E.Allard - E Allard And in Hell is Hell
Все оказалось напрасным. Уничтоженный, раздавленный тем, что только что услышал, Фрэнк поплёлся к выходу. Без сил опустился на сиденье. «Надо узнать, что все-таки произошло» — упрямо подумал он. Открыв справочник, нашёл ближайшую библиотеку. Остановив машину у входа в здание, похожую на большую коробку для обуви, вошёл внутрь и увидел скучающую консьержку.
— Мадам, мне нужно просмотреть подшивки газет, — сказал он.
— Двадцать долларов час, — ответила она с таким же равнодушным видом, на её вытянутом лице не отразилось никаких эмоций, когда она увидела брошенную Фрэнком сотню.
В читальном зале он увидел такую же скучающую женщину, которая совершенно не обрадовалась посетителю.
— Мадам, мне нужны подшивки «Tribune», «Standard» и «Городских новостей» за октябрь 1959 года, — произнёс он, заметив с удивлением, как испуганно воззрилась на него дама.
— «Городские новости»? — пролепетала она. — Мистер, все экземпляры этой газеты уничтожены.
— Почему? — грубо воскликнул он, опасаясь, что окончательно потеряет контроль над собой и пришибёт служительницу. — Почему «Городские новости» были уничтожены? Чем эта газета помешала? Вы можете мне объяснить? Тем, что критиковала принципы бывшего хозяина этого города? Поэтому? Говорите! Я заплачу вам! — добавил он, понимая, что в этом проклятом месте ему никто не поможет бесплатно.
Дама начала бледнеть, краснеть, покрываться пятнами. Простой вопрос её напугал так, что она оказалась на грани обморока. Но Фрэнк так злобно смотрел на неё, перекатывая желваки, что она, наконец, выпалила:
— Эту газету издавал враг нашего города. Он пытался разрушить, уничтожить все! Из-за него произошла катастрофа!
Фрэнк тяжело вздохнул, задержал на минуту воздух в лёгких. Он не мог объяснить испуганной женщине, что сам выпускал эту проклятую газету.
— Ладно, дайте «Tribune» и «Standard», — пробормотал он.
Получив подшивки, Фрэнк уселся за стол, начал просматривать. Несколько месяцев было пропущено, естественно, во время гражданской войны. Когда он долистал подшивку до октября, ему в глаза бросился заголовок: «Суд над пособниками Фрэнка Фолкленда!». Он дошёл до списка под заголовком: «Мерзавцы получили по заслугам!», перед глазами вспыхивали знакомые имена: Ирэн Веллер, Берта Верден, Юджин Коллинз, Питер Стэнвуд, Роджер Кармайкл, Камилла Райзен, Дэвид Дэнтон, Симона Бонье. Список возглавляла его собственная фамилия. Против каждого стояла одна фраза: «казнь через повешенье». «Они всех казнили из-за меня. Даже тех, кому я просто помог», — подумал Фрэнк с горечью. Он медленно встал из-за стола и пошёл к выходу. Больше всего ему хотелось застрелиться, прямо здесь из собственной беретты.
Когда он вышел на улицу, уже совсем стемнело. Луна пряталась в рванных облаках. Тусклые фонари помогали мало, практически не рассеивая тьму. Фрэнк сжал зубы до боли, до хруста и вдруг увидел типа, который копался рядом с его «Мустангом». Выхватив пистолет, прикончил его, сел за руль и без сил опустил голову на руль. Он не знал, сколько он просидел — десять минут, двадцать. Потом вдруг вспомнил, что в этом городе он должен выполнить ещё две задачи, о которых даже не начал думать. Завёл машину и направился к дому, где ему выделили квартиру. По мере того, как он приближался к месту назначения, дома становились все меньше и хуже, редели деревья и когда Фрэнк остановился около нужного дома, у него напрочь пропало желание вообще вылезать.
Окна дома выходили на пустырь, больше похожий на помойку, заваленную раздавленными банками, разбитыми бутылками, ржавым железяками. Взяв себя в руки, уняв дрожь, Фрэнк вылез из машины, достал беретту, взвёл курок, и огляделся. Часть окон было разбито и заткнуто тряпьём, или фанерой. Загнав машину в самый дальний угол двора, он забросал мусором, подумав, что совершенно напрасно потратил полсотни баксов на покраску. С сомнением оглядевшись, направился к подъезду. Здесь воняло дешёвой похлёбкой, испражнениями, мокрым бельём.
Он поднялся на последний, пятый этаж, где располагалась его квартира, которая состояла из двух комнаток и крошечной кухни. Это совершенно не походило на пентхаус, скорее на мансарду, со скошенным потолком, стенами из деревянных балок, выкрашенных в голубовато-серый цвет. В спальне стояла продавленная койка и узкий шкаф из фанеры, покрытый потрескавшимся лаком. В другой комнате — диван с разодранной спинкой, круглый столик и в углу крошечный телевизор. Фрэнк усмехнулся, получить за пол-лимона баксов подобную лачугу он совсем не ожидал. Хотя по сравнению с остальными неприятностями это уже не имело значения.
Сел на диван, который жалобно скрипнул под ним и вытащил свежие газеты, решил просмотреть биржевые сводки. И вдруг нахмурился, заметив на первой странице «Tribune» заголовок, набранный крупным кеглем: «Справедливое возмездие!», опустив глаза ниже, ощутил, как холодеет от ужаса.
На первой странице шёл фоторепортаж о казни нескольких человек, которые обвинялись в левых взглядах. Подпись под первой фотографией гласила: «Справедливый приговор!», потом шла фотография с тремя висящими трупами на виселице и последняя, с этими же трупами, лежащими на земле. «Так вот до чего дело дошло», — подумал Фрэнк безнадёжно. «И все из-за моего проклятого альтруизма». Он ушёл в спальню, упал без сил на кровать, уставился в потолок, взял пистолет, взвёл курок. «Нельзя быть такой тряпкой! Черт возьми!» — подумал он сердито. Бросил пистолет в ящик, укрылся дырявым пледом и ощутил что ужасно, адски устал. Глаза стали слипаться, в последнюю минуту подумал, что хорошо, если приснится Ирэн.
Дикий шум, вопли, звон разбиваемой посуды разбудил Фрэнка. Потом с грохотом начала падать мебель. Ничего не понимая, он присел на кровати, прислушался. Звуки усилились, но все перекрывал детский, отчаянный крик: «Папочка, папочка, не надо!» В первую секунду, Фрэнк решил броситься на помощь. Но остановил себя: «Твою мать, очередной порыв и окажусь на виселице!» И вдруг подумал с улыбкой: «Черт с ним. Может «там» мне дадут встретиться с Ирэн…» Он взвёл курок береты, сбежал вниз, перешагивая длинными ногами через несколько ступенек. Туда, где слышался страшный шум. Ногой распахнул жалкую, фанерную дверь. И увидел здоровенного бугая с ножом, который изумлённо уставился на возникшего перед ним странного парня. Фрэнк, молча наставил на него «пушку» и процедил сквозь зубы:
— Если не прекратите скандал, всех замочу к чёртовой матери!
Краем глаза он заметил спрятавшуюся за низкий комод худенькую женщину, которая закрывала двух белобрысых малышей с большими распахнутыми глазами — одного лет пяти, другого постарше – лет двенадцати.
— Чо здесь надо? — пробурчал амбал, поигрывая ножом.
От него несло жутким перегаром, он плохо держался на ногах. Фрэнк понял, что ублюдок в дупель пьян, и не видит в руках противника пистолета. Выстрел обрушил на голову разъярённого главы семейства куски штукатурки. Это немного охладило его.
— Нож брось, — сказал спокойно Фрэнк. — И пасть затки, иначе дырок в тебе наделаю. Понял? Я не шучу.
Амбал заморгал глазами. Небритый мужик, явившийся ниоткуда, если не испугал, то сильно озадачил. Но следующий выстрел заставил его выронить нож. Фрэнк бросил быстрый взгляд на женщину, которая дрожала в углу, и постарался сделать вид, что его совсем не волнует её состояние.
— Значит так. Я — Генри Форден. Сюда переехал. И пока здесь живу, здесь не будет никаких скандалов. Если услышу шум, — медленно чеканя слова, ледяным тоном проронил Фрэнк. — Наделаю из всех вас фарш. Понял, гребанный кусок дерьма? — закончил Фрэнк, обращаясь лично к бугаю.
Тот, несмотря на габариты, значительно превышающие противника, вдруг затрясся мелкой дрожью, и, поморгав глазами, пробормотал, чуть заикаясь:
— Да, мистер Форден, мы поняли. Этого не повторится. Обещаю.
Глава 2
Лишь к утру Фрэнк смог забыться беспокойным, поверхностным сном, но странный шум заставил мгновенно очнуться. Как будто кто-то царапался в дверь. На пороге стоял белобрысый мальчуган с банкой, которую он сунул Фрэнку и сказал, сильно картавя:
— Мама просила передать. Спасибо, мистер.
Фрэнк усмехнулся, подумав, что у него теперь появилось оправдание в виде оплаты за помощь. Он ощутил, что здорово проголодался, а в доме, кроме подаренной банки варенье нет ничего. Зашёл в ванную комнату, покрутил ручку душа. Естественно горячей воды в подобном доме отродясь не водилось. Но ледяной поток только заставил мозги быстрее заработать. Фрэнк вспомнил, что в этом городе защита осуществляется страховыми компаниями. Поэтому первым делом решил обратиться в подобное учреждение. Он нашёл машину там, где оставил, в куче мусора. Теперь роскошный «мустанг» опять стал выглядеть, как развалюха, но это уже совершенно не волновало.
Яркое, солнечное утро совсем не улучшило мрачного настроения Фрэнка. Ощущение тупой, бессильной безысходности, когда ничего нельзя вернуть, исправить, заполняло душу. Доехав до ближайшей конторы, Фрэнк остановил машину, вышел, огляделся. Страховая компания располагалась в высотном многоэтажном офисном здании с маленькими окнами-бойницами, и с квадратными колоннами, отделанных гранитом. На двенадцатом этаже, рядом с дверью висела мраморная табличка с выбитыми на ней золотыми буквами: «Возрождение». В небольшой комнатушке, за столом скучал клерк, худощавый молодой человек с простоватым лицом, с гладко приглаженными, блестящими от бриолина волосами.
