поддержку, – буркнул Джарен, плюхнувшись рядом с Кивой – так близко, что она чувствовала тепло его тела. Она подумала было отодвинуться, но ее тонкая кофта не особенно спасала от ночной прохлады; когда Кива собиралась с утра, то не планировала вечерних прогулок.

Один вечер, напомнила она себе. Худа не будет, если она останется сидеть там, где сидит.

– Ну х-хоть еды п-полно, – Типп потянулся за виноградом.

– Вот радость, – сухо ответил Джарен.

Тут до Кивы дошло: Джарен ругнулся, увидев Наари и Типпа, будто не ожидал их здесь обнаружить. Все это – вид, плед, корзинка – было приготовлено для нее одной.

Она обернулась: он сконфуженно смотрел на нее. Чуть пожал плечами, будто говоря: «Я сделал, что мог», – и внутри Кивы что-то растаяло. Но потом она напомнила себе, кто он и что она собирается с ним сделать – что она должна сделать, – и отвернулась, запирая сердце на замок.

– На будущее говорю, – заявила Наари. – В следующий раз, когда вам двоим захочется улизнуть, чтобы побыть наедине, пожалуйста, выберите себе местечко на территории дворца.

Кива собралась возразить, что она тут ни при чем, но Джарен опередил ее:

– Так неинтересно!

Он бросил стражнице яблоко:

– Наари, съешь что-нибудь. Ты, когда голодная, еще сильней ворчишь.

Ответный взгляд обещал, что Джарен еще поплатится, но стражница поднесла фрукт ко рту и впилась в него зубами.

– Уже скоро, – сказал Джарен Киве, протягивая тарелку с выпечкой. – Угощайся и устраивайся поудобнее.

Пробуя корзиночку с заварным кремом, Кива восхищалась этой новой возможностью есть, когда захочется. Впервые с самого детства она выглядела не как кожа да кости, не говоря уж об изгибах, которых раньше просто не существовало. Типп тоже расцвел с тех пор, как покинул Залиндов с его скудным рационом: пополнел, веснушчатая кожа засветилась силой юности.

Кива сама не знала, как протянула так долго на таких крохах. Но Залиндов остался позади. Однажды она добьется наказания за преступления, которые совершил смотритель Рук – человек, виновный в гибели ее отца помимо многих прочих смертей. Но этот день, понимала Кива, наступит еще не скоро.

– Сейчас начнется, – сказал Джарен, как только последний солнечный луч ушел за горизонт.

Типп нетерпеливо поднялся на колени, а Наари все грызла яблоко, настороженно оглядывая янтарными глазами крышу. Кива, щурясь, вглядывалась в сумерки, не представляя, куда полагается смотреть, особенно учитывая быстро сгущавшуюся темноту.

– Мы… – не договорив, Кива охнула: ночь озарило калейдоскопом красок, а город грянул симфонией. Непонятно было, откуда доносилась музыка, но радужное сияние лилось с золоченого дворцового моста в самое сердце реки Серин, отражаясь в воде психоделическими разводами.

Толпа радостно завопила – так, что у Кивы зазвенело в ушах, несмотря на расстояние. Этот крик перенес ее обратно в Залиндов – в тот миг, когда она вызвалась принять на себя приговор матери, а заключенные взревели в ответ. Ладони взмокли, но горожане радовались зрелищу, а не глумились над ней, и радость в их голосах ослабила внезапную тяжесть в груди.

– Вот, начинается, – сказал сидящий рядом Джарен, когда цветные огни пошли по спирали. Он не заметил, в какие внутренние дебри ее забросило, хотя кому как ни ему понять ее непроходящую травму. Тем более что он и сам страдал. За те недели, что они провели в зимнем дворце, Кива не раз слышала сквозь стены, как он мечется в кошмарах. Она делала вид, что ничего не замечала, не признавалась, что лежала без сна, пока он не утихал, не рассказывала, что и сама страдала от мучительных сновидений.

Отмахнувшись от мыслей, Кива встала на колени рядом с Типпом, желая посмотреть, что