Майкл Кьюб-Макдауэлл - Кризис чёрного флота-1: Перед бурей
Уход Бен-Кил-Нама был сигналом к тому, чтобы и другие стали покидать комнату. Они проявляли такое рвение в желании оправдать себя, что ритуальный этикет приветствий и добрых пожеланий напоминал комедию. Вскоре Лейя осталась наедине с Акбаром.
Когда она повернула свое усталое лицо к Акбару и попыталась изобразить улыбку, он сочувственно посмотрел не нее.
На большом экране появилось лицо генерала А’Бата.
— Этан А’Бат докладывает: учебная операция «Удар молота» успешно завершена. Подробный рапорт о действиях всех частей и подразделений скоро будет предоставлен. Рекомендация: рассматривать 5-ю оперативную группу как действующее подразделение в составе флота.
Экран погас. Акбар кивнул и дружески погладил Лейю по плечу своей большой рукой.
— Все в порядке, госпожа президент. Лучше встречаться с горькими словами, чем с войной и смертью. Этого в нашей жизни было более чем достаточно.
Она смотрела на дверь, через которую вышел Перамис. «Как этот вэйлаллианин может быть таким идиотом? Палпатин, Хефрир, Дурга, Даала, Траун — один за другим, так, что мы едва успевали залечить раны и заделать пробитые корпуса. Как после этого он может думать, что нам нравится война?».
Акбар тихо сказал:
— Я знаю, что самые большие глупости совершаются под влиянием страха.
Лейя встряхнула головой:
— Я привыкла не бояться. Особенно если нет причины для этого.
Акбар сочувственно хрюкнул.
— Я сейчас пойду домой и отведаю головы замороженного ормачека. Приглашаю вас составить мне компанию.
Лейя улыбнулась и похлопала Акбара по плечу.
— Спасибо, буду рада составить компанию. Знаете, у нас дома еще остался благословенный напиток каламари, который нам с Хэном вы подарили на свадьбу…
Глава 2
Горячий влажный ветер обдувал вершину храма Атун, высочайшего из покинутых храмов Массасси на Йавине 4. Люк Скайуокер подставил лицо ветру и наблюдал, как джунгли зеленым колышущимся ковром расстилаются до самого горизонта.
Огромный оранжевый диск газового гиганта Йавина господствовал в небе. Даже прожив здесь пять лет, Люк считал это удивительным, ошеломляющим зрелищем. Он вырос на Татуине, где звезды ночью были лишь тусклыми пятнышками на черном фоне, а днем ослепительный свет двух солнц не позволял взглянуть на небо.
Люк уже давно использовал храм Атун как свое святилище для медитаций. В отличие от Великого Храма, которому была дана новая жизнь в качестве дома джедаев, Атун был оставлен в том виде, в каком его нашли. Его механизмы бездействовали, темные коридоры молчали. Его внешние комнаты были разграблены, но внутренние помещения надежно охранялись ловушками. В глубоких ямах еще лежали изломанные кости неудачливых воров.
Что-то едва ощутимо тревожило сознание Люка, на грани ощущения. Он закрыл глаза, опустив свой внутренний щит, чтобы лучше ощущать потоки Силы, текущие сквозь него.
Жизнь была везде, существа Йавина 4 населяли строения, давным-давно покинутые их создателями, массасси. Разрушенные лестницы не позволяли большинству животных забраться на верхние этажи. Но каменные мыши свили гнезда в вентиляционных отверстиях, и пурпурнокрылые ястребы каждый вечер парили над храмом в поисках добычи.
Люк почувствовал чье-то присутствие. Он вспомнил, что просил Стрина прийти сюда.
Люк не давал Стрину никаких инструкций, кроме назначения места — Храм Атуна, таким образом превращая финальное испытание в головоломку и потенциальный «дом ужаса».
Маскируясь в потоках Силы, Люк отметил прогресс в обучении своего ученика.
Даже будучи еще учеником, Стрин выделялся своей зрелостью и завершенностью. Это качество было заметно даже сейчас, когда он целеустремленно поднимался на вершину храма. Легко и уверенно он двигался через темные коридоры. Когда Стрин приблизился к вершине, Люк мысленно подтолкнул сидящих ястребов в воздух. Они пролетели над головой Стрина как тени, разрезая воздух своими крыльями. Но Стрин не испугался и успешно окончил свой трудный путь.
Когда Стрин подошел к нему, Люк открыл глаза.
— Я рад, ты не разочаровал меня. Садись со мной и посмотри на восток.
Стрин без слов повиновался. Дуга Йавина касалась линии горизонта, образуя геометрию символа, который можно было найти на всех строениях массасси. Люк тихо спросил:
— Ты имеешь успехи в прочтении книг массасси?
Речь шла о собрании древних книг, найденных в разрушенной подземной пещере в джунглях два года назад. Книги были исписаны компактными таинственными ситхскими иероглифами, но автором был не ситх. Об авторе в книгах не было никаких сведений, но Люк полагал, что это труды одинокого массасси, о жизни, истории и вере. Возможно, это были оригиналы священных текстов массасси, памятники древней устной традиции, записанные образованными рабами.
Стрин ответил:
— Я дошел только до шестнадцатой книги. Чтение их более трудное, чем я предполагал. И это такие книги, с которыми нельзя спешить.
— А ты узнал, что думали построившие эти храмы, о том зрелище, что сейчас перед нами?
— Йавин был одновременно и прекрасным и страшным богом для массасси. Он поднимал их глаза к небу, но делал их сердца маленькими и полными страха.
— Продолжай…
Стрин указал на горизонт.
— Если я понял то, что прочитал, массасси соизмеряли себя с его господствующим присутствием, и казались себе ущербными. Они стояли на вершине жизни этого плодородного мира, но под влиянием этой религии чувствовали себя и свои достижения ничтожными. Они испытывали комплекс неполноценности. И этот парадокс чувствовался во всей их истории.
Люк кивнул.
— Да. Они не смогли выучить урок скромности. Чем величественнее были их достижения, тем сильнее они стремились к этой силе, которая казалась еще очень далекой. Они собирали эти камни в тщетном усилии коснуться лица их бога. И они последовали за темным учением ситхов в тщетном усилии самим уподобиться богам.
— Это было безумие.
Люк мягко сказал:
— Проблеск истины может привести к безумию.
— Что же это за истина?
Люк сделал широкий жест руками.
— Посмотри вокруг нас. Массасси больше нет, их храмы разрушаются, их оскверняют пришельцы. А Йавин по-прежнему правит этим миром.
— Да. Да, я вижу.
— Стрин, я покидаю вас. Я больше не нужен здесь. Нужно, чтобы кто-то другой возглавил Академию. Я выбрал тебя.
Стрин изумленно посмотрел на Люка:
— Покидаете нас? Я не понимаю…
Люк встал и повернулся спиной к храму.
— Когда Сила была едва слышна во мне, подобно шепчущему голосу ветра, ОбиВан учил меня слышать ее, а Йода — понимать. А потом я сам учил других слышать и понимать Силу. Но сейчас я понял, что не могу слышать Силу так же хорошо, как раньше, хотя сейчас я умею слушать лучше, чем тогда. Слишком много шума, слишком много нужно отсеять, чтобы услышать ее голос. Слишком много вопросов, слишком много требований. Все как будто кричит во мне. Это больно и утомительно. Я не могу больше делать это дело. А дело, которое я должен сделать, не может быть сделано здесь.
Стрин поднялся на ноги.
— Я думаю, я понимаю, почему вы должны оставить нас. И я не спрашиваю, куда вы направитесь.
— Спасибо. Ты примешь на себя то бремя, что я тебе предложил?
— Да, приму. Вы со спокойной совестью можете оставить на меня Академию.
Они пожали друг другу руки. Стрин смущенно улыбнулся.
— Хотя, кажется, я не вполне готов к этому.
Люк тоже улыбнулся.
— Хорошо, что ты так думаешь. Значит ты проявишь большее усердие.
— Вы сообщите ученикам, или я им скажу?
— Я сам скажу им. Они ожидали этого. И я хочу, чтобы они знали, что я тебе доверяю.
Сделав два шага, Люк прыгнул с вершины храма в теплый воздух, как пурпурнокрылый ястреб. Падая, он воссоздал себя в своем разуме, как воздушное существо. Сделав свое тело таким же легким, как воздух, он приземлился перед храмом так мягко, что травинки едва качнулись. Стрин приземлился рядом с ним.
— Я надеюсь, это не была моя последняя проверка?
Люк улыбнулся.
— Нет. Просто я хотел сделать это еще раз, перед тем, как уйти.
Поздно ночью одинокий Е-истребитель прочертил в небе световой след, поднимаясь к звездам. Только один человек видел, как он улетал — Стрин. «Прощайте, учитель. Пусть Сила будет с вами в вашем путешествии».
В чем-то Джесин Соло был похож на всех семилетних детей. Он любил строить домики из карт сабакка, гонял игрушечные спидеры через лужи и играл моделями космических кораблей. Хэн видел только одну проблему: Джесин предпочитал делать все это не руками, а посредством телекинеза. Раньше Джесин не умел делать подобные штуки. «Крестокрылы» и ДИ-истребители сражались над его постелью, поддерживаемые нитками, а не силой мысли. Но знание того, что это возможно, было достаточной мотивацией для старшего сына Хэна и Лейи. Подобно родителям, терпеливо переносящим первые уроки музицирования на кларнете своего ребенка, Хэн учился не давать волю кровяному давлению от множества маленьких катастроф и неудачных экспериментов. И, в отличие от Лейи, он не имел проблем с шумом и хаосом, неизменно сопутствовавшим детским играм.
