Real-RPG. Жало-2 - Дмитрий Анатольевич Гришанин
Теперь понятно: отчего такое разбитое у меня сейчас состояние. Я ж фактически рвал себе жилы, пытаясь пробиться сквозь «патоку» растянутого времени. Хорошо еще без переломов и растяжений обошлось.
Так, рассуждая о своем, и не обращая внимания на стрекочущих вокруг рухов, я тщательно вытер нож о вырванный из склона ближайшего холма пук травы, вернул его обратно в ножны и, приняв из рук подошедших товарищей шлем с автоматом, вместе с парнями направился к белому силовому лучу.
Толпа аборигенов вокруг уже начала потихоньку расходиться. Выполняя свою часть уговора, никто из рухов ни разу не дерзнул словом или жестом удержать на тропе победителей, в поединке чести отстоявших свою правду по их, рухским, законам.
Подъём в силовом луче прошёл так же быстро и аккуратно, как недавний спуск. А наше возвращение в антиграв было встречено бурными аплодисментами не только жал дежа, но проникнувшихся уважением лехлецев.
Друзья повскакивали со своих мест и бросились обнимать и поздравлять нас. Не усидели и стрелки. Поддавшись общей эйфории, лехлецы, в нарушение инструкции, покинули свои кресла за установками и обменялись крепкими рукопожатиями с каждым из нашей героической тройки.
Пилот, по понятным причинам, своё место за рычагом управления покидать не стал и переполняющие эмоции выразил вслух:
— Молодцы, парни! Только так с этими ублюдками и надо! Славный вы рухам преподали урок!.. Ну а ты, Олег, вообще красавчик! Так ловко с одного удара сразить попрыгунчика! Да еще такого здоровенного! За три года, что я здесь антигравы пилотирую, ни разу ничего подобного не видел. Скажи, це-деж, где ты так ловко с рухами драться обучился?
— Это у него врождённое, — вместо меня, ответила пилоту Лю, сидящая рядом с ним в головной части антиграва. — Видел бы ты какие чудеса он с ними на тренировках в виртуале вытворял!..
Глава 33
Глава 33. Горести и радости скромного героя
Когда эмоции поутихли, и все расселись обратно по своим местам, антиграв продолжил полёт по патрульному маршруту, а мне на плечо легла тяжёлая рука снова оказавшегося рядом стрелка Зарума.
— Слышь, командир, ты это… прости за дурацкие шутки, — повинился лехлец, смешно потупив взор, как нашкодивший школяр. — Ты показал себя храбрым воином. И я был не прав, упрекая тебя в трусости…
— Всё нормально, я не держу на тебя зла, — кивнул я, крепко пожимая протянутую мозолистую ладонь.
— Рогом клянусь, братан, — тут же перешёл на панибратский сленг быкоголовый, — я хоть и гораздо здоровее тебя, но так же, как ты, один на один сойтись в рукопашную с попрыгунчиком даже под блангом не решился бы.
— А зачем тебе сходиться, ты стрелок, не десантник, — усмехнулся я. — Ты из своего «вастерга» пачками можешь попрыгунчиков косить. Гораздо быстрее и эффективнее.
— Это да, запросто могу, — закивал довольный похвалой лехлец. — Но всё равно. Крутой ты, братан. Очень крутой. Уважаю!
— А я считаю, что ты, Олег, действовал не разумно, — встрял в нашу беседу стрелок с центральной установки — Шраум. — Оно, конечно, победителей не судят. Ты спустился к рухам и достойно урегулировал проблему. Но тебе повезло, что там внизу среди рухов не оказалось летунов, рои которых наиболее агрессивно настроены к имперцам. Эти ублюдки известные провокаторы, и, что особенно паршиво, они пользуются авторитетом среди представителей остальных, не достаточно отчаянных рухских роев. Окажись такой гад в толпе, и вас троих в любой момент он мог закидать кислотными шарами. А твои охранники, с опущенными автоматами, не смогли бы вовремя его остановить… Конечно, твоё решение проблемы, в традициях аборигенов, поспособствует поднятию нашего авторитета у местных рухов. Но, на мой взгляд, столкнувшись с агрессией ублюдков, нужно было отступить в антиграв, и ударить отсюда по бунтовщикам из всех бортовых стволов.
— Так ты же сам отправлял меня на переговоры с рухами, чтобы избежать массового побоища, — напомнил я.
— Всё правильно, — кивнул стрелок. — Ты должен был попытаться договориться, и по возможности решить дело миром. Но, из-за агрессии рухов, переговоры зашли в тупик… Когда попрыгунчик наскочил на тебя — это уже был акт открытого неповиновения нашей власти. Дальше договариваться с ним и с агрессивной толпой за его спиной не имело смысла, нужно было возвращаться в антиграв, и приказывать нам пулями поучить ублюдков хорошим манерам… Уж поверь, старые добрые «вастерги» мигом вышибли бы дурь из голов бунтовщиков. И ублюдки надолго б запомнили, как опасно дерзить славным жалам Великой Империи Хофа.
— Но я решил по-другому. А поскольку приказы здесь отдаю я, предлагаю прекратить этот бестолковый спор, — отрезал я.
Шраум обиженно замолчал.
Внизу холмы стали уменьшаться в размерах, подсказывая, что антиграв прошел густонаселенную центральную часть миллионника и начинает подбираться к его границе с другого конца. Почти сразу за многоярусными холмами пропали и подвесные дорожки из паутинных веревок.
В лежащем на коленях шлеме вдруг ожил микрофон, и раздался раздражённый члюфин голос:
— Первый, что там у тебя⁈ Куда ты пропал⁈ Немедленно ответь базе! Приём!
Поспешно нахлобучив шлем, я опустил защиту и бодро отрапортовал:
— Патрулирование вверенного первому дежу участка подходит к концу. На нашем маршруте всё спокойно.
— Ты мне дурку-то не гони, чудила! Полоски лишиться захотел, це-деж⁈ — вдруг взбеленился Члюфа Грууск. — Спокойно, мля, у него!.. Твой сосед по патрулированию це-деж Роовза четверть часа назад доложил, что наблюдает на твоем участке охренительные проблемы! Что твой антиграв застыл на месте в густонаселенной части миллионника, и под ним собралась внушительная толпа аборигенов! После этого я раз сто пытался с тобой связаться, но ты упорно отказывался отвечать на мой запрос! Так что кончай юлить, ПОКА це-деж, и живо докладывай, че там у тебя, нахрен, стряслось⁈
— Мы сбили малолетнего попрыгунчика, — стал колоться я, мысленно проклиная чересчур глазастого Роовза Ууга — це-дежа десятка «крысюков».
— Как сбили? — опешил от неожиданной новости це-стож.
— Насмерть, — выдохнул я и тут же невольно поморщился от резанувшего ухо вопля:
— Дерьмо дерьмовское! Выходит, еще четверть часа назад вы, раздолбаи, мелкого руха угробили — и я узнаю об этом только сейчас! Чего же молчал всё
