Инфер-4 (СИ) - Михайлов Дем

– Можно мне высосать пачку вон того вишневого концентрата?

– Соси смело.

– Спасибо, лид… спасибо…

Хмыкнув, я принялся стягивать с себя разгрузку, а понятливый Хорхе уже отбирал для меня комплект свежей одежды, не забыв швырнуть к моим ногам огромную пачку влажных полотенец. В двух шагах от меня, уже достаточно умело снаряжая обоймы, беседовали два загорелых до черноты гоблина. Тот, что постарше, седой, уже теряющий по возрасту мышечную массу, но все еще крепкий, явно услышав обрывки нашей с Ссакой беседы, ударяя кулаком о ладонь, яростно доказывал:

– Все верно лид сказал! Какое прошлое? Зачем в нем копаться? Ведь и так все ясно! Гоблины – это дерьмо. Даже не дерьмо, а колючая проволока спрятанная в жирной колбасине из дерьма. Вот мы кто! Все без исключения! Но даже шипастое дерьмо может пригодиться – в качестве удобрения и разрыхлителя возрождающейся природной среды. Все дело в разумной количестве выпускаемого двуного дерьма – точно отмеряемом управляющими системами. Гоблины – пищевая база хищников. Гоблины срут семечками манго, рассеивая их по джунглям…

– Ты хоть раз видел косточки манго, старик?

– А ты видел мою жопу, амиго? Косточка манго? Ха! Да для меня это как бурито в коридор кинуть…

– А? Я че-то не догнал…

– Дам тебе совет, амиго – меньше думай о чужих седых жопах. А чего ты не догоняешь, так это того, что гоблины разрушают бетонный кариес прошлого, а скоро они же выгрызут последние из разбросанных по планете мегаполисов… Вот в чем наша польза, амиго.

– Кем ты был в прошлом, старик?

– Не знаю… я помню себя лет с сорока.

– Без обид… но может ты был этим… ну… не хочу тебя так называть, чтобы лид не сердился…

– Кем?

– Ну… тем кто лопатит вонючее прошлое…

– Историком?

– Ты сам сказал.

– А может и был – кивнул седой гоблин, откладывая полную обойму и берясь за следующую – Я так думаю, что историки тоже нужны! Хорошо вскопанное прошлое это отличная почва для ростков будущего, амиго.

– Нет… лид все же прав – к черту прошлое!

– Да погоди ты! Я расскажу тебе свои предположения о допущенных нашими предками ошибках, и ты поймешь, что…

– Пока ты бубнишь о сдохших временах, там Ссака сиськами светит! Задумайся! Впустую живешь!

– К-хм… помоги-ка мне подняться…

Закончив вытираться и переодеваться, я бросил грязную одежду в растущую кучу рядом с останками дохлого героя. Вернулся к торгматам, еще раз попытался проверить баланс через внутреннее меню и убедился, что пересчета валюты пока не произошло. Вместо цифр лишь пустота. Но шизу продают исправно – и я с нескрываемой радостью набрал пятьдесят таблеток, не забыв добавить к этому два вида энергетиков и десяток пакетов компотного концентрата. В голове лениво шевельнулась мысль о эльфийских слезах… Шевельнулась и исчезла.

Тщательно собравшись, убедившись, что ничего не забыл, я закинул оружие и рюкзак в машину, рявкнул на гоблинов и принялся забираться в экзоскелет. Выбравшись, расплескивая воду, давя какую-то живность и рвя растительность, добрался до дверей, где вскрыл ручную броню, чтобы прижать палец к сенсору. Спустя мгновение двери с тяжелым скрежетом начали открываться. Внутрь тут же хлынула вода, небольшое озерцо стремительно исчезало. Над головой зазвучала хриплая торжественная музыка – так и представилось как под эту дешевую музыкальную клоунаду сюда входят автобусы набитые поселенцами. Не доиграв до конца, музыка оборвалась и тут же из широко тускло освещенного коридора донесся долгий гудящий звук. Не понять что было его первоначальным источником, но мне он показался долгим рыком, что многократно отразился от стен и углов, прежде чем долететь до нас. Рык затих, а вот отчетливые тикающие звуки никуда не делись. Следом послышался почти неразборчивый женский голос едва живой автоматики, объявивший, что створки будут закрыты через минуту. Выждав еще несколько секунд, я шагнул вперед, входя в Сумрачную Территорию. За мной вошли остальные, въехал внедорожник, мы начали спуск по ребристому влажному спуску. И на этот раз под моими ногами лязгал металл – бетон кончился. Все роднее окружающие пейзажи…

Покрывшая стены живая желтизна и зелень сожрали краску всех возможно бывших здесь картин и надписей, после чего сдохли, не сумев выжить на мокром металле. Но одну надпись я все же увидел и с трудом прочитал: КЛУКС-15.

Судя по всему, раньше на этом месте располагался целый список, снабженный одной фигурной скобкой, чьи остатки я едва различил. Скобка служила стрелкой указывающей прямо по коридору.

КЛУКС-15.

Что-то знакомое… надо вспомнить… однажды я уже слышал это название. Подняв руку, я провел бронированным пальцем по стене в том месте, где в этом исчезнувшем списке должна была располагаться строчка «КЛУКС-17».

Ладно… нас ввели во Франциск II в месте, что наиболее приближено к моей условной родине. Похоже, система решила, что для меня не составит труда повторить однажды уже хоженый маршрут.

Глава вторая

– Охрене-е-е-еть… – Ссака вроде бы просто выдохнула в пространство перед собой, но оно услышало и ответило многократными шепотками и смешками, что невидимыми зверушками запрыгали по стальному и каменному месиву в чьем преддверии мы оказались.

Тяжело шагнув, я ударил ногой по вздыбленной стальной плите и, убедившись, что она даже не шелохнулась, полез по крутому склону этого с презрением высунутого металлического языка. Оказавшись у верхнего края, не став показываться полностью, огляделся. Врубать фонари или пользоваться средствами ночного видения не потребовалось – освещения тут хватало. Свет исходил сверх, от висящих на высоте в три десятка метра здоровенных ламп, находящихся на нетронутой повреждениями ровной стальной поверхности. А вот все остальное….

Сколько стадионов вмещается в рваную жопу Камальдулы?

Много…

Сейчас уже так сходу не понять, что тут было раньше, но судя по тому, что бросалось в глаза и опознавалось сначала частично, а затем целиком, я решил, что здесь находились ангары для тяжелой строительной техники. Хотя куда лучше было бы сказать, что здесь базировалась тяжелейшая эпично-охренительная техника, что некогда возводила Франциск II и подобные ему миры-опухоли.

Под моими ногами лежала изувеченная, частично смятая ферма строительного крана или ему подобной башенной техники. Начиналась она у моих ног, а где заканчивалась не понять – в пятидесяти метрах впереди она исчезала в мятой куче металлолома, что состояла из… собранных в кучу помятых монструозных гусеничных бульдозеров и промышленных шагоходов.

В ста семнадцати метрах высилась еще одна подобная гора – также из искореженной и будто стащенной сюда техники. Металлические плиты напольного покрытия местами содраны, согнуты, обнажая бетон и камень.

Чуть сместившись, я глянул в центр колоссального ангара, что по моим оценкам был не менее километра в поперечнике. В центре, где к потолку поднимались целехонькие стальные колонны, от которых отходили арочные пролеты, кто-то тоже постарался, очистив пол от нагромождений запаркованной техники. Там по большей части явно парковались пассажирские длиннющие колбасы, каждая на сотню гоблинских рыл – теперь ясно, на чем радостных гоблинов-переселенцев возили по стальным коридорам обманчиво радушного мира. Сейчас все электрокары были отброшены, собраны в три металлических холма, что встали не абы как, а по краям здоровенного углубления до краев заполненного водой.

Вот оно… теперь картинка сложилась…

Именно в центре, между колоннами, что поддерживали своды, тому, кто с легкостью отшвыривал многотонные машины, удалось вскрыть напольные плиты в достаточном количестве, а затем выбить из-под них бетон, чтобы начала поступать вода и образовалось озеро шириной в тридцать с чем-то метров. Глубина неизвестна, но вряд ли она важна – главное наличие воды.

Почему?

Потому что те три холма вокруг озерца и еще один, что гораздо ближе к нам, радостно светятся достаточно большим количеством желтых тусклых огоньков, хотя среди них встречаются очаги света чуть ярче. Холмы обитаемы – как и ангар.