Вадим Денисов - Русский Союз

Вот и вся верхушка анклава.

Кроме них, со стороны французов в зале присутствуют две симпатичные секретарши, два резвых паренька «подай-принеси» типа посыльных и «серая мышка» Стефания, молоденькая сметливая переводчица. Периодически нам разносят на подносах чай и кофе, печеньки-булочки, а чаще разные вновь распечатанные исправленные и дополненные по только что принятым решениям бумаги.

Легург тут единственный, кто регулярно выбегает за дверь: главгвардеец серьезно озабочен режимом повышенной безопасности, непривычной суетой вокруг посторонних лиц, да не просто посторонних, а вооруженно-крепких. Пытается что-то и кого-то отследить, засечь возможные эволюции возможных же диверсантов, прикинуть вероятности, вникнуть в оперативные доклады служб. Возвращаясь за широкий стол, он каждый раз выглядит все более унылым. Я не виноват, не знаю, что ему там такое докладывают.

С моего места в окно виден почти весь анклав.

Ах, Париж, Париж…

Мы в России чаще говорим «Нотр-Дам», вспоминая собственно приметный французский Форт и апеллируя к нему, поселок же за крепостью — это и есть собственно Париж, удивительно, но он в тени.

Вот так, братцы, у нас — Посад, у них — Париж. Строчка из того же Митяева «Неровность вычурная крыш течет за горизонт» к нему не совсем подходит: крыш в Новом Париже немного, хотя и отстроились они тут за время пребывания на Платформе, и за горизонт текут не крыши, а бесконечные делянки полей.

Париж неоднороден, ближе к Форту стоит шикарный major city, тут живут избранные, домики заметно нарядней. Настоящая жизнь — дальше, раскидана по долине гроздями домов, у каждого такого анклавчика свои специализации, свои ремесленные предпочтения. У нас в Посаде ничего подобного не наблюдается, все одинаковы по уровню комфорта. Правда, сам Посад несомненно столичен, с точки зрения жителей поселков.

Сельское хозяйство здесь крепкое, Париж вообще «чисто аграрен» на первый взгляд, и это ошибка: вся Франция именно «ремесленна» — вот так будет правильней.

Холмы левого края долины — это сплошные чайные террасы, резные, ровные. Чай на выходе получают черный, очень хороший, такого нет ни у нас, ни у египтян, — входной подарок Смотрящих, как масличные деревья у берлинцев. У подножия холмов, там, где террасы заканчиваются, начинаются гигантские теплицы плодоовощной продукции, различных гибридов высокой урожайности, тоже «вброшены свыше», рубленые, ухоженные, с прозрачной крышей под полиэтиленом, на кровле много красных кирпичных труб угольных печей. Этот объект первым бросается в глаза — уж очень он необычен.

Аккуратные цветные домики с частными хозяйствами, разбросанные по всему полю закрытой от всех ветров долины среди виноградников и садовых деревьев, тоже ничего, но второй необычный объект…

— Алексей Александрович, прошу вас.

Неля подкладывает очередные документы. На подпись.

Я очнулся, перевел взгляд на партнеров — все французы целятся на меня дружелюбными такими политическими взглядами и улыбками. Собственно, контракт и относится к Заметному Объекту № 2, во всяком случае, я его так определяю.

Это мельница. Ветряная.

Слушайте, ну это же обалдеть можно, какая красота!

Мечта Дон Кихота, воплощение средневековой устойчивости территории.

Мельница у франков деревянная, огромная, но какая-то очень уютная — и ведь работает, крутится! Правда, стоит она наверху, не на самой вершине, но поставлена так, чтобы могла ловить широкими дощатыми крыльями спокойный ветерок, пролетающий над долиной. Говорят, что где-то неподалеку есть еще и вторая, надеюсь увидеть и ее: после подписания всех итоговых бумаг мы поедем с экскурсией. Я быстро подмахнул контракт на мельницы — дайте две, мне столько и надо. Для начала. Семейство умелых франков поедет к нам, берутся строить, мельницы встанут в Заостровской — там весь наш зерно-комплекс, новое хранилище, парк техники.

Профессионалы в этом мире — наше все.

— И еще здесь, пожалуйста…

Повезло франкам: заполучили таких спецов.

Теоретически можно построить подобное сооружение по картинкам и техдокументации, Дугин с Ковтонюком до какого-то времени были твердо уверены в такой возможности. В общем-то можно, конечно, но вот только сроки строительства удлиняются раз в пять. Потом наладка, запуск… и тут начинается самое веселое: бесконечное исправление ошибок.

Мы с этой самодеятельностью наелись горькой каши, когда попытались построить пробную мельничку-плотину на Звонкой: три раза переделывали, пока не заморозили проект по нехватке времени и кадров. Вроде все сделали по науке, а не катит, ненадежно получается, — тут одной лишь дубовостью дело не поправишь, хорошо бы знать тонкости изначальные.

Так что пусть приезжают и строят, материалы и помощники — не проблема, будем смотреть и вникать. И водяная нужна — для начала в Зоне, но это уже следующий этап. Весь нюанс в том, чтобы агрегаты были базово посконны, до последнего гвоздика и шпонки, автономны энергетически, и никаких новых технологий (это дело нехитрое) — мы готовимся к возможному Испытанию. Смотрящие такие, с них станется: отключат хитрым внеземным способом все электричество, — порой мне кажется, что они и физические законы могут менять… Страх цивилизационного падения у меня чрезвычайно силен, и очень хорошо, что я сумел привить его подчиненным.

Что там следующее?

— Обязательства по запуску второго НПЗ в Берлине и поставке нефтепродуктов…

Пауза.

Все посмотрели на меня: есть сомнения? Нет, нет, не беспокойтесь, мадам и месье, НПЗ заработает в полный рост. Нет сомнений.

Просто… На той Земле Россия жила за счет экспорта нефтянки. И вот опять. Все возвращается на круги своя, опять нефть наружу? Немного смешно опять об этом думать и слышать «сырьевая экономика»… Не, это не про нас, хотя не премину воспользоваться, если что. Размашисто поставил визу.

Неля тут же вытащила из-под руки подписанные бумаги, промокнула, поставила тродатовскую печать и передала их секретарше Сильвы, та — своему Президенту.

— Соглашения о первом этапе разделения производства и переработки продуктов сельскохозяйственного назначения…

Чрезвычайно актуально.

Французы готовы сразу начать строительство еще одного комплекса гипертеплиц, способных обеспечить плодоовощной продукцией всепогодно и всесезонно сразу весь Союз, как они заявляют, что слишком смело, конечно. Но люди высвободятся, в промышленных объемах у себя оставим только «стратегичку», в частности зерновые, — тут у России вообще карт-бланш, такого количества пахотных земель вблизи неистощимого источника пресной воды, как у нас в станице, пока нет ни у кого.