За горизонт - Сергей Анатольевич Панченко

Лейсан подошла и отставила бутылку в сторону.

– Если сможете уснуть, то лучше всего это сделать, – посоветовала она.

– Хорошо, – Сергей, не успев сомкнуть глаза, почувствовал, что проваливается в забытьё. На этот раз оно было приятным и лёгким.

Он проснулся от того, что было тихо. Он слышал сопение соседей, но не слышал грохота бьющих в борта льдин. Врача не было, и спросить насчёт обстановки соответственно не у кого. Сергей попытался прислушиваться, чтобы понять, что происходит вокруг, но звуки, доносящиеся извне, не помогли построить в голове цельную картину. Сергей хотел, но боялся предположить, что стихия угомонилась. Ему думалось, что произошла поломка двигателей и теперь ледокол просто дрейфует вместе со льдом.

По коридорам раздавались шаги и людской говор, часто на иностранных языках. Однажды он почувствовал качку, но она прошла почти незаметно. Ледокол едва колыхнулся и вновь затих. Сердце наполнилось приятными предчувствиями.

Наконец появилась врач. Без повязки её лицо выглядело уставшим. Тёмные круги под глазами, морщина между бровей.

– Проснулись? В туалет хотите?

– Уже сходил, – пошутил капитан.

Лейсан замялась.

– Шутка, – поспешил успокоить её Сергей. – Хочу, но думаю, справлюсь с этим самостоятельно. Дайте мне посуду.

– Конечно, – врач кинулась под кушетку и достала оттуда большое пластиковое ведро, явно не медицинского назначения.

– Я себе не так представлял утку.

– Где же её взять. На ледоколе утки не предусмотрены. Может вам всё же помочь?

Лейсан напряглась, когда Сергей сделал попытку сесть.

– Я сам. Хватит уже позориться перед дамами.

Ему удалось. В руках появилась сила, хотя ещё и далёкая от прежней. Сергей сел. Закружилась голова, в ушах засвистело.

– Это только у меня так свистит или вы тоже слышите?

– Это слабость, Сергей.

Состояние напоминало «отходняк» после наркоза. Та же отстранённость от собственного тела. Заторможенность и неловкость движений, хаотичное вращение мыслей.

– Стоп! – скомандовал себе капитан.

Мысли на полном скаку споткнулись о команду. Через несколько секунд раздалось журчание.

– Отчего так тихо? – спросил Сергей, не закончив процедуру облегчения.

– Вы о чём? – не поняла Лейсан.

– Ну, явно не о журчании. Я не слышу шума шторма.

– Он почти закончился.

– Да? Слава Богу, – Сергей облегчённо вернулся на кушетку. Вертикальное положение здорово измотало его.

– Вы всё? – поинтересовалась врач.

– Угу. Простите, что причиняю вам такие неудобства. Обещаю, как выздоровлю, объявлю вам благодарность.

– Хватит, Сергей. Любая работа отвлекает меня от мыслей о доме. В заботе о вас и о них я стараюсь забыться.

– У вас взрослые дети?

– У меня уже внуки, – печально призналась врач.

– Вам нужен отдых, Лейсан. Вы выглядите уставшей. Попросите вас сменить.

– Спасибо. Я как раз собиралась это сделать.

– И позовите мне, пожалуйста, кого-нибудь, кто управляет судном. Хотелось бы узнать, как обстоят дела.

– Хорошо.

Врач удалилась, а через минуту в дверь постучали.

– Открыто, – негромко, чтобы не напугать остальных пациентов, произнёс капитан.

Дверь приоткрылась не полностью. В щель заглянул Перепечка.

– Заходи уже, – попросил его капитан.

– Ага, – вахтенный, немного смущаясь и разглядывая остальных, вошёл. В руках он держал листки бумаги.

– Вы ужасно выглядите, Сергей Иванович, – нетактично произнёс Лев.

– Спасибо за комплимент, однако, лучше, чем покойник.

– А, ну, да, намного лучше.

– Что происходит снаружи? – нетерпеливо спросил Васнецов. – Неужели всё закончилось?

– Э-хм, насчёт «закончилось» вряд ли, просто мы вырвались за пределы сильного шторма. Вот тут я накидал схему того, как я вижу его причины и механизм.

Перепечка вынул листок с карандашным рисунком. На нём был изображён круг и какой-то пропеллер или же лопатки реактивной турбины.

– На турбину похоже, – признался капитан.

Перепечка посмотрел на свой рисунок.

– Вы правы, это действительно похоже на турбину. Вот этот круг – это схематическое изображение окружности вокруг географического полюса. Территория относительного спокойствия. Урагана здесь нет, только его последствия в виде возгоняемых к полюсу волн. Уровень воды продолжает расти, хотя и не такими темпами, как прежде.

– Да? – удивился капитан. – Давай дальше.

– Помните, когда только начался шторм, он двигался строго от полюса? Вернее, он двигался от Канады в сторону России, через полюс.

– Помню, голову я не так сильно отморозил.

– Вот, а потом направление волн начало меняться. Угол атаки сдвигался на запад. Это становилось всё заметнее с каждой новой большой волной. Нос приходилось поворачивать на запад. Мне вскоре стало понятно, что ураган превратил Северный Ледовитый океан в огромную центрифугу, – вахтенный провёл карандашом по «лопаткам» турбины. – И чем ближе к полюсу, тем спокойнее он должен быть. И я оказался прав. Здесь почти тихо.

– Ты гений, Лев, – и это был не комплимент. Васнецов посчитал неопытного моряка очень сообразительным.

Он взял в руки рисунок и рассмотрел его. На ум пришла неожиданная догадка.

– Если это центрифуга, то в центре должна быть воронка. А ещё там должно быть полно затянутого в неё льда.

– Хм, – Перепечка посмотрел на своё художество, – про лёд я не подумал.

– А есть у вас вперёдсмотрящий, как на старых судах?

– Время от времени поднимаемся. Здесь же ни островов, ничего такого, на что можно налететь. А курс и по планшету можно держать.

Буквально после этих слов раздался крик, разлетевшийся по коридорам ледокола.

– Торосы! Огромные торосы!

Перепечка сорвался с места, оставив капитана в смятении. Ему очень хотелось подняться и взглянуть на то, что творилось вокруг судна, да и на само судно, пережившее не самые лучшие времена. Собственная беспомощность разозлила его. Васнецов попытался снова сесть, а затем и слезть с кушетки, чтобы выбраться из медицинского блока.

Сесть ему удалось. Сергей дождался, когда утихло головокружение и медленно, на вытянутых носках спустился на пол. Ноги, хоть и казались чужими, вес капитана всё же выдержали. Он сделал шаг, затем другой, цепляясь руками