Вячеслав Лавров - Петля для мага
— Тогда бывайте, — парень подал Косте черный шарик похожий на большую маслину. — Двое в машине ждут, если что — дашь знать.
Сказав это, белобрысый в два шага вышел из комнаты и совершенно беззвучно исчез.
— Что это такое? — полюбопытствовал Роман, показав на шарик.
— Сигнал тревоги, он же маячок. Чтобы задействовать, достаточно сжать.
— Ясно, — Роман вздохнул, шпионские игры начинали надоедать, а конца им не было видно.
— До встречи с Аристархом у нас ещё почти три часа, — начал говорить Костя.
— Чур, я первый! — перебил его Роман.
— Что первый? — уже задавая вопрос, Костя понял, что имеет в виду брат и рассмеялся. — Я на ванну вообще не претендую. Можешь валяться, сколько хочешь, а у меня задача что-нибудь приготовить. В гостях, возможно, угостят, а может и нет.
Костя, напевая под нос, направился на кухню. Готовить он любил и умел, чего нельзя было сказать о Романе. Вообще братья, несмотря на всего двухгодичную разницу в возрасте, здорово отличались друг от друга.
Старший был среднего роста и даже в костюме выглядел если не атлетом, то очень крепким и основательным. Эта основательность была свойственна ему во всём. В школе Костя всегда был отличником и общественником, участником чуть ли не всех видов олимпиад. Потом золотая медаль, мехмат МГУ (правда, до красного диплома не дотянул, чем был очень расстроен). И тут неожиданный поворот: распределение в ФСБ. Собственно удивительного ничего не было: парень пошёл по стопам отца, полковника КГБ в отставке. Но для большинства знакомых и в первую очередь для Костиной мамы такое его решение было, как гром среди ясного неба. Алла Владимировна ничего против этой организации не имела, но по собственному опыту знала, как тяжело устроить личную жизнь, работая в этом ведомстве. Она немного успокоилась, когда Костя через пять лет защитил кандидатскую по математике, убедившись, что сын продолжает заниматься наукой. И даже гордилась тем, что в свои тридцать лет он уже не только кандидат, но и подполковник.
Роман здорово отличался от брата. Высокий (почти на десять сантиметров выше Кости) и худощавый он совсем не выглядел спортивным. Но его товарищи по секции русского боя, смеси из разных восточных стилей созданной их учителем Степанычем, куда они вместе с братом подались, как только мать отчаялась сделать из сыновей музыкантов, знали, что этот свитой из жил парень, не подарок даже для опытных бойцов. Школу он закончил не шатко не валко. Потом доскрипел до конца в Автодорожном институте, предпочитая учёбе весёлую студенческую жизнь за стенами вуза. По специальности он не проработал и дня: по совету приятелей таких же раздолбаев, как и он сам, окончил курсы программистов и неожиданно нашёл себя в этом перспективном по современным меркам деле.
Но, несмотря на внешнее различие и полярные взгляды на жизнь, братья были очень дружны и никогда не прерывали связи между собой. Роман частенько, будучи студентом, говорил матери, что заночует у Кости. И, проведя почти всю ночь за преферансом или в тёплой компании сокурсниц, под утро заваливался к старшему брату, где отсыпался, самым бессовестным образом пользуясь Костиной безотказностью. Год назад он с помощью родителей приобрёл собственное жильё, но в квартире у брата по-прежнему чувствовал себя, как дома. Поэтому сейчас он, нисколько не смущаясь, залез в горячую воду и закрыл глаза, чувствуя, как растворяются в ней усталость и напряжение от многочасовой гонки.
Костя не успел ещё развернуться на кухне, как его отвлёк телефонный звонок.
— Не вздумай, — услышал он в трубке. — У меня тут ужин готовится, не вздумай аппетит перебивать.
— Кто это? — Костя уже догадался, кто говорит, но на всякий случай спросил.
— А то ты не знаешь? — проворчал собеседник. — Если и в самом деле не понял, то тебе у меня нечего делать.
— Как я мог вас сразу узнать? Ведь мы с вами, Аристарх Иванович, никогда не виделись и тем более не разговаривали.
— Это похвально, что ты моё отчество знаешь, но зови меня просто — Аристарх.
В трубке запиликали короткие гудки, давая понять, что разговор окончен. Костя, чутьём понимая, что Аристарха надо слушать, ушёл с кухни в комнату и сел смотреть телевизор. Не успел ещё президент закончить свой рассказ, как он будет строг, начиная с сегодняшнего дня, с чиновниками, в комнате возник замотанный в полотенце Роман.
— У тебя бельишка чистого не найдётся? — невинным голосом поинтересовался он, прекрасно зная, как не любит Костя, когда берут его вещи.
— Ты, по-моему, лучше меня знаешь, где что лежит, — почти доброжелательно сказал брат, предвкушая взять реванш.
— А что у нас сегодня на ужин? — тем же тоном безгрешного агнца.
— Ничего, — злорадно ответил Костя.
— Ты собирался готовить, — Роман не мог понять, в чём дело. — Ну, ладно, сам в холодильнике пороюсь.
— Нельзя, — отрезал Костя, с интересом глядя на оторопевшего брата.
— Хочешь, чтобы я тебя умолял? — Роман бухнулся на колени и завыл дурашливым голосом. — Сами мы не здешние, дом у нас сгорел. Три дня ничего не ели. Дайте корочку хлебца.
— Не поможет, — рассмеялся Костя и рассказал о телефонном звонке.
— Он и не узнает, — продолжал уговаривать Роман. — А я больше суток почти ничего не ел.
— Если то, что о нём рассказывают правда, обязательно узнает, — неумолимым голосом произнёс Костя. — Не к чему рисковать.
— Чушь полная, — взвился Роман. — Какой-то старикашка будет мне диктовать, что делать.
— Не ерепенься, — остудил его Костя. — Вспомни, это ты просил меня помочь разобраться, что происходит. А если, кто и может разъяснить всю эту свистопляску, то это Аристарх.
— Так он теперь не нужен, — не сдавался Роман. — Преследователи арестованы. У вас там быстренько из них всё вытряхнут. Вот и будет полная ясность.
— Даже если они заговорят, это ничего не даст. Скорее всего — наёмники, которым поставили конкретную задачу.
Роман ещё кипятился, но умом понимал, что брат прав.
— Ладно, — согласился он и вздохнул, — в конце концов, после заграничных ресторанов поголодать не вредно. Давай смотреть новости.
Но новостная программа уже закончилась, и начался сериал из современных. Куча школьных друзей и разного рода родственников интриговали и предавали направо и налево, а честные, почти святые главные герой и героиня продирались сквозь эти козни к своему светлому будущему.
— Давай лучше партейку в шахмотья, — предложил Роман, — ты же не собираешься эту дичь смотреть?
— Тысячу раз тебе объяснял, что шахматы не карты тут повезти не может, — усмехнулся Костя, но пошёл за доской.
Сначала всё было, как обычно: загадали цвет, с шутками и прибаутками расставили фигуры. Но прямо со старта начались неожиданности. Роман не ринулся, как всегда, в безудержную кавалерийскую атаку, а затеял смутную позиционную игру. Костя поначалу растерялся, но потом ввязался в стратегические построения, чувствуя, что позиция ухудшается с каждым ходом. Последовал красивый тактический удар, и старший брат впервые в жизни признал себя побеждённым.
— Ты что, тайком от меня шахматами занялся? — спросил он Романа, глядя на картину явного и полного разгрома.
— Да ты чего, Кость? — Роман искренне удивился. — Похоже на меня: часами сидеть и заниматься шахматами. Наверно, всё-таки повезло.
— Давай ещё, — Костя стал расставлять фигуры.
На этот раз борьба длилась несколько дольше, но результат оказался тем же. Причём у Кости во время партии всё время было ощущение, что он попал под трактор: настолько сильной и чёткой была игра Романа.
А младший брат, одержав вторую подряд победу, смутился и смотрел на Костю виновато, как будто сделал, что-то нехорошее.
— Ты сильно не зазнавайся, — рассмеялся Костя, увидев этот взгляд, — скорее всего, это ещё одна загадка для Аристарха.
Роман предложил сгонять ещё партейку, но Костя отказался. Для него, как опытного шахматиста, было очевидно, что с нынешним Романом они находятся в разных шахматных уровнях, а везения в этой игре, как он неоднократно объяснял брату, не бывает.
— Позвоню я лучше Глинскому, — сказал Костя, отыскивая номер на мобильнике. — Интересно, есть что-нибудь новое по задержанным.
Разговор с полковником получился коротким, Костя успел только представиться и задать вопрос, а дольше только кивал и соглашался.
— Молчат, — сказал он, положив трубку. — Не требуют адвокатов, не возмущаются — молчат и всё. С теми, что в квартире сидели, проще: проникновение в чужое жилище, а вот четверо других не под какую статью не попадают. Оружия у них нет, а по подъездам ходить никому не возбраняется. Максимум семьдесят два часа до выяснения личности.
— Уверен, — спокойно отреагировал Роман, — ваши что-нибудь придумают.
