Андрей Уланов - День револьвера
– Дарова, Мак!
– Не твоими молитвами, – голос у гнома оказался слегка шепелявый, – Толстяк. И я не ждал тебя.
На всякий случай я притормозил около ближайшего стола, к счастью – пустого. Если беседа, на манер хогбенского ручья, пойдет в неправильное русло, прикрытие из дюймовых досок окажется как нельзя кстати.
– Ты ж знаешь, Мак, люблю я устраивать сюрпризы хорошим приятелям.
– Тебя давно пора вздернуть.
– В твоих устах это звучит как похвала. Куда скинуть барахло?
– Приложился башкой, зеленый? Дверь справа от стойки, – гном развернулся в указанном направлении, видимо, желая убедиться, что за последние минуты никто не украл эту дверь, а заодно и стену.
– И еще как приложился! – почему-то с радостью подхватил гоблин. – Прикинь, бородавка, я чуть не пробурил этот ыгыгский холм насквозь!
– Раз ты здесь и на лапах, значит, шарахнуло мало, – последние слова гном проворчал уже в спину Толстяка… а затем повернулся и глянул на меня – так, что я очень захотел нырнуть под стол уже сейчас.
– Мистер Хавчик…
– Ты – федеральный маршал?
Сказать, что подобный вопрос был неожиданным, значило бы сильно преуменьшить.
– Нет.
– Я так и думал, – кивнул гном. – Так вот: мистером Хавчиком называют меня только федеральный маршал Исайя и шериф Билл Шарго. Остальные зовут Мак, мистер Мак, старый Мак или, – тут последовало нечто длинное и настолько типично гномское, что я даже и не попытался запомнить хотя бы первые пару слогов.
– Понятно?
– Да, сэр! То есть простите, мистер Мак, – поспешно добавил я.
– Хорошо.
Я немного потянул время. Во-первых, надо было убедиться, что гном действительно сказал все, что пока хотел. Во-вторых же, мне хотелось дождаться возвращения Толстяка, но чертов гобл куда-то запропастился.
– Гоблин, – я кивнул на дверь, за который пропал Толстяк, – сказал, что у его банды был кредит у вас.
Мак начал протирать стаканы. Понаблюдав за этим три стакана подряд и не дождавшись ни ответа бармена, ни возвращения гоблина, я решил сделать еще одну попытку.
– Это правда?
Прежде чем ответить, гном довытирал еще один стакан.
– А твое что за дело?
– Я вроде как их наследник.
Гном принялся за рюмки.
– Раз так, – каждое слово сопровождалось мелодичным «дзынь» очередной выставляемой на прилавок рюмашки, – то ты наверняка озаботился наличием бумажки с печатью нотариуса, где наверху было бы красиво написано: «Завещание». Или… не озаботился?
– Убью чертова гоблина!
Не то чтобы я проорал это на весь салун… правильнее было бы сказать: буркнул в усы… ну, в то, что я называю своими усами за неимением лучшего. Но судя по ухмылке, бармен расслышал эту фразу… и не только бармен.
– Слышь, Мак, ну хватит дергать бобра за это самое! Народ, понимаш, волнуется!
Вышеупомянутый гоблин вдруг обнаружился совсем рядом – так, что я чуть не подпрыгнул. Подкрался, зараза…
– Народ?
– А то! – Коготь гоблина изобразил некую замысловатую фигуру… и указал на меня. – Вот! Разве плохой народ, ы?
– Под народом, Толстяк, – скучающе произнес гном, – подразумевают нечто большее, чем одно-единственное существо.
– Знать не знаю, чего ты там подра – и так далее, – отмахнулся лапой гоблин. – Меньше слышишь о твоей половой жизни, лучше спишь, гы-ы-ы!
Ответ бармена так навсегда и остался для меня загадкой – Мак перешел на гоблинский, кажется, с добавлениями Старой Речи. Судя по тому, с каким вниманием и видимым наслаждением вслушивался в эти звуки Толстяк, речь бармена состояла из отборнейших ругательств.
– Жаль, – коротко подытожил он, когда гейзер имени Мака закончил извергаться.
– Чего? – вновь переходя на человеческий, осведомился гном.
– Что я писать не выучился, – печально вздохнул Толстяк. – Наверняка ведь забуду половину.
– Ничего страшного, – гном зевнул. – Забудешь – приходи в салун, и я с удовольствием освежу твою память.
– Ты лучше расскажи про наши бутылки, – вкрадчиво предложил гобл.
– Запросто. Как только ты расскажешь мне о том, что завтра на пороге не появится Кривоклык с остальными твоими дружками. И, Толстяк, – добавил гном, – постарайся, чтобы этот рассказ был очень убедительным.
– Как ты сказал: «запросто», – фыркнул гоблин и, повернувшись ко мне, произнес: – Эй-парень, расскажи ему… только, ради задницы Сидящего, медленно.
Я последовал его совету, вытащив револьвер – двумя пальцами за рукоять и очень медленно. Гном отставил в сторону тарелку, выудил из-под прилавка шелковый мешочек, из которого, в свою очередь, извлек очки, квадратные, с золотой оправой, – и нацепил их на нос, отчего-то сразу приобретя еще более зловещий вид.
– Да, пожалуй, аргумент из весомых. Что ж это приключилось с вашей бандой, Толстяк?
– С ними приключился я.
Мак удостоил меня взглядом сквозь очки.
– Ты, случаем, не Ваш Паникёр?
Несмотря на изрядную долю иронии в голосе гнома, мое самомнение разом поднялось на добрый десяток пунктов. Мальчишку из глуши даже в шутку редко кто сравнивает с легендарным ганфайтером.
– А что, похож?
– Нет! – резко сказал Мак, разом уронив мою самооценку обратно. – Плащ другой… и город не в руинах.
– Эй, а я знаю, где взять подходящий плащ, – встрял гоблин. – В лавке у Тощего Боба валяется один.
– Верно, – кивнул гном. – Лежит. Гробовщик снял его с типа, которого в прошлый четверг изрешетили охотники за головами.
– Это все мелочи, – пренебрежительно махнул рукой гобл. – Красное на красном все равно незаметно, а дыры от пуль можно и оставить, для улучшения вентиляции, гы-хы-хы!
– Спасибо за заботу, но я пока обойдусь своим.
– Ну как хочешь, – разочарованно вздохнул гоблин. – Мак, так чего с нашими бутылками?
– В любой момент, Толстяк. Но, – гном навел на гобла указательный палец, – если Кривоклык или Дергунчик все же объявятся здесь…
– Разве что в виде зомби, Мак. А у, – гобл хохотнул, – старины Клыка даже с этим будут ба-альшие трудности.
– Тридцать бутылок, Толстяк.
– Мистер Мак, – сказал я, – давайте кое-что проясним. Могу ли я получить эти бутылки в ином виде? Например, ужин, комната с постелью и завтрак?
– Для двоих, – быстро добавил гоблин.
– Для одного!
– Для двоих!
Бармен, облокотившись на локоть, принялся разглядывать ползущую по краю стойки муху.
– Для одного!
– Для двоих!
– Для… Черт! – не выдержал я. – Ну назови хоть одну причину, чтобы я тебя в свою комнату ночевать пустил!
– Сорок пять.
– Сорок пять причин?
– Сорок пять мексиканских долларов, – отозвался гоблин. – Я знаю, где они зашиты, а ты – не знаешь.
– Ха, – неубедительно фыркнул я. – Теперь, когда ты проболтался, найти я и сам смогу.
– Угу, – Толстяк зевнул. – Потратишь всю ночь, изрежешь на лоскутки уйму хороших вещей.
– Да я…
– Тебе как обычно? – осведомился Мак у гоблина минутой позже, явно расценив мое затянувшее молчание как безоговорочную капитуляцию.
– Ну дык.
– А мне, пожалуйста, яичницу с беконом и, – оглянувшись, я убедился, что за соседними столиками никого нет и, понизив тон до шепота, закончил, – стакан молока.
– Есть козье, – гном выглядел совершенно невозмутимо. Можно подумать, его клиенты поголовно состоят в Обществе Трезвости. – Устроит?
Я кивнул, и Мак тут же выставил на стойку стакан, до краев наполненный чем-то белым. Словно бы он знал мой ответ… еще до того, как я переступил порог салуна.
– Эй, а куда делась твоя корова? – заинтересовался гобл. – Позавчера ведь еще была живехонька!
– Дракон.
Услышав ответ гнома, я едва не выронил стакан.
– Че-е-его?! – Толстяк явно испытал схожие чувства. – Да этих тварей тут отродясь не водилось!
– Зеленая мерзкая с виду ящерица с крыльями, – бармен зачем-то посмотрел на потолок. – Три ярда в длину, не считая хвоста. Свалилась в загон и задрала корову мистера Эллисона.
– И твою?
– Нет, – мотнул бородой гном. – Мою пегую и еще пять других убили наши добрые горожане, пока пытались пристрелить метавшуюся по загону тварь.
– А-а-а, – понимающе кивнул гоблин. – Ну, тогда типа мои соболезнования… и еще два стейка.
– Угу.
Больше гном не издал ни звука, но его взгляд весьма доходчиво намекнул – заказ принят, а исполнения его нам лучше дожидаться где-нибудь не за стойкой.
– Сюды. – Гоблин тоже оказался внимательным чтецом взглядов. – Лучший столик.
– Лучший чем?
Как по мне, выбранная Толстяком конструкция выделялась разве что количеством углов да наклоном поверхности.
– Соседом, – ухмыльнувшись, гоблин ткнул большим пальцем за свое плечо. – Здоров, а?
Со спины определить расу храпевшего за соседним столом было сложно – но судя по габаритам этой самой спины, выбирать приходилось между троллем и великаном.
– От входа нас хрен достанешь. В Малыше Роке… – гоблин, развернувшись, с маху врезал Малышу по хребту. Я поперхнулся молоком, Малыш Рок дернул плечом и захрапел дальше, – даже ядро завязнет.
