Игорь Поль - Ностальгия

Ника тихонько возится во сне, устраиваясь поудобнее. Кладет мне голову на плечо, сонно чмокает меня в грудь сухими горячими губами и обнимает мой живот. Я прижимаюсь щекой к ее пушистой макушке. И, улыбаясь, тихо засыпаю.

Мне снится очень хороший сон о том, как мы с отцом ремонтируем наш старый колесный джип. По меркам Торонто, довольно развитой планеты, наша машина – настоящий раритет. Дорогой и редкий. Мама приносит нам в гараж блюдо с горячими мясными пирожками, и мы поедаем их, усевшись на широкие хромированные подножки, наспех вытерев замасленные руки ветошью. Отец неплохо зарабатывает, и мы можем позволить себе не только солидную современную игрушку с гравиприводом, но и это допотопное чудище на электротяге. Как говорит отец – для души. Хотя кататься на нем в городе довольно проблематично – дорожное покрытие давно не рассчитано на передвижение на колесах. У отца довольно редкая для Нового Торонто профессия – он водитель грузовых гравипоездов. Таких, как он, – поискать. Молодежь рвется в колледжи и университеты, мечтает стать инженерами на биохимических заводах и ходить в чистеньких сорочках, наблюдая за контрольными мониторами в кондиционированных офисах. Сутками напролет крутить баранку многотонного монстра, мотаясь между городами, охотников не найти. Поэтому и жалованье у отца побольше, чем у дипломированного инженера с солидным стажем, хотя он и иммигрант в первом поколении. Пирожки истекают паром, горячий мясной сок пачкает мне подбородок. Вкус у маминой стряпни такой, что язык можно проглотить. Отец проглатывает очередной кусок и тянется за пивом. То есть я думаю, что за пивом. Но вместо цветной запотевшей бутылки в руках у него отчего-то банка саморазогревающегося пойла из походного рациона. Я даже не удивляюсь, откуда она взялась, – сон есть сон. Пересмеиваясь, мы продолжаем набивать рты грязными руками. Моя сестренка в это время забирается в кабину через распахнутую заднюю дверцу и давит обеими ручонками на кнопку сигнала. Джип протяжно пищит. Я успеваю удивиться, откуда у нашего динозавра такой тоненький голосок, и открываю глаза. Пищит мой коммуникатор на прикроватном столике. Панель едва заметно помаргивает красным. Режим тревоги. Ника шевелится, тоже разбуженная комариным зудом. «Все, все, спи, моя хорошая», – шепчу я ей, высвобождая руку и затыкая наконец нудный сигнал. Что там может случиться? На цыпочках выхожу из спальни и безуспешно пытаюсь связаться со своим охранником. «Абонент недоступен», – раз за разом отвечает мягкий женский голос. Что за дьявол? Холодея от неприятного предчувствия, набираю номер автозаправки по соседству. «Абонент недоступен». Вот зараза! Ставлю коммуникатор на автоматический дозвон и начинаю быстро одеваться. Целую сонную Нику:

– Милая, мне надо срочно уехать.

– Что-то случилось? – щурится она непроснувшимися глазами.

– Да нет, ничего страшного. Скоро вернусь. Спи.

Ночной город пахнет озоном и пылью. «Секундо» летит по пустым виадукам, словно белая пуля. Меня останавливает полицейский патруль. Молодой полицейский проверяет мои документы, пока его товарищ демонстративно целится в меня из дробовика, стоя за ограждением блокпоста. Свет яркого прожектора слепит мне глаза. Во избежание недоразумений держу руки ладонями на руле. Сканер в руках копа тихо пищит.

– Проезжайте, сэр! – Коп возвращает мне удостоверение. – Будьте осторожны, сегодня неспокойно.

– Спасибо, офицер, обязательно.

Снова пустые улицы мелькают по сторонам. Опять патруль. На этот раз передвижной. Опять проверка документов. Глухое раздражение заставляет меня нервно барабанить пальцами по панели.

– Офицер, извините меня, я опаздываю.

– Перекресток между Шестой и Восемнадцатой закрыт, поезжайте через Восьмую, – говорит полицейский.

– Что случилось? – интересуюсь я.

– Как обычно. Латиносы, – раздраженно отвечает коп. Похоже, ему сегодня задали этот вопрос уже раз пятьдесят.

Сворачиваю налево на ближайшей развязке. Где-то впереди зеркальные башни отражают яркие всполохи огня. Становятся слышны сирены пожарных. Через минуту звуки происшествия проносятся мимо и затихают позади. Оживает коммуникатор.

– Господин Трюдо? – интересуется мужской голос, не включая изображение.

– Слушаю вас.

– Управление полиции, Западный округ. Сэр, это вам принадлежит склад на сороковом километре шоссе номер Семь?

– Да, мне.

– Прошу вас срочно прибыть туда. Могу выслать за вами машину.

– Уже, офицер. Буду на месте минут через тридцать. Может, просветите меня, что случилось?

– Вам все объяснят на месте. Требуется ваше присутствие на месте происшествия. Всего доброго.

Коммуникатор пискнул, подтверждая разъединение с абонентом.

Происшествия? Значит, молчание склада неслучайно. Неприятный холодок в груди растет. «Господи, не дай мне облажаться. Господи, не дай мне облажаться. Господи…»

Багровое зарево в ночи вижу издалека, за несколько километров. Выжимаю из «секундо» все, что могу. С визгом тормозов останавливаюсь у полицейского ограждения. Красные маячки на нем тревожно перемигиваются, растянувшись вокруг неровной цепочкой. Очень красиво, если смотреть со стороны и не знать, что эти маячки моргают вокруг того, что осталось от твоего бизнеса. На месте склада – полыхающее месиво, из которого нелепо торчат ребра металлических ферм в оплывающих потеках пластика. Несколько пожарных роботов, ослепительно сияя в отблесках огня, топчутся на границе пожара, заливая его потоками пены.

– Я владелец склада, – кричу я бронированному полицейскому за ограждением. – Мне позвонили из управления.

Коп опускает прижатый к груди дробовик, с кем-то коротко говорит по радио, разрешающе машет мне рукой. Пролезаю под ограждением. Ко мне спешит какой-то полицейский чин, тоже весь в броне. Мимо, расцвечивая деревья разноцветными вспышками маячков, с гулом проносится здоровенный пожарный автомобиль.

– Сэр, я лейтенант Саров, управление Западного округа, – представляется полицейский, подняв лицевую пластину. – Могу я взглянуть на ваши документы?

Я автоматически протягиваю ему пластиковый квадратик удостоверения. Терпеливо жду, пока сканер считает показания моего контрольного чипа на запястье. Все это время я, как загипнотизированный, смотрю на огонь. Роботы продолжают мельтешить вдоль его границы, словно танцуя в дымном пламени. Их стало заметно больше.

– Сэр, пройдемте со мной, – возвращает меня к действительности голос копа.

Мы садимся в припаркованный за деревьями полицейский джип. Через матовые тонированные стекла отсветы пламени пробиваются какими-то мутными багровыми разводами. А может, это у меня крыша едет. Лейтенант раскрывает электронный планшет. Снимает шлем. На вид он довольно молод – лет двадцать пять – двадцать шесть.

– Скажите, когда в последний раз вы были в своем офисе? – деловито спрашивает он.

– Вчера днем, около четырех часов.

– Вы всегда покидаете офис в это время?

– Когда как. Иногда позже, иногда раньше. – Я отвечаю механически, не думая. Голос становится глухим, словно мне не хватает воздуха. Внезапно вспоминаю про Фреда.

– Офицер, в складе был охранник. Он жив?

– Жив, сейчас его тоже допрашивают, – равнодушно отвечает лейтенант, что-то черкая световым пером. – Продолжим, если не возражаете. Когда вы покидали офис и склад, не заметили ничего необычного? Никаких припаркованных неподалеку автомобилей, брошенных предметов, незнакомых людей?

Я чувствую, что ему нет до меня никакого дела. Он просто выполняет необходимые формальности. Протоколы, свидетели, осмотр места происшествия… Обычная полицейская тягомотина. Мне от нее ни жарко ни холодно.

– Нет, все было как обычно.

– Ваше имущество застраховано?

– Да, от пожара, кражи и стихийного бедствия.

– Ваши финансовые дела в порядке?

– Офицер!! – вскидываюсь я. – Вы что, не видите, что мои финансовые дела горят ясным пламенем?!

– Отвечайте на вопрос. Просто «да» или «нет». Если не знаете ответа, так и говорите – «затрудняюсь ответить». Ваши показания фиксируются. – Лейтенант говорит, не меняя интонации. С оттенком легкой досады. Типа: «У меня столько работы, а тут ты еще выеживаешься».

– Мои финансовые дела в порядке, – сдаюсь я.

– Ваш охранник, который дежурил сегодня, давно работает у вас?

– Больше пяти лет.

– Он не употреблял на службе наркотики, алкоголь, расслабляющие препараты?

– Нет… Не знаю… Нет, скорее всего…

– Нет или не знаете?

– Затрудняюсь ответить, – вспоминаю я казенную формулировку. – Я за ним такого не замечал.

– Он получал жалованье исправно?

– Да.

– Между вами не было неприязненных отношений?

– Зараза! Офицер, хватит меня третировать! – взрываюсь я. – Фред не такой идиот, чтобы сжечь свое место работы, как бы он ко мне ни относился!