Евгений Филенко - Вектор атаки
– Надо, надо, – сказал Носов. – Давно уже надо именно так и понимать.
– Тогда позволь последний вопрос. Удовлетвори мое пресловутое любопытство.
– Валяй, – позволил Носов.
– Какое название вы присвоили этой операции? Небось, «Бумеранг на один бросок»?
Фабер в своем углу неопределенно хрюкнул. Носов же покрылся пятнами, словно покраснел и побледнел одновременно.
– Нет, – наконец вымолвил он. – Нет. Твоя интуиция, не менее пресловутая, чем твое любопытство, на сей раз подвела.
– Продолжай, я слушаю, – сказал Кратов.
– Тогда вот что, Консул. Ты сейчас думаешь только об этом пареньке. Я понимаю: он твой друг, ты видишь в нем чуть ли не сына, ты обещал Елене Климовой опекать его как зеницу ока, и теперь ощущение неисполненного обязательства гложет тебя изнутри, как злая болезнь… А я много лет назад поклялся столь же ревностно оберегать всех граждан Федерации. Всех до единого, без изъятий. Всех! Даже тебя, как отвратительно твоему уху это ни звучит. Даже тех эхайнов, что укрылись от своей недоброй матушки-родины под нашим радушным крылом. Хотя граждане Федерации в подавляющем большинстве своем, быть может, меня о том и не просили, и не подозревают о моем существовании. Или подозревают, но видят во мне… хорошо, если просто параноика, а то ведь и какого-то инфернального злодея без страха и упрека, которому нет дела до прав личности… Забродский ушел, но я-то остался. И двести заложников до сих пор не вернулись домой.
– Неплохо сказано, – заметил Кратов. – Только поменьше пафоса.
– Пафос тут ни при чем. Это ты меня достал.
– Я понимаю, я кого угодно могу достать.
– Маугли хренов[2], – сказал Носов с сердцем.
– При чем здесь Маугли? – безнадежным голосом спросил Фабер, прозорливо не рассчитывая на ответ.
– Как вы намерены использовать Северина Морозова в достижении своих целей? – осведомился Кратов.
– Понятия не имею, – заявил Носов.
– Как вы можете ему помочь в достижении его целей?
– Совершенно никак.
– Что вы намерены предпринять в случае его обнаружения?
– Взять за шкварник и безотлагательно вернуть мамочке.
– Годится, – помолчав, сказал Кратов.
– Работаем вместе? – спросил Носов.
– Работаем вместе.
В этот миг насовсем, казалось бы, утраченная мысль вернулась и засияла ослепительным светом.
– Но ты будешь делиться информацией, – уточнил Кратов, стараясь не выдать волнения.
– Посмотрим, – сказал Носов. И тут же поправился: – Конечно, буду. Почему бы и нет! Чего тебе надобно, старче?
– Полный список всех граждан Федерации нечеловеческого происхождения.
– Годится, – усмехнулся Носов.
– Подчеркиваю: полный. Без этих ваших… фигур умолчания.
– Безумно интересно знать, что ты задумал.
– Я и сам еще не решил.
– Будет тебе полный и достоверный список. – Кратов иронически прищурился, и Носов поспешно сказал: – Честно. Я обещаю. А когда я обещаю, то исполняю в точности. Что еще?
– Всю информацию по ангелидам.
Носов вытаращил глаза:
– А это-то тебе зачем?!
– Хочу проверить некую продуктивную гипотезу.
– И в какой связи это находится с нашей проблемой?!
– Пока – в косвенной. Но я ожидаю, что мне удастся найти и прямую связь…
– Я предоставлю тебе эту информацию из чистого интереса, поскольку я тоже любопытный.
– Кстати, – подал голос из своего угла Фабер. – Операция называется «Вектор атаки».
– Браво, – проговорил Кратов и, обратившись к нему, слегка поаплодировал. – Что вы собрались атаковать, дети мои, коли не секрет?
– Фабер, – сказал Носов с ожесточением. – Убить бы вас.
Спецканал ЭМ-связи, протокол XDT (eXometral Depeche Transfer), сугубо конфиденциально
21.05.152 – 00.15.25
(Федеральное нормализованное время).
НОМАД – ВОРОНУ
Из источников проблематичной надежности получена информация об инциденте в прилетной зоне космопорта «Анаптинувика-Эллеск». Утверждается, что имело место санкционированное применение эхайнским патрулем энергоразрядного оружия в отношении пассажира, прибывшего из халифата Рагуррааханаш и обнаружившего признаки девиантного поведения. С высокой степенью вероятности можно считать, что пассажиром является объект «Эфеб». Несмотря на то что энергоразрядники относятся к оружию нелетального действия, высказывается обоснованное предположение, что пассажир получил ранения, несовместимые с жизнью. Тело находится в холодильной камере медицинского пункта космопорта, ожидается прибытие судебных экспертов. Об учреждении комиссии по расследованию инцидента сведения отсутствуют. В то же время прослеживаются косвенные признаки интереса к инциденту со стороны спецслужб Черной Руки и в частности Оперативного дивизиона Бюро военно-космической разведки.
21.05.152 – 00.18.55 (ФНВ)
ВОРОН – НОМАДУ
Продолжать наблюдение и сбор информации. Результаты сообщать непосредственно мне. В случае подтверждения гибели объекта «Эфеб» необходимо предпринять любые (подчеркиваю – любые) меры к извлечению и доставке тела в пределы Федерации. Если последнее окажется невозможно, обеспечить получение репрезентативных биологических образцов для генетической идентификации. Принять к сведению категорическую недопустимость распространения информации среди третьих лиц любого уровня компетенции.
Розовый конверт
Контр-адмирал Каннорк, шеф Отдела криптопочты, небольшого и редко упоминаемого вслух подразделения в составе Дивизиона планирования Бюро военно-космической разведки Черной Руки, смотрел на лежащий перед ним конверт из шершавой плотной бумаги нежно-розового цвета и не верил своим глазам. В том, что он видел, раздражало, выводило из равновесия и казалось какой-то неумной насмешкой буквально все. Даже сам цвет донесения, на розовой же бумаге с водяными знаками, выглядел издевательским.
– Почему подаете информацию в таком виде? – наконец спросил он, не скрывая раздражения. – Какой сейчас век на дворе? Есть каналы спецсвязи… мемокристаллы, наконец… У вас там что, мемокристаллы закончились?!
– Не могу знать, янрирр контр-адмирал, – с нагловатой ленцой отвечал стоявший перед ним навытяжку унтер. – Велено было доставить лично в руки. При недоразумениях предписано было ссылаться на особое распоряжение Директора Бюро за номером три-три-два-шесть-девять-ноль-девять, подтвержденное лично Субдиректором Оперативного дивизиона гранд-адмиралом…
– Я помню, – сказал Каннорк недовольным тоном.
Он действительно вспомнил. И даже с какой-то болезненной поспешностью. В конце концов, для того он и сидел в этом пустом кабинете, похожем на отшельничью келью, чтобы помнить самые курьезные директивы начальства… розовые конверты… Да, было некое распоряжение, сопровожденное реестром совершенно фантастических, то есть практически невозможных в реальной жизни, событий. Факты наступления каковых событий безоговорочно воспрещалось поверять традиционным каналам и носителям информации, хотя бы в теории допускающим восстановление оной по ее уничтожении.
– Надеюсь, ваше руководство отдавало отчет в своих действиях, – проворчал Каннорк. – Распоряжение три-три-два-шесть… гм… это вам не истребование теплого исподнего для рядового состава.
Унтер – а это был заурядный оперативник в чине мичмана, сарконтир – «Полевой Скорпион», из тех, что самоуверенно полагают, будто все уже в мире повидали и ничего теперь не боятся, конечно – наглый, тертый, высушенный чужими ветрами и прожаренный чужими солнцами, в вылинявшей, пожеванной форме, ни демона трепаного не смыслящий в настоящих, штабных разведывательных играх, да и не желающий смыслить, словом – та еще сволочь… едва заметно усмехнулся. Растерянность и плохо скрываемое раздражение начальства его лишь забавляли. Отчего же ему не веселиться, если на самом деле ничего он еще не видал и не знал, а только о том и думал, что вот-де доставил он пред начальственные очи сию нелепую бумажонку, а теперь отсалютует, выйдет на свежий, пропитанный ароматами столичной вольницы и разгула воздух, зальет в себя пару-тройку емкостей ядовитого бухла в портовой забегаловке и спустя небольшое время снова уметется туда, откуда прибыл… на какой-нибудь Деамлухс… нет, кажется, на Анаптинувику… и этим для него все закончится. А о том, что воспоследует далее, пускай-де голова болит у того же начальства, для чего оно, собственно, над ним и поставлено. Каннорк сразу же ощутил, что голова у него и вправду заболела. Что гармонии с окружающей реальностью ему никак не прибавило.
– Ваше имя, унтер-офицер? – спросил Каннорк.
– Первого батальона отдельного тридцать восьмого полка специального назначения мичман Ахве-Нхоанг Нунгатау, верный солдат янрирра и гекхайана! – заученно рявкнул тот.
Каннорк старательно сложил донесение (розовое, мать его тряпка…) и убрал в конверт. Поднял глаза на унтера.
