Максим Бондарчук - Гидра (СИ)

— Нет. этот документ не был мною рассмотрен по независящим от меня причинам. Не могли бы вы вкратце рассказать его суть.

— Все очень просто. Документ технического состояния машины составляется каждый раз, когда эта самая машины возвращается из боя. В него входят оценка состояния брони, ее повреждения, степень повреждения и влияние полученного урона на работоспособность всех узлов. Говоря проще, техник-механик составляет больничную карту, только для боевого робота. В этом документе содержится все. В моем же случае, прочитав данный отчет, вы сможете убедиться, что повреждения, полученные мною во время атаки, больше всего повлияли на ходовые характеристики робота. Была повреждена энергетическая установка, которая, потеряв почти восемьдесят процентов мощности, была уже не способна толкать машину вперед. Думаю, все присутствующие пилоты знают, что при таких потерях, давать нагрузку крайне опасно, а если говорить прямо, то перегрев мог вызвать взрыв, который бы повлек за собой детонацию всего боекомплекта. Я бы не смог и двухсот метров пройти, даже если бы и захотел.

В зале послышалось одобрительное похлопывание, которое вскоре было прекращено указанием судьи.

— У вас имеется этот отчет?

— Конечно.

— Передайте его сюда.

Ко мне подошел один их охранников и, взяв бумагу, направился к трибуне.

— Я ознакомлюсь с документом, после чего скажу свое мнение по этому поводу.

Взгляд тут же упал на Лангарда. Его лицо исказилось, но внешне это было мало заметно. Видимо подобный маневр не входил в его планы.

— Пока мой коллега занят, я возьму слово — заговорил второй судья, чье лицо было похоже на сухофрукт, таким сморщенным оно казалось. — А если бы состояние машины позволяло движение, пусть и на предельных мощностях, вы бы пошли в атаку?

— Разумеется. Это делали все, кто был до меня и те, кто будет после. Я знал, что рано или поздно этот момент придет и я стану «ведущим», поэтому был готов ко всему, что могло произойти на поле боя.

— Даже к смерти?

— И к ней тоже.

— Тогда почему побоялись взрыва установки?

— Есть большая разница, судья, умереть от выпущенного снаряда, чья «болванка», пробив броню, взрывается внутри корпуса, или от перегрева энергетической установки. Положительного результата от этого безумного поступка не было бы ровным счетом никакого, а значит и смысла в дальнейшем движении — тоже. Остальное, что случилось в бою за этот город, являлось результатом плохой подготовки к операции.

— Поясните.

Судья насторожился и немного подался вперед.

— Большие потери стали результатом ошибки в формировании боевого строя. Машины шли слишком плотно друг к другу, хотя и на приличном расстоянии. Такой порядок эффективен, когда огонь ведется исключительно в лоб, но, если противнику удавалось обойти порядки с фланга и нанести удар как раз в тот момент, когда ни о чем не подозревающие машины проходили мимо — это означало верную смерть.

— Но как такое возможно? Насколько мне известно, вся округа на многие километры это одна сплошная топь. Там тонет даже человек, не говоря уже о многотонных машинах.

— Вы правы, судья. В полной комплектации они бы не смогли удержаться в этом месте, но факта обстрела это не отменяет. Как только машины поравнялись с линией, где проходит наиболее глухая часть болот, оттуда начали лететь снаряды. Они то и накрыли нашу атаку.

Судья на мгновение задумался.

— Как далеко это было от позиций противника?

— Четыре-пять километров, не более.

— После боя вы пытались установить точное место откуда велся огонь?

— Нет, это не входит в мои обязанности, но всю имеющуюся информацию и данные приборов наблюдения, в том числе и тех, что находятся на корпусе боевой машины, я передал в главный штаб, куда стекается информация со всех машин, участвовавших в операции. Думаю, офицеру Лангарду есть, что сказать по этому поводу.

Я бросил взгляд на сидевшего вдали от всех офицера, чей взгляд был устремлен прямо на меня.

— Значит нам стоит выслушать этого человека. Мистер Лангард, будьте так добры, встаньте рядом.

Офицер поднялся со своего места и, пройдя немного вниз по ступенькам, оказался возле меня.

— Это правда, что вы располагаете информацией боя?

— Да, мы ведем наблюдение и каждая деталь сохраняется еще продолжительное время.

— Вы можете подтвердить слова мистера Граубара о том, что его машина не двигалась именно по причине технического повреждения, вызванного попаданием снаряда в малозащищенную область корпуса боевой машины?

Офицер колебался. Ему не хотелось прямо отвечать на поставленный вопрос, ведь ответ мог полностью оправдать мои действия.

— Не совсем так.

— Поясните — судья откинулся на спинку кресла, понимая, что его ждет нелепое оправдание, которое никак не относится к сути дела.

— Машина действительно имела повреждения, но назвать их критическими можно только с натяжкой. Он мог двигаться вперед, но пилот принял другое решение.

В зале начал расти шум. Подхватываемый рядами присутствующих, он набирал силу и, наконец, обойдя помещение по кругу, остановился как раз у президиума, где находились судьи.

— А вот я с вами не согласен, офицер. — слово вновь взял судья, который до этого изучал отчет о техническом состоянии машины. — Если судить по тем данным, что я только что прочитал, а в их достоверности сомневаться не приходится, то Рик Граубар прав почти во всем.

Он сделал небольшой вдох и принялся цитировать написанное.

— «Состояние энергетической установки оставляет желать лучшего. Разорвавшись всего в нескольких метрах от ядра, снаряд уничтожил крепления, на которых держалась основная масса генератора. Соединительные кабеля, топливные шланги и другие жизненно важные элементы, питавшие боевую машину — уничтожены и не подлежат ремонту. Бак с охлаждающей жидкостью пробит. Содержимое — отсутствует»

Судья еще раз пробежался глазами по написанному, но вскоре, удостоверившись, что ничего важного не ускользнуло от его взгляда, медленно опустил написанное на стол.

— Знаете, мистер Лангард, — он снял очки и положил их рядом со своей рукой, — Прежде чем я попал сюда, мне пришлось восемь отслужить в корпусе технического снабжения на планете Култорг-12. За это время я изучил каждый винт в своей боевой машине и имею далеко не поверхностные знания в этой области. Поэтому изучив данный отчет и приняв во внимание ситуацию, в которой находился пилот Граубар, могу с полной уверенностью сказать, что возможности для дальнейшей атаки у него просто не было. С почти уничтоженной энергетической установкой и пустым баком для охлаждения, он не мог физически этого сделать. Мне даже сложно сказать, как машина не взорвалась в этот момент.

— У меня хороший техник-механик. Он свое дело знает.

— Приятно слышать это. Ведь теперь вы обязаны ему жизнью. Но я сказал, что вы правы ПОЧТИ во всем.

Я замолчал и посмотрел на судью, ожидая его следующих слов.

— Почему вы не приняли на себя командование после гибели офицера Райли?

«Что он хочет этим добиться?» — пронеслось у меня в голове.

— Потому что в этом уже не было никакой необходимости. К тому моменту, когда из эфира пропал его голос, а машина была полностью уничтожена, наши силы, пусть и сильно потрепанные после неожиданной атаки со стороны топи, уже во всю давили позиции противника, действуя согласно плану.

— Это не причина, мистер Граубар, инструкция велит сделать это несмотря ни на что, даже если победа уже в кармане. Проигнорировав это, вы оставили боевые соединения без командира на довольно продолжительный промежуток времени. Кто знает, будь противник немного умнее, он мог бы воспользоваться сложившейся ситуацией и в корне изменить положение на поле боя. Это непозволительно, даже для такого опытного бойца как вы.

Он опустил глаза и взял в руки небольшую прозрачную панель, которая вскоре засветилась ярким светом бегущих строк.

— Я ознакомился с вашим личным делом и должен сказать, что мне очень редко приходится видеть таких бойцов. Наверное, командование сделало правильно, что отправило вас сюда, даже несмотря на наличие нескольких нарушений и одного штрафного срока за избиение старшего по званию.

Судья вновь сделал паузу, а затем тихо проговорил.

— Расскажите мне поподробней об этих случаях? Хотелось бы узнать вас получше.

Лангард, стоявший до этого с абсолютно безразличным лицом, повернулся в мою сторону и улыбнулся. Он знал мое прошлое и понимал, что сказанных слов все могло повернуться иначе.

— Это долгая история, не думаю что…

— Все же просветите трибунал об этом. Мне бы не хотелось делать поспешных выводов относительно вас, мистер Граубар. А то знаете, предвзятость дело очень неблагодарное.