Эдвин Табб - Технос
Квендис вышел из зала на воздух, посмотрел на небо. Солнце уже перевалило за полуденную отметку, и Квендис задумался над тем, чем ему стоит сейчас заняться. Очередной прилетевший корабль уже высадил пассажиров и Квендис, вглядываясь в лица прибывших, в который раз распрощался со своей хрупкой надеждой встретить дорогого ему человека. Квендис старался убить в себе этот огонек надежды на встречу; слишком болезненны были воспоминания, касавшиеся прошлого, связанного с очень родным для него человеком. Квендис отошел немного в сторону от выхода, стараясь не привлекать внимания охранников своей назойливостью и не вызывать лишних вопросов своим присутствием.
Он уже развернулся, собираясь уходить, когда кто-то коснулся его руки. Квендис почувствовал, как сердце начинает быстро колотиться при виде ненавистного красно-черного мундира.
Солдат был очень корректен:
— Ваше имя Лимейн?
— Да. Я — гроуэр Лимейн, — он подчеркнул свой статус. — Что вы хотите?
— Следуйте за мной к выходу. — Солдат не ответил на его вопрос. — Немедленно.
Подчиняясь и внутренне негодуя, Квендис пошел за охранником, ловя на себе вопросительные и непонимающие взгляды слоняющихся вокруг рабочих и гроуэров, бывших на собрании. Он машинально отметил, что вокруг слишком много здоровых людей шатается без дела, хотя сейчас наступило напряженное время уборки урожая. Наверное, это работники из разоренных фермерских хозяйств, решил он для себя. Им не удалось найти новую работу, и сейчас они слонялись в ожидании удачного найма или в надежде на недорогой ближний перелет на соседнюю планету в поисках работы. Невостребованные силы и рабочие руки, потенциальные работники покидают планету, с горечью отметил он. Но такова жизнь.
— Подождите здесь. — Охранник ушел, даже не глянув в его сторону. Лимейн почувствовал глухое раздражение и растущий протест. Наденьте на нормального человека форму, дайте ему в руки оружие — и вот вам монстр, не ведающий чувств и желаний нормальных людей, думал Квендис с горечью и болью.
Со стороны взлетной полосы к нему приближался офицер. Подойдя вплотную и внимательно оглядев его, он спросил:
— Вы — Лимейн?
— Я — гроуэр Лимейн, — ответил он чуть громче, чем следовало.
— Здесь вас дожидается один человек, чтобы передать послание. — Как и солдат, офицер был предельно лаконичен. Он повернулся к Дюмаресту. — Говорите.
Квендис оглядывал незнакомца. Тот был одет в тунику с длинными рукавами, брюки, заправленные в высокие сапоги. Вся его одежда была серых тонов. Черты лица незнакомца были твердыми, даже тяжелыми, словно вырубленными из камня. Очень волевой, выдающийся вперед подбородок и неожиданно мягкие губы. Квендис подумал, что это лицо может принадлежать человеку, который с юных лет привык рассчитывать только на себя, на свои силы и опыт, а не на поддержку Гильдии или Семьи. И этот человек должен сообщить ему какое-то известие! Боже! Дай ему силы и ума правильно оценить ситуацию; не выложить ничего лишнего, чтобы самому не погореть и не потащить за собой его, Квендиса! Слишком все сложно и запутанно, а постороннему понять это сразу очень трудно!
— Я от вашего брата, — медленно произнес Дюмарест. — Он мертв, и сделать уже ничего нельзя.
Карл — мертв! Квендис чувствовал, что его плечи дрожат и он не может сдержать рвущийся из глубины стон отчаяния и боли. Он слишком любил Карла и слишком во многом виноват перед ним! Квендис старался взять себя в руки, зная, что таможенный офицер внимательно следит за каждым его жестом, взглядом и словом.
— Вы принесли тяжелое известие, — проговорил он, обращаясь к Эрлу. — А что Карл просил передать на словах?
— Он просил простить его. Объяснил, что был слишком юн тогда, чтобы правильно оценить выбор Сюзанны. Он просил передать также, что он любит вас обоих и полагает, что она сделала правильный выбор.
Черты лица Квендиса обозначились резче, посуровели.
— Я очень признателен вам за то, что вы передали мне последние слова родного мне человека, — произнес он медленно. — Как вы, наверное, смогли догадаться, мы жестоко поссорились перед разлукой и расстались обиженные и разгневанные. Я был бы очень признателен вам, если бы вы рассказали мне и жене о последних часах его жизни. Окажите нам честь и будьте нашим гостем.
— Можете пройти, — обратился инспектор к Эрлу. — Я отметил ваши въездные документы. Вы обязаны отметиться на таможне через семь дней.
Он взглянул на Квендиса:
— Вы ответственны за его пребывание в городе.
Офицер развернулся и направился в свое рабочее помещение. Квендис проводил его глазами, затем посмотрел на Эрла:
— У меня здесь летающий кар. Если вы не против, мы отправимся сейчас же и скоро будем у меня.
Кар был небольшим и предназначался для деловых поездок. Размеры его были приблизительно шесть на двадцать футов; высота борта — около трех. На одной стороне располагалась кабина, защищавшая от непогоды приборы и руль управления. Остальной площади вполне хватало, чтобы достаточно комфортно разместить трех пассажиров. Квендис возобновил разговор, только когда быстрый полет, сопровождавшийся порывами ветра и перестуком приборов, сменился мягким планированием над полями, простиравшимися, казалось, до самого горизонта.
— Как ваше имя?
Дюмарест ответил и, немного помолчав, продолжил:
— Ваш брат умер на Кловисе. Должен ли я сообщить вам правдивые факты его смерти, или мне продолжать лгать?
— Мне нужна правда.
И Квендис услышал рассказ о трудных последних часах, которые Эрл провел с его младшим братом. Его лицо оставалось спокойным, лишь руки чуть крепче, чем следовало, сжимали рычаги управления.
— Печальный конец, — подытожил он, когда Эрл окончил свой рассказ. — Вам, пожалуй, придется смягчить некоторые подробности этой истории, когда вы будете рассказывать ее моей жене. Она слишком любила Карла.
Он немного помолчал и добавил:
— А теперь можете передать мне послание. То, что просил Карл.
— Он очень хотел, чтобы вы услышали следующее: по-прежнему нет ответов относительно Шема, Делфа и Кловиса. Для меня это лишь набор слов, не имеющий смысла.
— И тем не менее, вы лгали инспектору на таможне, — скороговоркой произнес Квендис, — почему?
— У меня были на то свои причины, — ответил Эрл. Он слишком отчетливо видел на таможне высокие стены, окружавшие взлетное поле, все ближайшие окрестности, буквально наводненные вооруженной охраной, которая пристально всматривалась и вслушивалась в слова каждого прибывшего. И еще он прекрасно чувствовал страх, опасения собеседника, что он скажет что-то лишнее, что повлечет за собой необратимые тяжелые последствия. Поэтому ему показалось правильнее солгать в той обстановке слежки и напряженности, поскольку переданное через него послание могло нести двойной смысл, а Эрлу не хотелось оказаться вовлеченным в местную политическую борьбу.
Эрл откинулся на сиденье, чуть прикрыв глаза, вспоминая офицера на Кловисе, его вопросы, его компьютер, информацию, которая могла быть заложена в нем и передана по назначению. Офицер был излишне дотошным, задавал подробные вопросы и все, что узнавал, мог передать с помощью компьютера. Дюмареста не покидало необъяснимое чувство, что он, помимо своей воли, оказался вовлечен в какую-то сложную, затяжную игру-борьбу и что так просто выйти из этого дела ему не удастся. Эрл шевельнулся; луч заходящего солнца заиграл на кровавом камне перстня, который он носил на среднем пальце левой руки.
Квендис медленно произнес:
— Вам пришлось проделать столь дальний путь, чтобы передать мне послание Карла. Я очень вам обязан. Скажите, могу ли я чем-нибудь отплатить вам за ваши хлопоты и услугу?
— Вы можете помочь мне найти одного человека; он коллекционер старины и его имя — Делмайер. Вы не можете сказать, где он живет?
— Это просто, — ответил Квендис. — Но вряд ли вам понравится то, что вы там увидите…
Дюмарест смотрел с борта кара на лежащие внизу земли, покрытые странными желтыми растениями, обширные виноградники с лозами, сплетенными в каком-то сумасшедшем беспорядке; огороды, тянувшиеся разноцветным ковром к северу, перемежались с цветущими и плодоносящими фруктовыми садами — все чередовалось и перемежалось, не подчиняясь какой-либо гармонии или порядку.
— Вы не поверите, Эрл, но когда-то здесь были ухоженные сады и уютная ферма.
— Делмайера?
— Вы можете теперь получить заочное представление о его усадьбе. — Квендис поднял руку. — Вон там, на пригорке, видите?
Дюмарест посмотрел, куда показывал гроуэр; среди буйных виноградных лоз, усыпанных яркими алыми цветами, горящими в лучах заходящего солнца, почти не было видно небольшого строения, оно буквально тонуло в окружающих его кострах цветов и лоз.
