Федор Вихрев - Пулеметчики. По рыцарской коннице – огонь!

– Разрешите доложить, господин штабс-ротмистр! В тридцати саженях перед нами – плотные заросли терновника. Следуя вашему приказу, передовой дозор прорубился вперед, вышел на обнаруженную в кустарнике просеку и выдвинулся для дальнейшей рекогносцировки. Сразу за ним туман заканчивается. – Прапорщик замялся. – Вам нужно самому это увидеть, Алексей Евграфович. Там вообще нечто невообразимое.

– Встретили архангелов? – спросил, слегка бравируя вольнодумством, Алексей.

– Да уж лучше бы архангелов, – с тоской в голосе ответил прапорщик. – Хотя бы ясно было, куда мы попали.

– Хорошо, давайте посмотрим, что вас привело в такую ажитацию, – успокаивающе улыбнулся Орлов, трогая поводья.

Пользуясь остановкой, остальные конники спешивались и ослабляли подпруги, давая лошадям отдохнуть. Поэтому в голову колонны офицеры попали медленнее, чем один прапорщик добирался оттуда. За это время казаки из дозора и головы колонны успели немного пошарить неподалеку от выхода из терновника. И когда к ним подъехали Орлов и Сергеев, станичники с интересом разглядывали найденную неподалеку бумажную пачку и синего цвета емкость. В ней Алексей с первого взгляда узнал флягу английского пехотинца. Подобные сосуды из эмалированной жести он уже видел у английских корреспондентов. Только они обычно носили их в чехлах из коричневого фетра.

– Вот, вашбродь, – доложил приказный, отдав честь, – нашли германскую флягу да еще коробочку с ихними надписями.

Коробка оказалось упаковкой от английских же сигарет, с надписью «Marlboro».

– Не германские, казаки, вещи. Английские, – пояснил Орлов, с интересом оглядываясь вокруг и едва удерживаясь от грязной ругани.

Вместо белорусского пейзажа с лесами, болотами и разбросанными среди них деревнями изумленный штабс-капитан увидел заросшую дикорастущей травой и кустарником холмистую равнину. Абсолютно лишенную каких-либо признаков человеческой деятельности. Если не считать тянущуюся вдоль холма, на котором они стояли, ясно различимую линию окопов. Тут и там впереди виднелись рощи лиственных деревьев. Вдали, на самом горизонте, линию холмов оттеняла темная полоса леса. Орлов поднял бинокль и вгляделся вдаль. Приближенный окулярами лес, как и ближайшие рощи, представлял собой типичную для европейских стран смесь из лиственных деревьев различных пород и елок или сосен. Нижние ветви деревьев, наглядно подтверждая дикость и заброшенность окружающей местности, переплетались с густо растущими вокруг них кустарниками. В воздухе царили пряные ароматы полевых трав и цветов. В поле зрения штабс-капитана то и дело попадали птицы. До ушей стоящих на холме изредка доносились непонятные шумы, искаженные расстоянием. Эта местность просто не могла существовать… Но тем не менее она лежала перед Орловым и его спутниками.

– Да, теперь я понимаю вас, Сергей Олегович, – опуская бинокль, заметил Алексей. – Одно не пойму. Где мы оказались? Какая-то совершенно безлюдная местность.

– А окопы?

– Окопы – это ерунда, прапорщик. Окопы и найденные английские вещи означают лишь, что наши доблестные и коварные союзники, как всегда, пролезли вперед. Но вот куда, вот в чем вопрос. Слишком здесь пустынно для Европы или России.

– Может быть, Северо-Американские Соединенные Штаты?

– Вы сами-то верите, Сергей Олегович?

– Почему бы и нет, Алексей Евграфович. Должен же у них быть свой Мухосранск. А в его окрестностях вполне могут существовать места, куда не ступала нога аборигена.

– Не уверен, прапорщик. Но примем вашу гипотезу за истину. Тогда и вещи английские становятся понятны. Англичане продали для местной армии. Кстати, Каргин. Посмотрите-ка правее. Видите вытоптанный след колонны? Сколько вас тут? Пятеро? Отлично. Двигайте по нему и осторожно разведайте, что там. В бой не вступать! Посмотрите и назад с докладом.

– Слушаемся, вашбродь! Разрешите вопрос?

– Что еще?

– Разрешите по округе пошукать. Может, шо важное обнаружим.

– Разрешаю. Но долго не задерживайтесь. Версты две вперед разведайте и хватит. Все понял?

– Так точно, вашбродь. Не сумлевайтесь, все исполним как надо.

Пока казаки мчались куда-то вперед, то исчезая за очередной рощей, то становясь заметными, из колючего кустарника неторопливо, шагом, выехала вся колонна.

Увидев, куда они попали, люди напряженно осматривались вокруг, крестились и молились. Несколько казаков пытались рвануть куда-то вниз, но Мелехов остановил их порыв.

– Команда собрана на холме, господин штабс-капитан, – напомнил о реальности увлекшемуся осмотром окрестностей Орлову прапорщик.

– Это хорошо, Сергей Олегович. Постройте их, я расскажу обо всем, – Алексей со вздохом опустил бинокль, словно ожидая, что сейчас все изменится и вместо этого пейзажа перед ними предстанут окрестности Осовца.

Построились быстро, всем хотелось знать, что за чертовщина случилась и о чем думает отец-командир.

– Солдаты и казаки! Братцы, проклятый германец, как видно, испытал на нас очередную свою выдумку. Нас забросило неведомо куда вдаль от нашего полка. Но мы были, есть и будем часть непобедимого русского войска и такими фокусами нас с вами не застращать! Пока мне неизвестно, где мы находимся, но я полагаю, что это скоро выяснится, так как наш дозор нашел здесь вещи английской выделки. Нам осталось только встретить этих англичан, и наши союзники, без сомнения, предоставят нам возможность вернуться домой.

– Разрешите вопрос, ваше благородие? – раздалось из второй шеренги.

– Спрашивайте, – штабс-ротмистр ничем не проявил своего недовольства.

– А ежели нас забросило к германцу в тыл?

– Если так, то мы с вами будем действовать как партизаны Дениса Давыдова. Небось все про него слышали? – напомнил недавние всероссийские торжества по случаю столетия Отечественной войны двенадцатого года Орлов. В строю одобрительно загудели. – На этом болтовню прекращаем и занимаем на всякий случай оборону в окопах, благо нам их и копать не надо! Коноводам спрятать лошадей в кустарнике, остальные – по окопам!

После привычной суеты отряд занял оборону, ожидая появления отправленного на разведку дозора.

Глава V. Мы в рай едва ли попадем

Есть многое на свете, друг Горацио, Что и не снилось нашим мудрецам.

Едва Сэндрингэмская волонтерская рота Норфолкского полка вошла в этот странный туман, звуки боя начали стремительно затихать и словно бы удаляться, что не могло не вызвать у полковника Бошампа некоторого недоумения. Сэр Гораций, безусловно, знал, что туман глушит и искажает звуки – кому как не англичанину это знать, в конце концов, – однако чтобы до такой степени…

Но внешне волнение полковника выражалось лишь в том, что он несколько чаще, чем обычно, постукивал своим стеком по бедру правой ноги. Полковник, высокий, чуть полноватый джентльмен с типично английским лицом и слегка располневшей фигурой отошедшего от дел спортсмена, даже одетый в полевую форму выглядел так, словно собирался в клуб. Шедший рядом с ним командир роты капитан Фрэнк Реджинальд Бек, несмотря на свою безупречную родословную и законченный парой лет позже полковника Сандхерст, выглядел на его фоне не столь импозантно, хотя и старался во всем походить на своего начальника. Так же, как и полковник, капитан слегка нервничал, что можно было понять по тому, как часто он поглаживал рукой пышные усы. Державшийся позади командиров капитан Ворд, высокий, сухощавый джентльмен, состоявший в должности адъютанта полка, ухитрился на ходу несколько раз сделать пометки на карте в своем офицерском планшете, стараясь заранее подготовить данные для Военного дневника.

Между тем положение продвигающихся вперед англичан все больше и больше запутывалось. Если грохот канонады теоретически ослабевать мог (все же англичане удалялись от своих орудий), может быть, и не столь стремительно, словно за каждый шаг солдаты преодолевали по дюжине ярдов, то почему звуки стрельбы со стороны турецких позиций также затихают и отдаляются, причем не менее быстро? Полковник дорого бы дал, чтобы понять, что происходит. Конечно, можно предположить, что турки начали отступление, но тогда абсолютно невероятными были все еще слышимые залпы их орудий. Стрельба из них в этом случае должна была совершаться на ходу, что, как понятно любому, совершенно невозможно. Пушка – это не пехотинец, во время движения стрелять не может.

Неясным оставалось и появление тумана на пути роты. Летние дни вообще мало способствуют его возникновению, а уж на жарком, пропеченном солнцем полуострове Галлиполи его в это время года и вовсе быть не должно. Однако ж он есть. Феномен, да и только. Очень настораживало странное изменение запахов. Обычные для зоны боев запахи сгоревшего лиддита и кордита, разлагающихся трупов и пыли сменились доносящимися откуда-то спереди, сквозь туман, запахами близкой воды, влажной земли и цветущих растений, абсолютно невозможными в этой местности.