Кирилл Шарапов - Осколки миров
Через пару минут стол ломился от мисок со свежими овощами, в центре, рядом с пышущим жаром сочным мясом, стоял свежий домашний хлеб. Сергеич занял место во главе, подчерчивая свою важность как хозяина.
– Ну что, гости, налетайте – ешьте, пейте.
Он достал мутную гранёную стопку грамм на сто и вопросительно посмотрел на Серго, а затем на бутылку водки.
– Понял, – засуетился Игорь и, налив половину, посмотрел на агронома.
– Полную лей, башибузук.
– Наш человек, – одобрительно заметил Балаган, разливая остальным коньяка, Гарпии вино.
Серго, тоже предпочитающий водку, налил и себе и вопросительно посмотрел на Всеволода.
– А чего ты на меня смотришь? – усмехнулся Бур. – Сегодня он парадом командует.
Сергеич встал, подняв рюмку.
– За здоровье здесь присутствующих и за то, что появились так вовремя, – после чего одним махом опрокинул стопку и закусил головкой лука.
– Сергеич, ещё один автомат подгоню, если выдашь рецепт мяса, – произнёс Всеволод, беря следующий кусок. – Давно так вкусно не ел.
– Это вам после консервов всё вкусно, – отмахнулся агроном. – А рецепт дам, и автомат возьму.
Народ засмеялся.
– Ну, между первой и второй – промежуток небольшой, – разливая по новой, выдал Серго. – Давай, командир, вещай, теперь уж точно твой тост.
– За гостеприимного хозяина, который предоставил нам кров и пищу, а главное баню, – Всеволод отсалютовал наполненной на четверть рюмкой Сергеичу. – Пусть будет мир в его доме, поля плодоносят, а всякие ублюдки обходят стороной.
Выпили.
Наконец, все наелись и блаженно откинулись на спинки лавок, которые тоже были сделаны из горбыля.
– Спрашивай, вижу не терпится тебе, – усмехнулся Сергеич, глядя на Всеволода, который в этот момент прикуривал сигарету. – Кое-что я уже рассказал, кое-что вы сами поняли.
– Кто власть в новой Москве держит? Насколько безопасно туда соваться? – выпустив в ночное небо клубок дыма, спросил Бураков.
– Безопасно, – набивая трубку табаком, задумчиво произнёс Сергеич. – Бандиты водились, но их ликвидировали. Слышали об Амалии Поклонной?
– Это которая в Крыму прокурором служила?
– Она самая. Теперь Поклонная управляет городом. Когда всё начиналось, быстро устранила конкурентов. К ней прибилось много силовиков. Внутри города немного постреляли, двух главарей самых сильных группировок арестовали, судили и поставили к стенке. Она законница, в черте города никто вас пальцем не тронет и на имущество не позарится. Для ношения разрешены пистолеты и ножи, крупные стволы можно хранить дома или в транспорте.
– А что с денежным оборотом? – подал голос Серго.
– А ничего, – ответил агроном. – Меновая торговля. Денег, как таковых, нет, слишком мало времени прошло. Есть определённая оплата труда, если работаешь на город. Называется лептой – ты вносишь лепту в жизнь города, город вносит её в твою жизнь. А так в ходу всё: топливо, золото, патроны, оружие, камни, но с ними мало кто связывается, на весь город один ювелир – престарелый еврей, который может отличить камешки от стекляшек. Богатейшим человеком стал. Народ занимается всяким разным. Некоторые мародёрствуют, некоторые смельчаки ходят в старую Москву рыться по руинам. Не многие, правда, оттуда возвращаются. Население в новой Москве – тысяч восемьдесят. К зиме, наверное, прибавится. На данный момент Новая считается очень крупным городом. Есть ещё несколько в радиусе семисот километров, но они поменьше, и живут не так богато. Именовали их в честь спутников – Ногинск, Мытищи, Балашиха, Реутов. Вот там всё уже немного иначе – власть либо у военных, либо у бандитов. Крупнее всех Ногинск, километрах в двухстах за Москвой, не помню, как назывался при прежнем мире. Там рядом рудник какой-то открыли, и топливо перегоняют, но очень мало, для себя. Власть у бандитов, правда, порядок кой-какой блюдут, но могут и нарушить ради богатой добычи. У них всё по взрослому: казино, девочки, какая-то наркота. Население – тысяч двадцать, народ там в большинстве лихой собрался. С Новой Москвой у них вооруженный нейтралитет – Поклонная не качает права, а лихие люди не трогают её солдатиков и караваны.
– Интересно, – задумчиво произнёс Всеволод, – и где этот чудо град?
– Карта есть? – спросил агроном.
– Куда ж мы без неё? – Серго обернулся и подтянул к себе рюкзак, из которого на свет появился местный атлас автомобильных дорог.
Расстелив на столе карту района, Сергеич довольно быстро отметил несколько городков, подписав их. Нижнегорск стал Новой Москвой, Алатырск – Ногинском, так же агроном быстренько пометил поселения поменьше, попутно комментируя, кто где живёт. В самом центре лесного массива оказалась старая Москва.
– Очень интересно, – изучая пометки, произнёс Бур. – А чего там происходит?
– Толком никто не знает, – нехотя, произнёс агроном. – Страшилок я вам могу с полсотни рассказать, да правды в них немного, но кое-какие факты есть. Во-первых, последний месяц в округе люди стали пропадать. И не только мародёры и бандиты, но и фермеры, те, кто ближе всего к проклятому городу оказались. Некоторых жителей мёртвыми находили. Такое ощущение, что их зверьё рвало какое-то. Вот только раньше в округе подобного зверья не водилось. Короче, странно. Следы тех, кого полонили и тех кто их гнал, вели к Москве, только таких лап охотники, которых в погоню пускали, никогда не видали.
– Ну это не сложно объяснить, мы всяких разных уродов навидались, что и представить сложно, – вставил свои пять копеек Балаган. – Слияние таких тварей сюда закидывало, что человеческому мозгу и вообразить не получится.
– Может, и так, – согласился Сергеич. – Только раньше тут этого зверья не водилось, могло оно, конечно, придти из-за гор, но сомневаюсь, заметили бы его охотники, их тут много. Но те, кто вернулся, говорят, что все следы ведут в Москву. Странно, что зверьё в руинах обитает, им бы в лесу жить, а они в каменные развалены полезли. Да и зачем животным люди?
– Веский довод, – задумчиво произнёс Бур. – Но вопрос здравый – где люди? Не верю, что за ними не ходили.
– Ходили. Две недели назад Новая Москва и несколько союзных поселений отправили в Старую отряд человек в тридцать. Проводники ещё с ними пошли. Только в Москву не сунулись, сказали, что вояки разбились на группы, человек в пять, и ушли в руины. Их ждали почти сутки. Стрельба в городе шла активная, много стволов работало, крики на весь лес разлетались, будто кого-то заживо на куски рвали, а к утру всё стихло. Ни один не вернулся. Проводники посоветовались и рванули оттуда, что есть мочи.
– Байка? – спросил Балаган.
Сергеич покачал головой.
– В Москве большой кипеш был, собирались ещё один отряд собрать, да Поклонная отказала. В Новой Москве не так много грамотных вояк осталось, и рисковать ими она не хотела. Несколько добровольцев, польстившись на награду, пошли всё-таки. Да о они сгинули. Проклятое место! Ну а сколько горе-мародёров за это время пропало, никто и не считал.
– Плохо, – заметил Александр Николаевич, – нам туда очень надо.
– И чего вам в этих руинах искать? – заинтересовался агроном. – Только не говорите, что фотографии в квартирке остались.
– Дочь я ищу, и Инга, – Спасский кивнул на «амазонку», – может сказать, была она там или нет. Ведь сюда не все перенеслись.
Хозяин посмотрел на девушку, которая уже приняла свой привычный облик, обрядившись в броню паломницы.
– С ней, может, и выживите, ведьма она могучая, – задумчиво произнёс он. – Да и путь ваш был не из лёгких. Мне мужики кое-что порассказали. Авось, пройдёте Москву. Хотя, я бы вас попытался отговорить. Лучше покатайтесь по городкам, ребята вы крутые, вам в дороге попроще будет. Поспрашивайте, может, кто видел дочурку вашу. Как её, кстати, зовут? Вдруг, я имя слышал?
– Екатерина Спасская, она в МГУ училась и жила в квартире рядом.
– МГУ перенеслось, – обрадовал Спасского Сергеич, – одно из немногих зданий, что устояло. Некоторые дома, при Сталине построенные, также уцелели. Три высотки кое-где, конечно, поломались, но держатся. В основном сюда попала половина города и часть Балашихи со складами Дзержинцев, вот на эти склады Поклонная руку и наложила. Кроме того, часть тут секретная дислоцировалась, местная, она тоже Амалии досталась. Короче, у неё под рукой сейчас не только вышеперечисленное добро, но и около пятисот вояк. Много их, конечно, полегло во время дележа Старой Москвы, но в основном все законники и военные, кто уцелел, осели в Новой Москве.
– Так значит, моя дочь могла быть в городе? – в голосе Спасского появился оптимизм, который исчез с того момента, как Москва перестала выходить на связь.
– Могла, – легко согласился агроном. – А, может, и не могла, многие люди бежали из крупных городов, когда поняли, что мир рушится. Надеялись отсидеться в глухих деревнях. Никто и не знает, с чего всё началось. Ходили слухи, что первым исчез какой-то секретный институт. А дальше пошло вширь, как круги на воде.
