Павел Корнев - Скользкий

— Вот урод мелкий! И что, мне теперь в одно жало флян засасывать придется? — разозлился Тарас. — Тебя как звать?

— Лед.

— Тарас. Ну, за знакомство!

— Я ж говорю: не пью, — тяжело вздохнул я.

— Хватай стакан!

— Хорош, а?

— Ты меня не уважаешь, что ли? — попробовал подкатить с другой стороны Тарас.

— Давай, не будем отношения выяснять? — развернулся я к нему лицом и, опустив руку под стол, нащупал горлышко пустой водочной бутылки. Кто знает, чем пьяный базар закончиться может? Я уже и сам был не рад, что пить отказался, но теперь это дело принципа.

— Кругом гады… Селин — подонок, мелкий сдриснул, ты вот тоже… — выругавшись, Тарас выпил налитую в стакан водку и, сморщившись, занюхал рукав. — А я сразу понял, что с тобой что-то не то…

— Ты к чему это сейчас сказал? — заинтересовался я.

— Да видел я тебя на той неделе с одним типчиком — крашеный, в ухе серьга. Сразу видно — педик. Вот и с тобой тоже что-то не то. Какой нормальный мужик от водки откажется?

— Тарас, ты базар-то фильтруй, — по привычке осадил я парня, пытаясь понять, про кого он говорит. Неужели о Ветрицком? Выходит, Тарас уверен, что видел меня с ним? Интересные дела…

— А чё ты мне тыкаешь?

— Мне на «вы» с тобой, что ли, разговаривать?

— Да.

— Ну и идите вы… — И я послал Тараса на прекрасно всем известные три советских буквы.

— Ты как со мной разговариваешь? Рамсы попутал? Ну-ка, повтори, что ты сказал!

— Глухой, что ли? — понесло меня.

— Повтори, я сказал! — брызнул слюной Тарас. Я повторил. И даже еще кое-что добавил.

— Ты чего материшься?

— А чего мне не материться?

— Ты кого, тварь, послал?

— Тебя я послал.

— Ты, олень, совсем охренел, — начал вставать из-за стола Тарас.

Я поднялся ему навстречу и с размаху опустил на голову бутылку. Во все стороны полетели осколки стекла, а парень осел на стул и вместе с ним завалился на пол.

Вопреки распространенному мнению, человеческий череп отличается весьма завидным запасом прочности, и удар бутылкой по голове к летальному исходу обычно не приводит. Если только бутылка не из-под шампанского или донышком в висок не целиться. Я ударил обычной бутылкой без всяких хитростей, а поэтому, когда обежал стол, Тарас уже начал подниматься на четвереньки. Не особо сильный пинок по его многострадальной голове вновь отправил парня на пол. Убедившись, что вставать он больше не собирается, я пошел к танцполу.

— Все в порядке. — Продемонстрировав служебный жетон засуетившимся вышибалам, и начал высматривать Дениса.

И куда он мог свалить? Сколько его ждать можно? Мне повезло: почти сразу же я приметил Селина в компании крепко подвыпивших парней и выдернул его из-за стола:

— Ну, ты куда, блин, пропал?

— Куда, куда… Дела твои решал, — ничуть не смутился тот.

— Да ну? Так это ты с Джоном целовался?

— В смысле? — забеспокоился Денис.

— Помаду со щеки вытри. — Не выпуская рукав его джинсовки, я оттащил парня к стене. — Что со стволом?

— Выйдешь из «Берлоги», обойди здание — там свалка будет. — Денис принялся усиленно стирать следы поцелуя. — Увидишь белую электроплиту, смотри в духовке. Все там.

— Конспиратор… — Я припомнил, что на заднем дворе действительно валялся стащенный со всей округи всякий хлам. — Слушай, а что за пацанчики, к которым мы за стол подсели?

— Андрей Рыльский и Тарас Мартынюк.

— Рыльский? Родственник?

— Сынуля.

— А Тарас?

— Простой прилипала.

— Давай, побегу я. — Пожав Денису на прощание руку, я направился к выходу. Теперь понятно, почему Селин этого хлюпика терпел. Папа у него тот еще волчара.

— Счастливо. — Денис огляделся по сторонам и поспешил к танцполу. Все, зацепило пацана. Теперь до утра колбаситься будет.

Я поднялся по лестнице, вышел на задний двор и в нерешительности остановился перед заваленным всяческим хламом пустырем. Да ёшкин кот! Тут этих электроплит штук десять, не меньше! Хотя нет, вон тот — это холодильник.

И что делать? Обходить их все по очереди, надеясь на удачу? Или попробовать пошевелить мозгами? Не мог же Селин в самую середину завала забраться? Или мог? Кто его знает? Как бы он еще плиту с холодильником по пьяни не спутал.

Все же я решил начать с остовов бытовой техники у края свалки и, как выяснилось, не ошибся. Чудом не пропоров ноги о торчащие ржавые обломки, мне удалось подобраться к электроплите с вырванными конфорками. Духовка со скрипом открылась, и я вытащил из нее увесистый целлофановый пакет. Развернув его, достал два свертка промасленной оберточной бумаги: в одном оказался пистолет, во втором глушитель и патроны.

На улице еще только начало темнеть, и я, не решившись возиться с пистолетом на всеобщем обозрении — мало ли кто на свалку завернет? — зашел во внутренний двор «Берлоги». Место глухое, сюда мало кто заглядывает. Тем более по вечерам. А если что — шаги услышу.

Ну и что Селин смог достать? Обшарпанный ТТ и глушитель самые обычные, а вот четыре упакованных в отдельные целлофановые пакетики патрона отнести к рядовым боеприпасам было бы большой ошибкой. Нет, конечно, гильзы, капсюли и порох ничем особенным отличаться не должны, в глаза бросался лишь желтоватый и слегка светящийся металл пуль, которые к тому же покрывали мелкие, почти неразличимые в плохом освещении колдовские письмена.

В гостинице получше рассмотрю. Снарядил пистолет, привинтил глушитель, дослал в ствол патрон. И куда его убрать? За пояс засунуть? Ага, и отстрелить себе чего-нибудь. Провалится в штаны — тоже хорошего мало. В карман куртки фиг засунешь. А если стволом вверх попробовать? О, так уместился. Куртка у меня просто замечательная — даже глушитель не высовывается.

Я вышел со двора и остановился у входа в «Берлогу». Надо до гостиницы валить, а то еще на Тараса нарвусь. Мне лишние приключения сейчас ни к чему. Нет, ну что это за заведение такое? Как ни приду, обязательно с кем-нибудь поцапаюсь.

Подняв воротник куртки — к вечеру похолодало, — я развернулся и пошел в сторону «Гавани». Точнее, пройти удалось лишь несколько метров, а потом прислонившийся к стене дома на противоположной стороне улицы мужчина подхватил стоящую рядом дубинку и вышел мне навстречу.

Высокий, сутулый, лысоватый. Одежда как на вешалке болтается. Вроде раньше где-то видел.

— Ты? — со странной смесью презрения и радости в голосе протянул сутулый, и тут я его узнал.

Стрига! Жив курилка! И даже не в штрафном отряде.

— Тебя с дисбата уже выпустили, что ли? — Я сунул руку в боковой карман куртки и подцепил указательным пальцем спусковую скобу ТТ.