S.T.A.L.K.E.R. Тропами лжи (СИ) - Тетти Нериус
— Ты обманул меня, — продолжил Великий Алхимик после короткой паузы. — Нужно было сразу догадаться, что ты затеваешь что-то, когда прекратились поставки артефактов на нашей точке. Я сглупил, доверился тебе. А ты сорвал «Сердце Оазиса»… Тебя всё устраивает, да? Тебе нормально, что существо, искалеченное тобой, выжирает разум у людей, уродуя их?!
Новый толчок, куда сильнее первого, что заскрипела крыша над нами. Испуганно дрогнув, я неловко разбередила перелом. Сдержалась с трудом, не вскрикнула, потому как Азраил просил не шуметь. Жаров чуть пригнулся, глянул на потолок, откуда осыпалась мелкая крошка. С улицы донеслось утробное клокотание. Я до боли прикусила внутреннюю сторону щеки, только чтобы не начать хныкать от накатывающего страха.
— Это пришло твоё детище, Журналист, — Азраил зловеще ухмыльнулся, наклонив голову в бок. — Плод твоего греха гордыни — Удав!
— Ублюдок, — холодно проронил излом, двинувшись вперёд.
Входные двери вдруг срываются с петель мощным ударом снаружи. С железным грохотом падают на пол, подняв сноп пыли. Саян с визгом отпрыгнул назад, а я машинально закрылась, снова дёрнув сломанной рукой. Олег решительно вскинул винтовку, наставив её на пустой дверной проём. Сквозь него виден чистый двор станции, два недвижимых вагона и линия железной дороги, уходящая дальше. Азраил отступил невозмутимо назад, поравнявшись с напуганным Ромкой, осевшим на пол. Секунда-две тягучей обманчивой тишины и раздаётся тонкий слабый голос:
— Олежик? Сынок, это ты?
— Сука, мать твою, только не снова, — прошипел сквозь оскаленные зубы лейтенант «Долга». На левый кирпичный косяк снаружи опускаются костлявые серые пальцы. В раскрытом проходе появляется незнакомая мне женщина. Сутулая худая и бледная как призрак в длинной полупрозрачной сорочке. Спутанные ломкие волосы обрамляют её узкое лицо. Бесцветные глаза над впалыми щеками смотрят измученно на Олега. Она нерешительно замерла у порога, опираясь о косяк хилой рукой.
— Олежик, — повторила она, еле шевеля потрескавшимися синими губами. — Солнышко, впусти меня… Я хочу обнять тебя, сыночек!..
— Не говори с ней, — строго произнёс Азраил, — это не твоя мать.
— И без тебя знаю! — жёстко ответил Олег, переступив с ноги на ногу. — Встречался с ней уже под «Янтарём»! Ты ведь обещал мне встречу с этой мразью!
— Сынок, ты не узнаёшь меня?.. — существо, принявшее облик матери Жарова печально покачало головой. При этом слабом движении локон тёмных волос отклеился с черепа и плавно упал вниз. Я проследила за ним взглядом, отвлеклась всего на секунду, а когда подняла глаза на лицо явно больной женщины, то увидела вместо неё совсем молоденькую девчонку. Светлые волнистые волосы лежали аккуратно на плечах, блёклая сорочка сменилась ярко-жёлтым платьем в белый горох. Азраил вдруг крупно содрогнулся, с шипением выдохнул матерное ругательство, болезненно ухмыльнулся. Он узнал эту девушку…
— Привет, Андрюшка! — добродушно произнес оборотень, поправив густые волосы. — Мы так давно не виделись! Я ужасно скучала по тебе. Пустишь в дом?
— Пошёл вон, — негромко пробормотал Азраил, выходя из-за спины долговца, и заговорил громче, даже властно. — Убирайся отсюда! Не понимаешь, кто стоит перед тобой?! Я — хозяин твоей клетки! Подчиняйся мне!
— А чё происходит-то?! — вякнул испуганно Ромка, и от его голоса в блондинке в жёлтом платье произошли кардинальные изменения. Её резко разнесло вширь, уменьшило на полголовы. Волосы потемнели, собрались в пучок, красивое платье превратилось в серую футболку и чёрные просторные штаны. От глубокого потрясения наш блогер громко икнул.
— Ромка! Ты опять своей хернёй страдаешь?! — возмущенно воскликнула женщина, наклонившись чуть в бок, чтоб высмотреть нашего отмычку за спиной Жарова. — Ну-ка, пусти меня в дом! Я щас отцу пожалуюсь! Он тебе интырнеты твои обрубит!
— Ни хера у вас тут технологии до чего дошли… — полусипло пробормотал Ромка, покачав головой. — Ребята, я хирею просто!
— Помолчи! — не выдержав, Азраил поднял правую руку с появившимся в ней «Апокрифом». На этот раз кристалл крупно подрагивал, как маленькое сердечно. От него исходили заметные пульсации воздуха. Мне даже показалось, что я слышу мерный стук. При виде этого артефакта, женщина зло скривилась, обнажив острые заточенные зубы. Глаза её засветились ярким жёлтым светом, задрожали, заметались по комнате и вдруг остановились на мне. Оскал сменился лукавой улыбкой. Теперь настала моя очередь судорожно выдыхать. Саян, подняв голову, тонко заскулил, слегка толкнул меня тёплым боком в колено. На пороге нашего кирпичного укрытия стоял Игорь. Точно такой же, каким я видела его в последний раз. В том же чёрном комбинезоне, в вязанной шапке. Знакомо игриво пощипывал правый закрученный ус. Он совсем как настоящий. Такой, что щемит сердце, требует вскочить, не смотря на слабость и боль, броситься к нему. Но мозг здраво твердит, что этот Игорь фальшивый.
— Никуль, ты что, не рада мне? — с тёплой улыбкой произносит он, и в грудь словно ударят колючая кувалда. Его голос. Проклятое чудовище точно повторяет ЕГО голос! — Давай, малыш, пусти меня в дом. Я так хочу обнять тебя…
— Хватит, — холодный голос излома донёсся до меня как через воду. Пока лживое существо разговаривало со мной, Журналист успел подобраться ближе к нашей группе. Его длинная мутировавшая рука выстреливает из рукава старого плаща. Узловатый кулак ударяет тараном в грудь Игоря, выбрасывая его от крыльца дома. Раздался дикий крик, совсем не моего наёмника. Словно завопила дюжина обиженных кошек. Тварь пропала из виду, грозно зашипела. Стоило только подумать, что она ушла, как раскрытый дверной проём заслонила тьма. Пульсирующая, перекатывающаяся как игра мышц под кожей. Живая… В ней распахнулись и провернулись в разные стороны десяток ярких жёлтых глаз. Сфокусировались на Журналисте и сощурились, будто в хитрой ухмылке. Тело снова онемело от страха, хоть жуткие глаза и не смотрели на меня. Сковало так, что не мог вдохнуть и отвернуться.
— А-а-а, Журналист, — проскрипела тьма, — не заметил тебя сразу. Ладно, я уйду, но запомню это. Мы с тобой еще пообщаемся! Хорошо пообщаемся…
С шуршанием мягкого одеяла тьма отползла от двери, впуская внутрь станции утренний свет. Резвый топот толстых лап снаружи быстро удаляется от «Янова». Дышать становится легче, оцепенение сходит с меня. Я шумно выдыхаю, опустив голову, разжимаю пальцы, что смяли ткань штанов. Мелко вздрагиваю от толчка лба Саяна в мою ногу. Пес успокаивался после пережитого страха.
— Твою мать… — Олег слабо покачнулся, опуская свой «Винторез». — Что такое щас было?
— Аниматроника! — заявил заумно Ромка, подняв многозначительно вверх указательный палец. Явно
