Генри Каттнер - Ночная Схватка

– Но ты ведь службу не бросаешь… Почему? Явно не из-за денег.

– Ты права. Но это… Как наркотик… В старину жили такие племена… Викинги, которые славились своей безумной отвагой. Мне кажется, что мы чем-то похожи на них. Для обитателей форта их отряд – это и мать, и отец, и дети, и сам всемогущий Господь Бог. Легионер сражается с солдатами из других групп, если ему за это платят, но ненависти в его душе при этом нет. Они поклоняются Колоссу на глиняных ногах. Каждая битва, независимо от того, закончилась она победой или поражением, приближает наш конец. Мы сражаемся, чтобы защитить общество, которое в конечном счёте нас же и отвергнет. Когда все цитадели наконец придут к согласию и объединятся, мы им больше не понадобимся. Я вижу здесь определённую закономерность. Когда войны были неизбежной частью цивилизации, каждая крепость содержала свою армию. Но теперь они всё больше отделяются от нас. Мы являемся неизбежным злом. Вот если бы они наконец кончили враждовать… – Скотт невольно сжал кулаки. – Сколько мужчин сразу обрели бы свой счастливый уголок на Венере, в подводных метрополиях! Но пока есть нужда в Вольных Легионах, желающих служить в них всегда хватит!

Эйлин потягивала коктейль, вглядываясь в хаос серых туч, напоминавших морские волны. В тусклом мерцающем свете лицо Скотта походило на каменную тёмную маску, где выделялись лишь блестящие глаза. Девушка осторожно коснулась его руки.

– Ты воин, Брайен. И вряд ли сможешь измениться.

Скотт горько усмехнулся.

– Скорее всего вы правы, мисс Эйлин Кейн! Наверно вы полагаете, что война заключается в том, чтобы жать на курок? Отнюдь. Вот я – воененый стратег. Чтобы им стать, мне пришлось вкалывать целых десять лет потяжелее, чем в техническом институте любой из крепостей. Для ведения войны я должен знать всё от расчёта траектории снаряда до психологии толпы. В этом заключается самая обширная область науки, известная Системе. И самая бесполезная. Потому что война умрёт всего через несколько столетий. Ты никогда не видела форта Вольных Легионеров, Эйлин. Там тоже обучают знаниям. И вся эта великолепная наука служит исключительно военным целям. У нас есть собственные психологи. У нас есть свои инженеры, которые проектируют абсолютно всё, начиная от артиллерийских орудий и кончая днищем звездолёта с минимальным коэффициентом трения. У нас есть свои литейни и мельницы. Каждый форт – это город, где всё ориентировано на войну, точно так же как в цитадели – на развитие науки и искусства.

– Неужели там всё настолько сложно?

– Просто фантастически сложно и до невероятия бесполезно. И многие из нас понимают это. Но мы дерёмся, потому что война – как дурман. Мы обожаем свои отряды. Для нас они – эйфориак. Но по настоящему мы живём лишь когда воюем. Только жизнь эта – ненастоящая. По-настоящему живёте вы в своих цитаделях. У вас есть работа и развлечения, если вы устаёте. А мы для вас – нечто чуждое.

– Отнюдь не для всех из нас, – возразила Эйлин. – Среди нас тоже есть такие, которые не вписываются в шаблон. Ты для себя по крайней мере нашёл какой-то смысл существования. Ты солдат. А вот я не могу вести такую жизнь, которая состоит исключительно из удовольствий. Но, увы, мне не остаётся ничего другого.

Скотт сжал её ладонь.

– Зато ты по крайней мере принадлежишь цивилизации, тогда как я стою за её пределами.

– С тобой, Брайен, всё могло бы быть гораздо лучше. Хотя бы на миг. Не думаю, что так может продолжаться достаточно долго.

– Могло бы.

– Это ты теперь так думаешь. Поверь мне, ужасно чувствовать себя тенью.

– Знаю.

– Я хочу быть с тобой, Брайен, – продолжала Эйлин, глядя прямо ему в лицо. – Я хочу, чтобы ты приехал в Цитадель Монтана и остался там. Пока не кончится наш эксперимент. А кончится он наверняка скоро. А может и не очень. Мне нужна твоя сила. Я могу тебя научить, как лучше приспособиться к такой жизни и что можно от неё получить. Ты увидишь, что такое настоящий гедонизм. По крайней мере, ты мог бы осчастливить меня своим присутствием. Ибо общество человека, подобного мне, который только и умеет, что гоняться за удовольствиями, я терпеть не стану…

Скотт молчал. Некоторое время Эйлин пристально глядела на него.

– Неужели война так много для тебя значит? – спросила она наконец.

– Нет, – ответил он. – Вовсе нет. Это воздушный шар. И я знаю, что внутри пусто. Честь полка! – рассмеялся Скотт. – Терять мне действительно нечего. Просто я достаточно долго был изгоем. Существо общественное не может жить бесплодными мечтами, даже если они очень красивы. Я думаю, что в этом мире важны лишь взаимоотношения двух начал – мужчины и женщины. И ничего более.

– Что важнее – отдельные мужчины и женщины или всё человечество?

– Только не человечество! – быстро возразил Скотт. – Чёрт бы его побрал! Род человеческий не сделал для меня ничего. Да, я могу приспособиться к новому образу жизни. И совсем не обязательно стану охотником за удовольствиями. Я – специалист во многих областях и работа в Монтане для меня наверняка найдётся.

– Как хочешь. Лично я никогда не пыталась. Скорее всего, я фаталистка. Но… Что ты решил, Брайен?

В жутковатых отблесках, падавших на них, глаза Эйлин сияли как изумруды.

– Я… Я вернусь, – отозвался Скотт. – Вернусь, чтобы остаться.

– Вернёшься? – переспросила девушка. – Но почему ты не останешься прямо теперь?

– Наверно потому, что я непроходимый дурак. Служба есть служба и меня ждёт командир.

– Кто больше – Риз или отряд?

Скотт лукаво усмехнулся.

– При чём тут отряд? Просто у меня есть работа, которую я должен выполнять. Как подумаю, сколько лет я был рабом, обманывал самого себя, знал, что бью поклоны соломенному чучелу… Нет, хватит! Я хочу жить как ты, в крепости, жизнью, о которой прежде ничего не знал. Я вернусь, Эйлин. Это гораздо серьёзней, чем просто любовь. Мы с тобой две половинки, из которых может получиться одно целое.

Эйлин молчала, не сводя с него глаз. Скотт поцеловал её.

Под утро он вернулся на квартиру. Джина уже собрала его нехитрый багаж и теперь спала. Её тёмные волосы рассыпались по подушке. Скотт не стал её будить. Он побрился, принял душ и оделся, старясь не шуметь. Гнетущая тишина ожидания наполнила город, где всё замерло, и теперь он походил на чашу, наполненную до краёв этой неподвижностью.

Когда Брайен вышел из ванной, на ходу застёгивая рубашку, его уже ждал накрытый к завтраку стол. Вскоре появилась Джина в лёгком пеньюаре. Она расставила чашки и налила кофе.

– Привет, Брайен, – сказала она. – У тебя ещё есть время?

– Угу, – отозвался Скотт и, немного поколебавшись, поцеловал её. До этой минуты разрыв с Джиной казался ему невероятно простым. Конечно, возражать она не станет. Ведь брак их был свободным. И всё же…

Она опустилась в кресло, насыпала сахар в кофе и распечатала новую пачку сигарет.

– Вымотался?

– Нет, наоборот, подвитаминился, так что всё в порядке.

Во многих барах были кабинеты регенерации, там люди восстанавливали свои силы и снимали излишнее эмоциональное напряжение. Скотт действительно чувствовал себя бодрым и свежим. Теперь он прикидывал, как лучше заговорить с Джиной об Эйлин. Но она сама пришла ему на выручку.

– Если у тебя появилась какая-то девушка, Брайен, не ломай себе голову. Уладим всё, когда кончится война. Как ты думаешь, это надолго?

– Вряд ли. Пожалуй, на неделю. Ты ведь знаешь, что всё может решиться в одном бою. Понимаешь, эта девушка…

– Надеюсь, она не из Монтаны?

– Именно.

Джина изумлённо глядела на него.

– Ты с ума сошёл…

– Но ведь я тебе уже говорил, – нетерпеливо перебил Скотт. – Дело не только в ней. Я по горло сыт группой Дан. И хочу с этим покончить.

– Таким вот образом?

– Совершенно верно.

Джина встряхнула головой.

– Женщины из цитаделей не отличаются твёрдостью характера.

– Им это ни к чему, их мужья не солдаты.

– Поступай как знаешь. Но я буду тебя ждать. Я чувствую, что ты вернёшься. Ведь мы с тобой были вместе целых пять лет, Брайен. Мы привыкли друг к другу. Мы подходим один другому не с позиций психологии или философии. Всё гораздо сложнее. Просто мы – это мы. И нам может быть очень неплохо вдвоём. Кроме того, существует ещё и любовь. И я думаю, что всё это вместе взятое гораздо важнее, чем то, на что можно надеяться в будущем. Прошлый опыт может на что-то вдохновлять, но минувшее нельзя пережить снова.

Скотт пожал плечами.

– Возможно, я начинаю забывать о перспективах. Сейчас меня больше всего интересует Брайен Скотт.

– Давай… Налью ещё кофе. Да, вот уже целых пять лет я переезжаю за тобой из крепости в крепость каждый раз, когда тебе приходится воевать, я жду и не знаю, вернёшься ли ты ещё когда-нибудь. Я знаю, какое место занимаю в твоей жизни. Порой мне казалось, что я значу для тебя очень много. Солдатская служба составляет для тебя семьдесят пять процентов, а остальные двадцать пять приходятся на мою долю. Я считала, что эти двадцать пять тебе необходимы и мирилась с таким соотношением. Ты можешь найти себе другую женщину, но и она потребует для себя этих двадцати пяти процентов.