Михаил Белозеров - Эпоха Пятизонья
Капитан с чувством выполненного долга почистил брюки, отряхнул руки и надел бушлат.
– В общем так, сворачивайтесь, пост убираем. Ни фига здесь нет! А как они ушли, одному Богу известно. С этими артефактами сам черт ногу сломит. Я уже такого навидался. Иногда кажется, вот-вот схватишь черного сталкера, а он раз – и испарился! Чего глядите?!
– Ничего… – мрачно ответил гражданский, не скрывая недовольства.
– Вот как бывает! – И капитан засмеялся хриплым смехом, недобро глядя на гражданских. – Чего, обосралась, наука?!
Гражданские не поддались на провокацию. Они спешно покидали подвал. Им никто не помогал. Они пыхтели под тяжестью оборудования.
– Тоже мне, миклухи-маклаи! – презрительно высказался капитан, в глазах его искрилось то ли гусарское ухарство, то ли бандитский кураж.
Розовощекий сержант осуждающе шмыгнул носом.
– Что-то хочешь сказать?! – резко спросил капитан.
– Миклухо-Маклай – путешественник, – несмело заметил розовощекий сержант и снова потупился.
– Ну пусть будут Ломоносовыми, – великодушно согласился капитан. – Какая разница? Главное, что эффект нулевой!
– Главное… – кивнул розовощекий сержант.
– Дармоеды! – с веселой наглостью сказал капитан. – Пишут диссертации, статьи в научные журналы, сайты набивают всякой заумной ерундой, а руками делать ничего не умеют. Дармоеды!
– Ага, – поддакнул розовощекий сержант, покидая подвал.
Напоследок капитан еще раз весело оглядел подвал, махнул рукой, словно беседуя с сами собой, и быстро вышел.
– Ну что? – тотчас очнулся Бараско.
– Уходят, – удовлетворенно отозвался Костя.
– А-а-а… ну я же говорил… – произнес Ред и застонал, потрогав плечо. – Стену долбали?
– Долбали. А как ты догадался?
– Они всегда долбят. – Он снова застонал. – Болит, аж дергает за пятку. Сейчас уйдут, и мы пойдем.
– А куда? – не удержался Костя.
Ему хотелось заскочить на второй этаж, в хирургию, и хоть одним глазком глянуть на медсестру Леру, может быть даже поговорить с ней.
– Потом узнаешь, – ответил Бараско, и Костя подумал, что Ред очень похож на злого капитана – такой же нервный и дерганый, только выглядит моложе.
Вдруг в кармане у Бараско зазвонил мобильник. Бараско послушал, убрал аппарат и сказал равнодушным тоном:
– Беспокоится… звонит… Говорит, что рана может открыться.
– Кто?
– Да эта, как ее?.. Медсестра…
– Лера?! – удивился он. – Дай поговорить!
– Еще чего! Не положено!
– Ну дай!
– Нет!
Костя обиделся, но спросил:
– А она тебе не показалась?..
– Нет, – рассеянно ответил Ред, думая о своем. – А тебе показалась?
– Я не знаю, – признался Костя и покраснел.
Была у него такая привычка краснеть к месту и не к месту.
– Ты что, влюбился?!
– Да вроде нет… – окончательно смутился Костя.
– Врешь! – воскликнул Ред. – Ха-ха-ха! Я в этом деле спец! Влюбился! Точно влюбился!
– Да не знаю я! – Костя отвернулся и стал почему-то думать о Лере с точки зрения влюбленности.
Это было как неизбывная тоска сталкера, к которой он уже привык, но все-таки влюбленность, а не хвост собачий.
Глава 2
Тройная проверка
Они быстро шли вдоль стены, заросшей поверху темно-зеленым плющом, под ногами шуршала густая трава. За стеной жила промзона. Там гудели трубы и чихали паровозы, а еще гидромолот забивал сваи с ужасно громкими звуками: «Бабах-х-х! Ба-бах-х-х! Бабах-х-х!»
Откуда здесь плющ в начале весны? – думал Костя, стараясь абстрагироваться от шума промзоны. Наверняка проделки Бараско, опять таскает по временам и пространству. И косился на него. Ред шел с таким видом, словно ничего не замечал. Его бейсболка была надвинута на глаза. Это придавало ему угрюмый вид. Даже красный шейный платок не оживлял его лица. Зато широкая куртка и черно-красный галстук, переброшенный через шею, делали его широким и большим. Должно быть, он очень силен, думал Костя, я никогда не видел, как он дерется кулаками. Наверное, впечатляющее зрелище.
– Пистолет у тебя? – спросил Бараско.
– Да.
– Дай мне его.
– Куда мы идем?
– Здесь недалеко дом моего отца. Там отлежимся.
– У тебя есть отец? – удивился Костя.
– А что в этом удивительного? У всех есть отцы. У меня тоже.
– Но я думал, что ты…
– Что?..
– Что ты… в общем, что у тебя отец остался в другом времени.
– Ха! – покосился на него Бараско. – Не остался. Никто не остался, все здесь.
Костя не стал уточнять, кто все. Это показалось ему нетактичным. Захочет, сам расскажет, подумал он и, чтобы изменить реальность, прикоснулся правым кулаком к стене. Он закрыл глаза, содрал кожу на костяшках, но стена не пропала. Напротив, она сделалась объективней, потому что появилась кровь, и Костя слизнул ее. Кровь была теплой и чуть-чуть соленой на вкус.
– Кто там так звонит? – воскликнул Бараско, достав смартфон и взглянув на экран. – Между прочим, – хихикнул он, – опять сестричка твоя. О тебе беспокоится. Прислала эсэмэску. Говорит, что ты ей понравился.
– Врешь… – равнодушно отреагировал Костя, подозревая Реда в розыгрыше.
– А это что?! – Он сунул под нос Косте смартфон, на экране которого Костя успел прочитать лишь подпись «Лера».
– Дай поговорить! – невольно среагировал Костя.
– Еще чего? Засветишь нас, – произнес Бараско, пряча аппарат в карман.
Они как раз переходили дорогу. Из распахнутых ворот вылетела и с визгом затормозила машина – «фольксваген» с таким ржавым капотом, что сквозь него был виден мотор, а крыша, казалось, вот-вот сядет на головы пассажиров. Костя от неожиданности ткнулся в заднее крыло коленом и предпочел обойти машину со стороны багажника, потому что заметил в зеркале белые от ярости глаза водилы.
– Слышь, чел… я чего-то не пойму-у-у?..
Открылась задняя дверь, и появилась лохматая голова.
Костя почему-то вспомнил, что патлы снова в моде. Сам он предпочитал короткую, спортивную стрижку. «За такую стрижку не уцепишься», – говорил он приятелям на работе.
– Чего сделается твоей развалине? – ответил Костя и предпочел поспешить вслед за Бараско, который был на десять шагов впереди.
– Эй-й-й!..
Окрик заставил его оглянуться. Их было трое. Все в черной коже, в сапогах с металлическими вставками и в «железе» с головы до ног. Третий, который вылез последним, курил длинную, тонкую сигарету и носил темные очки «капля» в золотой оправе. Вид у него был, словно он вчера прибыл из какой-нибудь Тувы и нацепил на себя модные шмотки. А еще в руке тонкий нейтрализатор в виде шила.
– Ты чего, не видишь, куда прешь?! – Тот, который нагонял Костю явно с дурными намерениями, был выше всех, и взгляд у него был мутный, как у молодого бычка, откушавшего перебродившей пшеницы.
Костя оглянулся. Бараско уходил, не оглядываясь.
– Да это сталкеры! – воскликнул длинный, разглядев Бараско. – Повеселимся?!
В следующее мгновение он нагнал Костю, а его спутники стали заходить с двух сторон, только тот, который с сигаретой, приотстал. Костя не стал дожидаться, когда длинный приблизится, а подловил его на шаге, схватил за лацканы куртки, притянул к себе и, закрываясь им от водителя с яростными глазами, ударил правой снизу вверх с загибом, туда, откуда на него смотрели мутные глаза и торчал незащищенный подбородок. Мутные глаза очень удивились и исчезли. Больше Костя с ними не стал разбираться, а, каким-то звериным чутьем ощущая время, отпущенное ему на каждого нападающего, очутился рядом с водилой и ударил его не кулаком, как тот ожидал, а, для быстроты дела, плечом. Был у него такой коронный удар – резкий и сильный тычок в грудь. От такого тычка ломались ребра и останавливалось сердце. Водила рухнул, как мешок с костями. Все это время Костя не упускал из поля зрения третьего и повернулся к нему в тот момент, когда тот замахнулся ногой. Но то ли асфальт оказался скользким, то ли короткая и резкая подсечка, которую провел Костя, послужили причиной, только третий потерял равновесие и так грохнулся на спину, что сразу стал похож на покойника. Нейтрализатор отлетел в траву.
– Отлично! – воскликнул Бараско, подходя вразвалочку, и, наверное, похлопал бы в ладоши, если бы мог. – Так ты говоришь, что «анцитаур» внутри тебя? – На лице у него бродила самая гнусная ухмылка, какая может быть только у смайлика.
Для него все то, что он увидел, выглядело так, словно Костя опережал нападавших. Но это еще не было поводом, чтобы поверить в «анцитаур» – камень судьбы. Их всего-то нашли в Чернобыльской Зоне три штуки. Один их них Бараско долго и нудно таскал с собой, но это не спасало его от хождения с фашистами по петле времени. Когда же Бараско представился случай изменить судьбу, он без сожаления обменял «анцитаур» на современное оружие. Но вышло так, что «анцитаур» сам нашел себе хозяина – Костю Сабурова. «Прилип» к нему, как банный лист. Некоторые виды хабара высшего порядка «прилипали» к людям – никто не знал почему. Все это Ред Бараско вспомнил в мгновение ока.
