И снова война - Сергеев Станислав Сергеевич
Там на охране сидели мои ребята — слишком важные гости к нам попали, поэтому пришлось снова связываться по радио и предупреждать о своем визите. Встретил меня вездесущий Вяткин, которому я всегда старался поручать такие ответственные дела.
— Здравия желаю, товарищ майор!
— Привет. Как там задержанные?
— Да нормально. Тихо сидят. Ждут вас.
— Как тебе снова на передке?
— Да как, товарищ майор. Лучше. Теперь мы не слепые и есть чем ответить. Всяко лучше, чем тогда под Могилевом, когда с винтовками на танки…
— Прав, прав. Я тогда в Могилеве мечтал хотя бы об одном танке…
Я замолчал, вспомнив Могилев, развалины города, где дрались до последнего. Где умер парень Виктор, прикрывший меня своим телом. Вспомнил летчика Иволгина, похороненного где-то под Рославлем. Сколько их таких было — безымянных и забытых. Сейчас мне предстоял серьезный и трудный разговор. И я, как бы обращаясь к ним, просил дать мне силы и уверенность, потому что сам уже был на грани. Слишком много всего навалилось, и постоянное нервное напряжение уже давало о себе знать.
— Вот что, давай капитана Ненашева сюда, поговорить надо, пощупать, что он за человек.
— Ой, не простой человек, товарищ майор.
— А нам что в последнее время попадаются другие?
— Тоже верно.
— Давай его, только так, по-хорошему, без пинков. Если человек стоящий, может, и договоримся. Что-то там у них не сложилось, и, судя по всему, им интересно с нами дружить.
Вяткин ушел, а я остался один в пустом окопе, ждать задержанного. Пока было время, пытался разглядеть в темноте немецкие окопы, вдыхая холодный осенний воздух. Странно — раньше наслаждался каждой минутой спокойствия на чистом воздухе, особенно после многомесячного сидения в бункере, а тут даже и это не радовало. За спиной раздались шаги и голос Вяткина:
— Вот, товарищ майор, доставил.
Света практически не было, и только периодически мелькающая в просветах несущихся по небу облаков луна позволяла хоть что-то видеть. Ненашев в цифровом камуфляже будущего, правда без разгрузки и бронника, выглядел все равно чужеродно на фоне простых гимнастерок и шинелей, хотя мне все это уже примелькалось, и особого диссонанса я в этом не наблюдал. Морозец уже пробирал до костей, и я в некоторой степени даже завидовал своим курящим соратникам, которые, стоя в стороне, затягивались вонючими трофейными сигаретами, старательно пряча огоньки от возможных наблюдателей и снайперов противника. Мудрый Вяткин оставив нас наедине с эфэсбэшником, предусмотрительно удалился метров на десять по окопу, но я не сомневался, что мой нынешний собеседник находится под плотным контролем, и если он что-то попытается выкинуть, пара снайперов с «ночниками» его уже держат на прицеле. Тем более буквально несколько минут назад я слышал, как старшина вполголоса инструктировал двух наших снайперов-«кукушек» Малого и Миронова. Ценят, значит, уважают. Какое-то чувство теплоты позволило как-то бесшабашно улыбнуться, и я по-новому осмотрел с ног до головы своего гостя и поздоровался:
— Доброй ночи, товарищ капитан.
Тот хохотнул:
— И вам не хворать, товарищ майор госбезопасности.
— Ох, что-то вам покоя не дает мое место в местной иерархии госбезопасности. Неужели завидуете?
— Да нет, не обижайтесь, просто над собой посмеиваюсь. Мы сами, когда поняли, где оказались, в некоторой степени хотели выйти на местные органы госбезопасности и попытаться наладить постоянный контакт, а тут такой сюрприз. Вояки, оказывается, уже давно вовсю тут рулят…
— Понятно. Поговорим?
— А у меня есть выбор?
— Ну-у, выбор-то всегда есть. Так что давай рассказывай, чьих будешь?
Мой собеседник невесело усмехнулся, огляделся по сторонам и как бы между прочим проговорил, переводя разговор в другое русло:
— А ведь у тебя большие проблемы, майор…
— Ого! Это что, угроза такая? И нас сейчас начнут стратеги раскатывать?
— Я не про то. Что, канал не работает?
Я немного удивился.
— С чего взял?
Он как-то обреченно опустил голову. В темноте я его лица не видел, но по голосу понял, что тут что-то личное.
— Значит, прав.
Помолчали, и я начал давить.
— Давай, капитан, колись, что за тема. Ты же тоже не просто так тут кружева плетешь.
— Хорошо. Скажи, у вас действительно проблема с каналом?
— Да. С момента аварийного схлопывания вашего портала мы потеряли связь с нашим временем. Скорее всего, какие-то возмущения, но ничего пока сделать не можем.
— Это у вас единственный канал?
— Капитан, слишком много вопросов. Тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы тут устраивать допросы.
— Как тебя по батюшке, майор?
— Сергей Иванович.
— Сергей Иванович, важно, очень важно. Последний вопрос, какие у тебя отношения с руководством СССР?
— Вполне неплохие были, пока вы тут не появились. А сейчас и не знаю. Вроде до них пока ничего не дошло, но это только дело времени. Аварийное схлопывание такой шухер навело, что у нас, что у немцев, да и союзнички задергаются. Кстати, с чего решил, что у нас канал сдох?
— В принципе, на уровне предположений. Кое-что понял из разговоров твоих людей, да и сразу насторожило, что вы нас тут держите, а не к себе забираете. Я на вашем месте обязательно таких фигурантов утащил бы на свою территорию. А вы тут вроде и главные, но силенок маловато: в основном местные военные. Мы в каком-то котле?
— Да. Бориспольский котел. Конечно, историю подкорректировали, как могли, и все не так уж плохо в этой исторической линии, но все равно дела идут не самым лучшим образом.
— Ого. А вы тут вообще давно?
— С самого начала войны.
— И что, все идет так же?
— Да нет. Меняем, как можем, но сам понимаешь, просто так такую махину сдвинуть нереально. Инерция мышления, проблемы управления войсками, низкий уровень подготовки бойцов. Причин много. Но, во всяком случае, операция «Тайфун» началась намного позже, и немцы в холода сорок первого влезут дальше от Москвы, чем в нашей истории. Информация о невступлении Японии в войну принята без перепроверок, и сибирские дивизии уже давно переправлены на Западный фронт. Из Ленинграда в аварийном режиме вывезли детей и основательно подготовились для долговременной осады. Много чего, но результаты будут видны только в сорок втором, это по нашим подсчетам.
— Впечатляет. Это же не все, что-то не договариваешь, но уважаю.
— Правильно мыслишь. Но времени мало, сам понимаешь, пока не пойму, кто ты и кто за тобой стоит, ты и твои люди для меня потенциальные противники.
— Резонно. Хорошо. Ты, как я понял, из тех морпехов, что должны были вывезти груз из третьей точки.
Увидев, что я молчу, он согласно кивнул головой.
— Теперь понятно: вскрыли контейнер и сумели воспользоваться резервными данными по проекту. Интересно, как вам это все удалось?
Я не стал вдаваться в подробности — до сих пор было неприятно вспоминать то время.
— Жизнь заставила. Раз ты знаешь весь расклад, то понимаешь, если мы смогли сами освоить технологию перемещения, значит, многое умеем.
— Вот это и удивляет. У нас целый институт пахал над этой проблемой, и то с трудом смогли чего-то добиться. Это не считая трех филиалов.
— А вот с этого момента поподробнее. Что, может, еще кто-то появиться?
— Нет. Перед самой войной мы успели эвакуировать два филиала на основную базу. А вот третий, на Кавказе, не успели. Группа, обеспечивающая эту операцию, была уничтожена турками или америкосами, там до конца так и не понятно, поэтому, больше от отчаяния, перед самым ядерным ударом слили задание вашему командованию…
— Ага, и послали мою группу. В итоге выжило всего двое, не считая меня.
— Я так понял, вы тут с предками сами в частном инициативном порядке работаете, или все-таки украинские власти руководят проектом?
Он как-то пытливо уставился на меня, и в свете блеснувшей сквозь окно в облаках луны я увидел его напряженный взгляд.
