Иван Сербин - Чужие
– ЗДЕСЬ НИКОГО НЕТ!
ЛАМБЕРТ И РИПЛИ ПЕРЕГЛЯНУЛИСЬ.
– ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!- ПОМЕРТВЕВШИМ ГОЛОСОМ ОТВЕТИЛА ЛАМБЕРТ,- ЭТО ГДЕ-ТО РЯДОМ С ТОБОЙ! ТЫ СЛЫШИШЬ?
– СЛЫШУ,- ГОЛОС ДАЛЛАСА БЫЛ РАСТЕРЯННЫЙ, И РИПЛИ ПОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ОН ЗАПАНИКОВАЛ. ЭТО БЫЛО САМОЕ ХУДШЕЕ, ЧТО МОГЛО СЛУЧИТЬСЯ В ТАКОЙ СИТУАЦИИ,- НО ЕГО ЗДЕСЬ НЕТ! Я НЕ ВИЖУ ЕГО!
ЕМУ СТАЛО СТРАШНО. ЛАМБЕРТ УВЕРЯЛА, ЧТО ЭТО НАХОДИТСЯ РЯДОМ. МОЖЕТ БЫТЬ, В ТРЕХ ФУТАХ ОТ НЕГО. НО ОН-ТО ВИДИТ, ЧТО СУЩЕСТВА НЕТ! МОЖЕТ БЫТЬ, ЭТО ОШИБКА? ВРЯД ЛИ. НЕ НАДО СЕБЯ ОБМАНЫВАТЬ. ОНО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ГДЕ-ТО ЗДЕСЬ.
ТЕРЯЯ ГОЛОВУ ОТ СТРАХА, ЗАБЫВ ОБО ВСЕМ,КРОМЕ ОДНОГО – УБРАТЬСЯ ПОДАЛЬШЕ,- ДАЛЛАС ПОЛЕЗ ВНИЗ ПО ШАХТЕ.
ОН УСПЕЛ СПУСТИТЬСЯ НА ОДИН УРОВЕНЬ, КОГДА СТОЛКНУЛСЯ С ЭТИМ. И ЗА МГНОВЕНИЕ ДО СМЕРТИ ДАЛЛАС УВИДЕЛ ОСКАЛЕННУЮ ЧЕТЫРЬМЯ РЯДАМИ ЗУБОВ ЖУТКУЮ ПАСТЬ. А ЕЩЕ ОН УСПЕЛ ЗАКРИЧАТЬ…
Рипли резко села в постели. Она задыхалась. Опять этот сон. Он будет преследовать ее всю жизнь, кровавый жуткий кошмар. Рипли провела ладонью по шее и почувствовала под рукой теплые дорожки пота. В ногах урчал Джоунси. Счастливый беззаботный кот. Для него все кончилось пятьдесят семь лет назад. Раз и навсегда.
Рипли встала и, пошатываясь, побрела в умывальную комнату. Остановившись перед стальной раковиной, она взглянула в зеркало. Из серебристой поверхности на нее смотрело испуганное, пожелтевшее лицо. Под глазами обозначились синяки. Волосы мокрые от пота.
«Да, Рипли, малоприятное зрелище».
Она пустила холодную воду и торопливо умылась. «Все равно сегодня уже не заснуть». Вытирая лицо, Рипли заметила, как у нее дрожат руки.
«Ты сойдешь с ума. Еще неделя-другая, и точно спятишь. Никогда тебе не удастся спокойно уснуть. До тех пор, пока хоть одна из этих тварей жива, и ты знаешь это. А пока твоя память будет там. Каждую ночь».
Рипли решительно подошла к компьютеру. Из кармана рубашки она извлекла прямоугольный пластик.
«Рипли, звоните в любое время».
Карточка мягко скользнула в щель. Противно запищал зуммер. Прошло несколько минут, прежде, чем экран засветился, и на нем возникла заспанная физиономия Берка.
– Алло,- просипел он, тупо вглядываясь в экран,- Алло,- наконец ему удалось сообразить, кого же он видит перед собой,- А, Рипли… Что-то случилось? У Вас все в порядке?,- видно, звук собственного голоса разбудил его окончательно, и Берк с интересом уставился на нее, ожидая ответа.
– Скажите мне только одно, Берк,- все будет зависить от его ответа. Рипли ощутила комок в горле,- Вы ведь не собираетесь их изучать?- помимо желания в голосе прорезались просительные нотки, но ей очень нужно было услышать ответ,- Не собираетесь ничего привезти на Землю? Хотите их УНИЧТОЖИТЬ?
Беркли несколько секунд смотрел на нее, а затем спокойно и твердо ответил:
– Совершенно верно, Рипли. Конечно,- и, словно подтверждая свои слова, добавил:- Вы абсолютно правы.
Рипли кивнула, сжигая мосты.
– Ладно. Я согласна.
И одним резким движением выдернула карточку из компьютера. Лицо Берка скомкалось, уменьшившись до размера маленькой яркой точки.
Рипли потерла вспотевший лоб.
«Господи, что с тобой твориться-то? Ты же хотела этого?»
Джоунси запрыгнул к ней на колени и потерся мордочкой о ладонь.
Она погладила его по упругой рыжей спине и усмехнулась:
– Ну, а ты, парень, останешься здесь…
***
Если бы кому-нибудь пришло в голову искать «Счастливчик Люк» в международном каталоге космических судов, то эта попытка не увенчалась бы успехом.
Кто-то мог бы решить, что «Счастливчик» – новейший корабль, который просто не успели внести в каталог. Это означало бы еще одну ошибку.
Судно было старым даже по самым мягким меркам. Оно было названо в честь основателя отряда космических десантников – Люка Валлоу – двадцать пять лет назад.
«Счастливчик Люк» являлся передовым кораблем десантной эскадры боевого космофлота. В сущности, кроме ведения боевых действий на малоисследованных планетах, в обязанности экипажа входила, в первую очередь, разведка.
Экипаж состоял практически из одних мужчин. Со времени основания отряда на палубу «Счастливчика» ступали шесть женщин.
Но удержаться на судне смогли только двое: стрелок – разведчик Васкес и пилот Айлен Ферроу. Пилот просто вела себя независимо до тех пор, пока не заслужила уважение в бою, а Васкес отвоевала свой авторитет кулаками и считалась «своим парнем».
За время службы на судне сложилась определенная ударная группа, в которую входили: Хикс, Васкес, Дрейк, Вирсбовски и Дитрих. Это были отчаянные ребята, готовые влезть в любую заваруху, закрыв глаза. На корабле их называли «крутая команда». Э то не значило, что они держались особняком, просто в самых сложных передрягах сержант Эйпон точно знал, что добровольцев ему долго искать не придется.
Кроме женщин на звездолете не любили новичков. Рипли и Горман исключением не являлись.
ВОЛОНТЕРЫ.
Переброска завершилась.
Двадцать четыре колпака с легким жужжанием откинулись, открывая миру замерших в гиперсне людей.
Первым открыл глаза сержант Эйпон. Правой рукой он нащупал в изголовье свой любимый талисман –
окурок настоящей гаванской сигары, засунул его в рот и резким движением выбросил свое тело из треклятого саркофага. Нахлобучив на затылок бейсболку с символикой корабля, он пошел вдоль освещенной шеренги стеклянных коконов, наблюдая за пробуждением своего отряда.
Всегда, любой волонтер – даже Хикс, прослуживший в отряде двенадцать лет,- открывая глаза после переброски, в первую очередь видел массивную фигуру сержанта в обязательной кепочке и с обязательным окурком сигары в зубах. Его зычный голос разносился по всем закуткам корабля, подобно иерихонской трубе.
– Ладно, ладно. Чего вы ждете? А ну-ка, быстро вытряхивайте свои задницы из этих ледяных гробов. Быстро! Быстро!!!
Волонтеры, вялые, словно мухи зимой, с кряхтением выбирались из «космических колыбелей», разминая затекшие члены и похрустывая суставами.
– Черт, как болит спина,- процедил Дрейк,- Чувствую себя, как дерьмо.
– Это заметно, Дрейк,- лениво поддела его Васкес.
– Это что, шутка?- окрысился на нее волонтер.
– Если бы.
– Эй, Хикс!- Дрейк наблюдал, как капрал растирает ладонями плечи, покрытые пупырышками «гусиной кожи»,- Слышишь, Хикс,- Хикс поднял на него глаза,- Ты выглядишь так, как я себя чувствую.
Дрейк заржал, довольный собственной шуткой.
– Чего вы ждете, я спрашиваю?- рявкнул Эйпон,- Завтрак в постель? Давайте, давайте, десантники!!! Ну-ка, вставать!!! Вставать!!!
– У нас что ни день, то праздник,- буркнул Хикс,- Каждый бифштекс – целое состояние.
– А ну, вперед, вперед!!! – продолжал кричать сержант.
Он остановился возле капсулы, на краю которой уныло сидел, ежась от холода, сонный парень, Сэм Хадсон.
– Черт,- промямлил волонтер,- Холодно-то как, а?
Эйпон упер кулаки в бока и проревел:
– Ну так тебе что, может быть, тапочки принести?
Хикс, стоящий у соседнего кокона, засмеялся. Ободренный Хадсон встал на пол и, поджав одну ногу, спросил:
– А можно, сэр? Это было бы здорово, ей богу!
На этот раз засмеялись и другие волонтеры. Даже сам сержант не удержался от улыбки.
– Иди ты, знаешь куда…- нормальным голосом отреагировал он, но тут же обернулся к смеющимся десантникам,- А ну, быстрее, быстрее, быстрее! Давайте!!!
Хикс подмигнул Хадсону и направился к тренажерам. Ему нравился этот рядовой. Еще один кандидат в их «крутую команду».
Правда, на его счету было всего три боевых вылета, но парнишка – что надо. Десантники не могли не заметить: Хадсон лезет из кожи вон, стараясь заработать репутацию по-настоящему «крутого» парня. Он всегда норовил оказаться в самой гуще любой заварухи, всегда, если нужно, был под рукой. Но он еще все-таки молод. Конечно, по боевым меркам.
Рипли с интересом наблюдал за этой сценой. Ее не приняли на этом корабле. Десантники делали вид, что их с Горманом просто не существует, хотя время от времени, она ловила любопытные взгляды.
Здесь, на «Счастливчике Люке», все было ориентированно на войну. Люди заслуживали право быть «своим» в бою. И никак иначе.
Гормана не воспринимали еще и потому, что постоянный офицер отряда – лейтенант Джек Донован – за несколько дней до взлета был отстранен от командования операцией, а его место занял «зеленый колледж-бой». Тем более, что Донован, как и остальные, прошел испытания боем, а этот молоденький лейтенант еще неизвестно на что годился.
Рипли натянула серые брюки и направилась к Горману и Берку, стоящим в стороне от остальных. Это были единственные люди, с которыми она могла свободно общаться. Все попытки заговорить с кем-нибудь из волонтеров пресекались в зародыше. Ей либо не отвечали вообще, либо отделывались короткими односложными фразами. Только Эйпон разговаривал с ними, но у Рипли часто возникало ощущение, что он это делает по необходимости. Эйпон и Бишоп. Странный человек. Чересчур доброжелательный и мягкий для этого корабля. Он не бросался в глаза. Вернее сказать, никто не замечал его, но, когда надо, он всегда был рядом. Вся команда относилась к нему с ласковой снисходительностью.
