Гай Хейли - Только кровь
Брат меча едва успел отдышаться, когда в воксе раздался отчаянный крик, по символу на визоре Браск понял, что это кто-то из человеческих офицеров. Но из-за паники в голосе он не мог сказать был ли это Гхаскар. — Не подпускайте их к транспортам! Не подпускайте!
Астартес повернулся спиной к оборонительной линии, с которой дисциплинированным лазерным огнём расстреливали очередную вопящую толпу дикарей, и взглянул на центр лагеря.
С полдюжины лидеров-орков — гиганты в шипящей броне — пробились в центр госпиталя. Рядом вприпрыжку двигались пятнадцать или чуть больше их меньших сородичей, паля из огромных винтовок. Среди них шёл самый большой — могучий орочий король в ярко-жёлтом с чёрными узорами доспехе, покрытом пеплом и пылью. Он был в полтора раза выше Браска и почти полностью закован в броню, включая и голову. Глаза защищали толстые линзы из зелёного стекла, а нижнюю часть лица скрывал зазубренный металлический бувигер в форме челюсти. Единственным уязвимым местом остались суставы. Сердце Браска воспарило.
— Вот наш враг! Вот наша честь! Чёрные Храмовники, ко мне!
Не дожидаясь своих людей, Браск бросился по боковой улочке к лидеру орков, которые атаковали грузовики. Зелёнокожие не стреляли по машинам, а убивали только людей. Провидение было на стороне имперцев — ксеносов поглотил грабёж. Едва они приблизились к тихому “Катафракту”, как чёрные рыцари Дорна врезались в меньших орков подобно грому. Атаковав с трёх сторон, они прорубились сквозь врагов, сокрушая и повергая тварей благодаря только силе. Болт-пистолеты громко пели гимны смерти, а когда закончились боеприпасы, то оружие бросили раскачиваться на цепях, из стволов тянулся дым, словно от кадила.
Вот молитва Чёрных Храмовников. Война — их богослужение, поле битвы — их храм. Гимны звенели из решёток вокса, когда они разрубали врагов, держа цепные мечи в обеих руках. Санно убил двоих телохранителей, он поднырнул под их тяжёлые раскачивающиеся руки, а затем, прикончил одного за другим ловкими ударами — первого в шею, второго выпотрошил, а когда тот падал вперёд ещё и обезглавил. Выстрелы из снайперской винтовки Маркомара взывали о возмездии на ветру — чисто и чётко звуча сквозь грубый рёв орочьего оружия, повергая одного за другим существ в лёгкой броне. Браск обнаружил себя в поединке с парой гигантов. Оба его сердца напряжённо работали, перегоняя кровь с благословения Императора. Время замедлилось, и он пел гимн ненависти в такт ударам.
Скоро почти все орки лежали мёртвыми, жадный пепел впитывал их кровь и машинные масла. Над их телами он увидел Озрика. Тот в одиночку направился на короля орков. Один он был в опасности. Ксенос схватил отважного Храмовника массивной клешнёй, разрезая лезвиями-ножницами броню на предплечье. Озрик повис, его доспех пробили в трёх местах. Он без всякого эффекта молотил зелёнокожего ногами, его проклятья громко раздавались в ушах Браска.
Зубья цепного меча Браска забила жёсткая плоть зелёнокожих. Мотор опасно выл, из его выхлопа показался дым. Брат меча выключил клинок, не дав ему перегореть, отстегнул цепь, прошептал извиняющую молитву и отбросил оружие в сторону. Храмовник бросился на помощь брату, на бегу вогнав новую обойму в болт-пистолет. К тому времени как он выхватил из ножен боевой клинок, бронированные усиленные ноги быстро приближали его к вожаку.
Озрик оставил попытки освободить руку и потянулся за гранатой. Браск прыгнул и врезался в скрап-броню орочьего короля. Лязг от столкновения был подобен удару колокола в храме воинственности. Зелёнокожий пошатнулся. С удивительной скоростью он обернулся и швырнул Озрика прямо в голову Браска. Брат меча пригнулся, не переставая стрелять. Озрик врезался в префабрикатум, оставил на нём вмятину и брызги крови и упал на землю. Болты Браска выбивали искры из брони вожака и взрывались, не причиняя ни малейшего вреда. И всё же один нашёл слабое место. Куски плоти разлетелись в разные стороны, но зелёнокожий даже не замедлился. Какую бы боль он сейчас не испытывал, она только ещё сильнее разожгла его ярость и вожак ещё быстрее бросился к Браску. Из грубых клапанов его доспеха со свистом вырывался пар.
Брат меча уклонился от атаки — гигантские ножницы лязгнули в считанных дюймах от его шлема — и ударил ножом, целясь в предплечье и щель в локте, где виднелась грязная зелёная кожа. Орк оказался слишком ловким, и клинок попал в броню. Её толщина пристыдила бы танк. Боевой нож Браска оставил на металле яркую серебреную полосу, сняв длинный виток металлической стружки, но и только. Ксенос ответил ударом тыльной стороной руки, устремив кулак с когтями в грудь космического десантника. Астартес отлетел назад и рухнул на землю, на визоре замигали предупреждающие руны. Изображение прыгало, статические помехи и кровь, залившая линзы, мешали видеть. Орк навис над Браском и потянулся за своей добычей. Схватил одними ножницами за шею, а другими за бедро. Победно взревев, орочий король поднял Храмовника над головой и держал, чтобы все рабы смогли лицезреть его триумф.
— Прости меня, Император, когда мы встретимся, — воскликнул Браск, — ибо мало я крови пролил во имя Тебя.
Он приготовился, что ножницы сожмутся, сокрушив металл и плоть. Но ничего подобного не произошло. Вожак застыл. Брат меча повернулся, броня визжала об острые лезвия клешней.
Орочья морда всё ещё кривилась в триумфе, большая бронированная челюсть распахнулась, собираясь исторгнуть рёв, вот только язык вывалился наружу. Из разинутой пасти поднимался белый дымок — единственный след смертельного снайперского выстрела. Труп не упал сразу из-за доспеха. И всё же туша начала медленно заваливаться назад со всё ещё пойманным в ловушку Браском.
— Простите меня, повелитель, — раздался в воксе голос Маркомара. — Пришлось ждать удобного случая.
В его словах появилась сталь, которой не хватало прежде.
— Что ж ты сумел отомстить, послушник, — ответил Брат меча.
— Так и есть. Слава Императору.
В этот момент Браск понял, что Маркомар, в конечном счёте, справится.
К тому моменту, когда он высвободился из хватки мёртвого вожака, враги обратились в бегство. Их короля повергли, его отряды пали, и меньшие орки дрогнули и бежали, оставляя на поле боя множество трупов. Яркие лазерные лучи и тяжёлые болты прикончили немало беглецов, выжившие йопальцы смеялись над удирающими зелёнокожими. Храмовники остались рядом с грузовиками. Донеал и Санно работали в паре, добивая отставших и раненых ксеносов. Донеал показал себя свирепым и умелым. Он станет отличным боевым братом.
Только убедившись, что сражение закончено, Браск направился к Озрику.
Озрик лежал, вытянув ноги. Ему удалось принять сидячее положение, так чтобы силовой ранец упирался в стену, но и только. Глубокие пробоины в броне искрились. В них виднелось красное мясо.
— Это было глупо, брат. — Браск перезапустил мерцающий дисплей шлема. Затем опустился на колени рядом с молодым космическим десантником и стал изучать жизненные показатели своего бывшего ученика и друга. Оба сердца бились слабо, дыхание неровное. Доспех накачивал Храмовника медицинскими препаратами из фармакопеи, но раны оказались слишком тяжёлыми и ни лекарства, ни врождённые дары тела не могли остановить кровь. Ярко-красная жидкость лилась из трещин в броне, окрашивая землю. Её было слишком много.
— Я хотел произвести на тебя впечатление, брат, — ответил Озрик. Он попытался усмехнуться, но зашёлся ужасным булькающим кашлем. Ему потребовалось время, чтобы прийти в себя. — Возможно, если бы я взял его голову, — тяжело дыша, продолжил он, — ты, не колеблясь, представил бы меня в круг чести.
— Возможно. Но вместо этого честь убить вожака досталась Маркомару.
— Значит не всё потеряно. Ты должен дать ему последний шанс. Я взял бы его в оруженосцы, если бы не умирал.
— Лежи неподвижно. Молчи. Тебя тяжело ранили, — тихо произнёс Браск. Он положил руку на шлем Озрика, словно отец, который касался лба больного ребёнка. Братья были единственной их семьёй, единственной роднёй.
Озрик протянул дрожащую руку и сжал предплечье Браска. — Я сражался хорошо, не отказывай мне в этом.
— Ты сражался хорошо, друг.
Браск встал. Слабая рука Озрика соскользнула с доспеха и лежала, согнувшись на грязной земле. Голова свесилась. Санитары и сёстры Розы бежали к лежавшему космическому десантнику. Они не скрывали слёз, увидев повергнутого ангела своего бога.
Сестра Роза была с ними, в крови, но живая. — Мы сделаем для него всё что сможем, — сказала она.
Храмовник пожал плечами, словно не имело значения, будут они что-то делать или нет, хотя это значило для него очень много. Он показал на растущую лужу крови под Озриком. — Смотри, сестра! Как ты и сказала, есть только кровь. Все мы истекаем ей. Могучие и кроткие, высшие и низшие. Кровь верующих питает землю каждого имперского мира, и это верно. Запомните его, запомните кровь, которую он пролил за вас.
