Василий Орехов - Последняя охота
Проморгавшись, Лафарж направил свой "кондор" к мерцавшей в правой части экрана серебристо-серой планете, опоясанной цепочками искусственных кратеров – вольфрамовых рудников. Он поднял взгляд на меню программ, мысленно настраивая внешний коммуникационный канал на экстренную частоту Братства.
Спустя некоторое время в левой части обозримого пространства развернулся темный прямоугольник дополнительного экрана связи.
– Если это очередная идиотская шутка… – задумчиво проговорил прямоугольник.
– Скорпион Родригес, я полагаю? – поинтересовался Лафарж.
– Он самый. С кем имею честь?
– Ястреб Лафарж. Ты не хочешь включить изображение?
– Желаешь убедиться, что я не призрак? – Скорпион хмыкнул.
Экран связи вспыхнул, продемонстрировав Лафаржу сидящего за столом человека в куртке федерального военного пилота.
– Я видел тебя в "Пьяной Лошади", Ястреб Лафарж, – сказал он. – О тебе ходят легенды. Если мне не изменяет память, резня на Сириусе V в шестьдесят пятом году, а?
– Да.
– И Цербер III в шестьдесят девятом?
– Точно.
– И пираты Гидры Диксона тоже на твоей совести.
– Они слишком медленно двигались.
– Ясно. Насколько я понимаю, Ястреб, ты явился по мою душу.
– Да.
– Тебе не следовало раскрывать себя. На твоем месте я попытался бы разыграть дурачка, выманить меня за пределы защитного пояса и тут навязать мне бой.
– Я догадывался, что тебя не купить на такой дешевый фокус.
– Именно. Что ты собираешься делать дальше?
– Я хочу задать тебе один вопрос, Скорпион. Всего один. На кой черт тебе сдались эти рудники?
– Ты уверен, что я собираюсь отвечать на вопросы?
– Мне нужно знать, Скорпион. Я должен понять, по каким причинам один из моих братьев может поступиться честью.
– Честью? – вспыхнул Родригес. – Что ты знаешь о чести, Ястреб? Перед Братством я чист. Если я и нарушил какие-то законы, то лишь несправедливые законы, установленные Федерацией. Эти рудники мои, ясно? Я открыл Калевалу десять лет назад, и по Торговому соглашению два процента добываемой руды должна была принадлежать мне. И я пообещал, я поклялся отдать эту руду колонистам с одной захудалой планеты, которую я тебе не назову, чтобы они смогли привести в порядок свои ветхие звездные транспорты и сельскохозяйственные системы. Эти жалкие люди подобрали меня, когда я окровавленным обрубком дрейфовал неподалеку от их солнца в оплавленных остатках того, что когда-то было моим боевым кораблем. Они вылечили и кормили меня, пока я не окреп, хотя им не было от этого никакой выгоды, а сами они едва сводили концы с концами. И когда я вновь обрел способность мыслить, я поклялся, слышишь, я дал слово чести, что вытащу этих людей из нищеты. Я отправился в Метрополию оформлять дарственную, и там мне разъяснили, что за время моего полуторагодичного отсутствия случились две колониальные войны, что Торговое соглашение расторгнуто, что вывоз стратегического сырья за пределы Федерации строго воспрещен и что вместо вольфрамовой руды мне положена компенсация в федеральной валюте. Но на кой черт моим колонистам сдались эти кредиты, если за пределами Метрополии они превращаются просто в набор цифр, записанных на инфокристалле?..
Ястреб молчал.
– Два процента полуторагодичной добычи… Еще четыре захода рудовозов, я вывез бы остатки своей доли и удрал к черту на рога. Появись ты хотя бы на сорок восемь часов позже – и поединок был бы уже не нужен…
– Угу, – произнес наконец Лафарж. – Красивая история, Скорпион. Мы все любим рассказывать подобные истории – в Клубе, за бокалом наркопива.
– Пошел к черту, – угрюмо сказал Скорпион.
– На самом деле мне наплевать на тебя, на руду, на умирающих с голоду сепаратистов и на всю Федерацию в целом. Я просто хочу знать, какие причины могут заставить охотника убить двух младших братьев.
– Это те щенки, которые напали на меня? – криво усмехнулся Родригес. – Ястреб, я сигнализировал им на нашей частоте. Я предупреждал их, что перед ними брат. Не знаю, сколько заплатили этим мальчишкам, но наверняка много, иначе они вряд ли осмелились бы нарушить основную заповедь. Я защищался, Ястреб. Я чист перед Охотничьим братством.
– Наверное, у тебя есть какие-нибудь доказательства, Скорпион? Ты сделал телеметрические записи? Может быть, ты успел перед схваткой посетить Охотничий клуб и рассказать кому-нибудь о том, что происходит?
Скорпион пожал плечами.
– Зачем мне записи, если я вне закона. Думаешь, я подробно фиксирую все этапы своего преступления?
– Значит, мы имеем только твое честное слово против двух мертвых братьев?
– Пожалуй.
– Не густо.
– Брат, мне плевать, густо это или не густо. Хватит болтовни, меня уже тошнит от нее. Ты хочешь предложить мне поединок?
– А ты, насколько я понимаю, желаешь отказаться?
– Черта с два, – резко сказал Родригес. – Если только это будет честный поединок. Один на один.
– Тогда я жду тебя, Скорпион.
Десять минут спустя от одного из кратеров отделилась блестящая точка боевого "тираннозавра". Тяжелый звездолет медленно развернулся, блеснув в лучах восходящей звезды.
– Обсудим условия, Ястреб, – снова ожил коммуникационный канал. – По правилам, поединок должен быть честным и зависеть не от уровня техники, а от уровня мастерства охотника. Твой "кондор" слишком легок, моя огневая мощь превосходит твою. Я думаю, будет справедливо, если я не стану пользоваться излучателями у основания вспомогательных крыльев.
– Не пойдет, – сказал Лафарж. – Если ты не будешь использовать эти излучатели, твой корабль окажется беззащитным, когда я поймаю его в атаке под углом в шестнадцать градусов.
– Ты не поймаешь меня на шестнадцати градусах, – сказал Скорпион.
– И все же, – сказал Ястреб. – Я обещаю не атаковать тебя, когда ты будешь беззащитен.
– Надо же, какие нежности! – огрызнулся Скорпион.
– Ну и, разумеется, запрет на ракеты.
– Этого ты мог бы и не говорить. В честных поединках никогда не используют ракеты.
– Еще бы – чудовищная детонация. Если у тебя нет дополнительных условий, можем начать.
Скорпион помолчал.
– А знаешь, Ястреб, мне будет чертовски неприятно убивать тебя, – наконец произнес он.
– Мне всегда было чертовски неприятно убивать кого бы то ни было.
Экран погас.
Боевые звездолеты начали сближаться, как только прервался сеанс связи. Привыкшие к молниеносным действиям охотники не нуждались в дополнительных предисловиях.
Сблизившись со Скорпионом на расстояние атаки, Лафарж провел молниеносную разведку, нанеся несколько коротких плазменных уколов. Судя по всему, противник ему попался достойный – он умело уклонился от атак Ястреба, парировал последнюю залпом левого борта и тут же нанес собственный удар из бластеров – энергичный, быстрый и точный. Прежде, чем рассеяться в вакууме, быстро остывающий жидкий огонь ласково огладил киммеритовую обшивку "кондора". Если бы Ястреб клюнул на обманный маневр Скорпиона и не уклонился в последний момент, ему пришлось бы собирать по частям разлетевшийся по всему пространству отсек жизнеобеспечения.
– Первая боевая царапина! – Лафарж вслух поздравил свой новый корабль, ощущая, как в районе солнечного сплетения начинает закипать радостное предвкушение битвы.
Обменявшись ударами, звездные охотники разошлись, словно конные рыцари, преломившие копья на ристалище. "Тираннозавр" Скорпиона неторопливо развернулся, блеснув в свете местного солнца зеркальной поверхностью одного из основных псевдокрыльев с излучателями. "Кондор" уже ожидал его на боевой позиции; казалось, он неподвижно висит в пространстве, хотя на самом деле оба корабля стремительно неслись по орбите Калевалы, которая медленно проворачивались под ними, желая продемонстрировать охотникам свою ночную сторону.
Они вновь начали сближение, и на этот раз первым атаковал Родригес. Проведя несколько неожиданно неприятных атак, Скорпион пронесся над Ястребом, на мгновение выпав из его поля зрения. Лафаржу пришлось перевернуться через голову, чтобы снова поймать его в перекрестье прицела.
Боевые корабли атаковали друг друга, словно две огромные и стремительные хищные рыбы. Лафарж наносил противнику удар за ударом, но тот умело парировал все его выпады. Между тем Скорпион довольно быстро вдребезги разнес Ястребу кормовую надстройку, уничтожив при этом два орудия кормовой батареи. Лафаржу пока удалось лишь несколько раз поцарапать обшивку "тираннозавра" дальнобойными лазерами. Тусклое оранжевое солнце с интересом следило гигантским фасеточным глазом за ходом Поединка, Калевала XI медленно удалялась в его сторону, оставляя в пространстве длинный пылевой шлейф, с другой стороны светила показалась и торопливо побежала по небу крошечная Калевала V. Горящие холодным ровным огнем звезды кувыркались перед глазами охотников, плясала перед каждым, выходя на линию огня, серебристая полоска корабля противника, стремительно перемещались по экранам, расчерчивая их прозрачными разноцветными линиями, предполагаемые траектории магнитных ловушек и ложных целей, вспухали багровыми облаками не достигшие цели плазменные заряды.
