Сергей Малицкий - Пыль
«Нервы?» – недоверчиво покосился на старика Ур. Ни одна морщина не дрогнула у того на лице. И тон-детектор на запястье выводил ровную уверенную линию.
– А если придется забрать и вас? – спросил лейтенант после короткой паузы.
– А это уж как вам будет угодно, – улыбнулся Барни.
– Хорошо, – Ур положил руку на импульсник. – Чья кровь на входе в новые отсеки?
– Райвы, – не моргнул Барни. – Там же перегородка оказалась в полтора метра толщиной, раскалилась от выруба. Хард притащил охладитель, но девчонке же неймется, кричала, что совершила важное открытие! Хотя я ей говорил, что с вырубом на такое дело идти – все равно что молотком микроскоп чинить. А она только верещала, чтобы я не лез в археологические изыскания! Сама зато полезла, стала сбивать сосульки, что от охладителя образовались, да об каменную кромку руку и рассекла. Так, кожу чуть повредила, зажило уже, наверное. А слез-то было! Да не из-за раны, а из-за того, что в комнатах тех ничего не нашла. Ее кровь, да вы проверьте, найдите в комнате волос какой-нибудь, наверняка же есть, Магда там не перестаралась с уборкой, сделайте анализ.
– Уже сделали, – хмуро бросил Ур.
– Лейтенант, – старик опустился в кресло. – Я ведь понимаю, что просто так это происшествие мне с рук не сойдет. Только пенсия моя заработана не здесь, она от этого моего прокола не уменьшится. Да и увольнением меня не напугаешь. Домик под не слишком хмурым небом старика давно ждет. Ты бы закруглялся с расследованием, лейтенант. Все одно прибудут еще следаки из межпланетного, и закрутится все тут не на один день! Каждую царапину рассмотрят и опишут.
– Насчет царапин тоже вопросы есть, – кивнул Ур. – Пеноплекс же не только дыру прикрывал. Там же еще и надпись на стене была. Непонятная, правда. Только пять слов. «Я не хочу в сумерки».
– Смотри-ка! – чмокнул губами Барни. – Вот кто, оказывается, камнерез испортил! Вы на меня только это не вешайте! Пеноплекс Уильямс клеил. Еще и клялся, что его сыночек камнерез не брал, а перегреть прибор дело простое, особенно на этих подтеках.
– Что значит эта фраза? – спросил Ур.
– Помилуйте, – заморгал старик. – У парня и спрашивайте, я тут причем? Может, он темноты боялся! Все у вас? Или еще вопросы есть? А то уж за стол пора. Ваши ребятки измаялись, думаю.
– Где пыль? – бросил вопрос Ур.
– Какая пыль? – улыбнулся старик.
– Хард обмолвился, что в новых отсеках ничего не было кроме пыли, – высек слова Ур. – Теперь там стерильная чистота.
– Ну, порядок прежде всего, – поднялся Барни. – Я еще, когда сам был военным, пыли не переносил. Боролся с ней. И успешно, кстати. Но вы не волнуйтесь. Она в надежном месте. Магда собрала все до последней пылинки. На складе она, там, где образцы пород и прочее. Да она сама вам скажет. И покажет. Может быть, все-таки за стол, командир?
10
По всему выходило, что Магда должна была оказаться разбитной дамой при муже-олухе, но как старший Уильямс не выглядел олухом, так и его жена ничем не подтверждала сложившееся о ней у лейтенанта представление. Точнее, внешне она подтверждала его всем; и комбинезоном с неожиданно глубоким декольте, обнажающим высокую грудь, и манерой двигаться так, что нельзя было оторвать от нее взгляд, и ярким, вызывающим космеобразом, и низким грудным с легким придыханием голосом, но вместе с этим она не была такой, какой выглядела. Она была слишком выдержанной для собственного облика и отвергала внешнее впечатление одним взглядом холодных глаз. Хотя ее голос все-таки сводил с ума.
– Не часто так бывает, что накрытому столу предпочитают пыль, – заметила она без тени улыбки и кивнула Тику. – Ставь сюда.
Гигант водрузил перед лейтенантом черный полимерный бокс. Магда приложила к замку шайбу ключа.
– Запираете? – удивился Ур. – Пыль от кого запираете?
– От Сенда, – усмехнулась Магда. – Не поладил он с Барни. Досаждает начальству. Старик ненавидит пыль и грязь, привык, наверное, к казарменной чистоте, так вот парень повадился набирать пыль, да вдувать ее в каморку старика. Достал он нашего ветерана, до животных колик достал!
– Сомневаюсь, – пробормотал Ур. – Не может тут ни у кого быть животных колик, согласно тестам с вашим здоровьем хоть завтра на полосу препятствий.
– Отбор, – поджала губы Магда, – построже будет, чем в ваш отряд. Правда, стрельбе нас не учат.
– Однако стреляете, – покачал головой Ур. – Как с сынком справляться думаете? Или на большой земле он паинькой становится?
– Не то что паинькой. – Она словно задумалась на мгновение. – Нет. Но там простора больше. Да и в школе, в которую я собираюсь его определить, ему не дадут расслабиться. Загрузят так, что запищит. Праздность портит… людей, праздность.
– Я слышал, что Сенд тут и уборщик, и повар… временами, – заметил Ур.
– Ерунда, – отрезала Магда, опуская пробник в сыпучую субстанцию. – Пытался быть поваром, да. От скуки. А потом уборщиком, когда от его стряпни отказался даже всеядный Хард. У Сенда лучше всего получается пакостить. Подслушивать, подглядывать, затевать всякие каверзы. Да хоть тех же виртуальных монстров, что бродили вокруг станции. Наш старичок едва не обделался, когда увидел их в первый раз. Однако ящик с оружием, как рассчитывал Сенд, не открыл. Решил выждать! Хотя почти отправил кодированное послание о контакте. Не знаю, что его удержало, заподозрил что-то. А уж когда Боб раскрыл старику затею сыночка, Барни был в бешенстве. А Сенд тем временем вместо того, чтобы сканировать код от оружейного ящика, сканировал систему запуска кода. И воспользовался этим.
– Зачем? – не понял Ур.
– За тем же, зачем и стрельнул из выруба, – усмехнулась Магда. – Чтобы убраться отсюда. Чтобы его отослали прочь! Как пакостника, которого не могут больше терпеть! Или тебе, лейтенант, нравится в этих тоннелях?
– Остальным, значит, нравится? – поднял брови Ур.
Она хмыкнула, пробежала по скулам лейтенанта холодным взглядом и повернула к нему экран анализатора.
– Вот. Обычная пыль, аналогичная материковой породе. Кремнезем и прочее. Ничего особенного.
– Понятно, – кивнул Ур. – Сенд уже собрал вещи?
– Я их собрала. Бокс давно у меня в комнате стоит.
Магда захлопнула контейнер, стянула с длинных пальцев перчатки, едва не разодрав одну из них о перстень, поднялась, оказавшись одного роста с лейтенантом.
– Муж притащил его сюда, думал найти с парнем контакт, захотел почувствовать себя отцом, но есть вещи, которые даны не каждому. У тебя есть дети, лейтенант?
– Нет пока, – ответил Ур.
– У меня тоже пока нет, – прогудел великан Тик.
11
Хард, веселый чернобородый здоровяк, шириной плеч, пожалуй, мог сравниться даже с Тиком, вот только ростом едва возвышался над поясом великана-десантника, зато проходил в низкие дверные проемы станции, не нагибаясь. Напомнил он Уру гнома из детской сказки, да и выглядел он в компании двух парней в экзоброниках забавно, особенно когда попытался ради шутки пробить броню на животе Тика кулаком. Орал громко и тряс разбитой кистью долго. Впрочем, с таким же успехом он мог ударить любому бойцу Ура в живот и после того, как они сняли броники.
«Интересно, что нашла в коротышке Магда Уильямс, – подумал лейтенант, – или все измышления Сома полная ерунда? Впрочем, какая разница? Главное было другое, – веселость Харда казалась напускной, глаза полнились льдом».
«Они здесь все проморожены, – отметил про себя Ур. – Насквозь проморожены Белой».
– Что это значит? – спросил лейтенант. – «Я не хочу в сумерки»?
– Вы об этой надписи? – хмыкнул Хард. – Говорил я Уильямсу, нечего заливать пакости сына пеной, хочешь что-то спрятать, не прячь. Брось на видном месте. Никто не найдет. Хотя, что искать-то? И так все на виду. Разве это семья? Мрак один. То-то, что сумерки. Парень недолюбливал собственную мать, она ж все по вахтам, а сыночка сызмальства по пансионатам держала. Да и за отца был обижен, Магда-то из его папеньки за долгие годы рохлю вылепила. И еще кое-что не устраивало. Из того, что не спрячешь, как ни прячь. Вот и вырезал в камне… крик души! Да вы бы самого Сенда спросили!
– Спрашивали, – развел руками Ур. – Молчит. Замыкается и молчит.
– Это он из-за Райвы, – прищурился Хард. – Влюбился. Вот и бежать отсюда решил вслед за ней. Она красивая была, да только и смотреть на мальчишку не хотела. Она ни на кого смотреть не хотела. Вся в науке! В мечтах о признании! Поставила его, значит, на место. Тут парня и понесло. Дети на презрение остро реагируют. Я знаю. – Взгляд Харда оставался спокойным. – Помню, точнее. Мне с детства доставалось за маленький рост.
– Отчего не поправили? – заинтересовался Ур. – В детстве рост поправить не проблема. И не дорого.
– Зачем? – выпятил нижнюю губу Хард. – Жизнь – как маятник. Качнешь в одну сторону, отлетит в другую. Кто мог знать, во что мне высокий рост обойдется? Зачем лишние волнения? Главное – спокойствие. Жди, все нужное рано или поздно будет в твоей власти.
