Плач по тем, кто остался жить - Сергей Юрьевич Сезин
Факты обмана партии.
Исказили социальное лицо в отчетах за 2 Тройки. Из Киева сказали: «служащих много», БЕЛЕНЕЦ показал меньше служащих. Отчеты вернул УСПЕНСКИЙ – для отражения в отчетах хорошего социального лица арестованных – выгодного для него.
О ВОЛКОВЕ и себе. ВОЛКОВ груб, самомнителен и не терпит никаких возражений. Мнение, оперативную мысль сотрудника душил. Его только боялись. В работе он исходил из того, что «где-то есть такая-то вражеская линия в Наркомате, должна быть такая же линия и у нас в Полтаве». Вот теперь и распутываем. Оба мы виноваты в том, что некритически принимали установки врага УСПЕНСКОГО.
ЗЕЛЬ. Арестованный КАМЕНЕЦКИЙ был до того избит, что чуть с ума не сошел. ГРЕБЕНЮК знает это.
Для избиения выделены были «боксеры» из молодых [сотрудников] в опергруппы АЛЕКСЕЕВА. ВОЛКОВ их инструктировал об избиении, и после таких допросов получались показания.
Все руководящие протоколы писались ВОЛКОВЫМ из головы. Например, дело «Священный союз партизан». О вскрытии новых линий давал установку ВОЛКОВ. По делу «партизан» фигуранты брались по списку, подлежащих пропуску по протоколам. ВОЛКОВ в списке отмечал птичками (ПИЛИПЕЦ, ДРОБОТ, КАЛАШНИК из Золотоноши). Эти лица прошли по протоколу ТИЩЕНКО. Протокол писал ВОЛКОВ, я его носил к БЕРЕСТНЕВУ, и ТИЩЕНКО подписал при мне, не читая, так как не видел без очков.
ОНИЩЕНКО. Не рассказывает ничего. Вызывает БЕРЕСТНЕВ меня и говорит: «Плохо работаете, так он у нас никогда не признается».
Я все это взвесил, какие могут быть последствия. Начал присматриваться к следователям другим и увидел: методом допросов были стойка на ногах, беспрерывно дни и ночи заниматься всякими видами физкультуры и избиение. И только тогда понемногу начал и я применять это.
Как же допрашивали свидетелей? Я, как исполнитель одного группового дела по Зеньковскому району, при передопросе свидетелей убедился, что допросы производились путем подписания чистого листа бумаги, а содержание протокола писалось как это требовалось для дела (КУЦЕНКО).
КАЛЮГА. Однажды МИЛЬШТЕЙН на партийном собрании выступил по какому-то поводу против ВОЛКОВА, а на второй день поступило в ОК требование произвести проверку МИЛЬШТЕЙНА. Я считаю, что это было в связи с выступлением МИЛЬШТЕЙНА. […].
ЧЕРНЯВСКИЙ говорит, что делал МИРОНЕНКО замечания за избиения. А делал ли он замечание ФИШМАНУ за то, что тот бил арестованных в половые органы, или за то, что кто-то заставлял «ползать на стенку арестованных»? Поэтому говорить, что антисоветскую деятельность проводил один ВОЛКОВ – неверно.
Мне рассказывал КАНЕВСКИЙ при СОРОКОТЯГЕ, что ПОЛЯКОВ вызвал его из Золотоноши к себе и давал директиву арестовать 300 человек. Это было в июле 1938 года, арестовали 70 человек без материалов, а теперь доказать виновность не могут.
КОСТЬ. Органы НКВД и, в частности, работники Полтавского Областного Управления провели большую работу по разгрому врагов в Полтавской области – этот факт неопровержим.
Пример. Возьмем Лубны и посмотрим, какое количество шпионов было взято с Лубен. А если присмотреться, то там будет совсем иная картина. Взять хотя бы дело БРЕНЕРА, о котором велось расследование и материалы направлены в НКВД УССР. Обвиняемые категорически отрицали свою шпионскую деятельность и говорили, что показания они давали исключительно под физическим давлением, чем руководил ТИТОВ. Вербовка производилась в камере.
[…] Эти же факты в Полтаве подтвердил нач[альник] отделения ХВО БОЛЬШУНОВ в кабинете ХАТЬКО, заявив: «У вас есть большой липогонщик, который сидит на втором этаже». И на мой вопрос, о ком он говорит, ответил: «О ТИТОВЕ». И что по этому вопросу будет разбираться дело на партийной организации ХВО.
В Областном Управлении были сигналы о неправильных методах ведения следствия. Возьмем Семеновку – было точно доказано, что там вынуждали свидетелей давать ложные показания. Однако, когда я вынес заключение о наложении взыскания на работника ВИСЛОУХА, предложив уволить его из органов и арестовать на 15 суток, то мне ВОЛКОВ при докладе сказал, что я иду на защиту врагов и должен это учесть. Это был намек на то, что я верю арестованным и что мне наступят на хвост.
Были сигналы и по Зинькову. Об этих безобразиях сигнализировали ЗЕЛЬ, я и другие. Но вместо того, чтобы исправить эти вражеские действия, КУЦЕНКО выдвинули начальником группы. Этот КУЦЕНКО, как выяснилось, пропустил по показаниям 52 человека, что явно говорит о вражеской работе. Неужели из них никого не было честных большевиков, коммунистов? Возьмем Кременчуг – дело ГУДИМА. Ведь было видно без расследования, что ГУДИМА был убит при допросе. И мною было доложено, что убили его БОЙКО и БАШТОВЕНКО. Об этом доказано было материалами, но дело так оттягивали, пока БОЙКО не уехал. По Кременчугу были и другие дела – арестовали, судили (через альбом), но допрашивать не допрашивали. Такой факт был и дело изъято, когда капитана Кременчугского порта осудили на 10 лет, а он не был допрошен. Об этом было известно ВОЛКОВУ и ПОЛЯКОВУ.
СТАРЧЕНКО. Мы не проводили в жизнь решения ЦК и СНК СССР. Это нас и привело к таким последствиям.
С начала организации Областного отдела начали бить арестованных и били крепко настоящих врагов, которые называли чекистов фашистами, а потом уже били всех арестованных.
Как проводился арест: собирали по телефону справки все – и я, ЩЕРБИНКИН, ЛЕРМАН и другие и на основании этих справок арестовали.
С приездом ВОЛКОВА начали арестовывать сотрудников. И один раз на меня тоже напоролся ГАЛУН, и я уже боялся, чтобы и меня, как старого чекиста, не посадили.
В настоящее время нам надо подходить с тем, чтобы действительно разоблачить настоящих врагов, несмотря на их отказы.
ТОЛМАЧЕВ. Основной удар правильный. Но чекисты, в особенности руководство, оторвались от партии и не считались с ее решениями.
Будучи в Ново-Санжарах однажды мне позвонили [и приказали] арестовать 25 человек и доставить в область, что я и сделал. Впоследствии оказалось, что их неправильно арестовали, и я их освободил. Это относится уже за счет руководства ВОЛКОВА.
ЛЕВЕНЕЦ вел вражескую работу. Он прямо мне заявил, что «если будете ходить в Райпартком, завтра будете у ВОЛКОВА».
Когда я приехал в область, я как слабый работник не мог вести хорошее следствие и писать большие протоколы. Тогда ВЕЛИКИЙ меня учил и вечером показал, как допрашивать
