Негатив. Аттестация - Павел Николаевич Корнев
— Он выстрелил в меня, я выстрелил в ответ. Это была необходимая оборона.
— Разве нельзя было обезвредить его с помощью сверхспособностей?
— Не было времени.
— Почему вы не обыскали задержанного и не изъяли оружие?
— Не успел. Началась перестрелка, мне пришлось действовать.
Что именно я предпринял, представителя надзорного дивизиона не заинтересовало, и он продолжил гнуть свою линию.
— Почему руки задержанного были скованы спереди, а не за спиной?
Я начал закипать, но не позволил взять эмоциям верх, проговорил медленно и размеренно:
— Я сковал его руки за спиной.
— Это вы так утверждаете!
— Да, я так утверждаю.
— И затем вы оставили задержанного без присмотра?
— Мне пришлось.
— А потом убили?
— В силу необходимой обороны.
Илларион Валерианович Спас только головой покачал.
— А мне всё представляется совсем иначе. На основании рапортов и заключений, я берусь утверждать, что вы вступили в сговор с бандой наркоторговцев и намеренно саботировали розыскную деятельность, помогая избавляться от улик преступникам и расхолаживая сослуживцев.
Я вскочил на ноги и от праведного гнева даже дар речи потерял, а только приготовился дать отповедь, как старший советник хлопнул ладонью по столу.
— Сядьте и помолчите! Вам ещё будет предоставлена возможность высказаться.
Я немного поколебался, но всё же опустился на стул.
— Ежедневно вы предупреждали сообщников о времени и месте патрулирования улиц, а когда вопреки всем вашим усилиям их логово всё же оказалось обнаружено, дали знать о грозящей опасности и обеспечили время на подготовку. Но сбежать им не удалось, и тогда вы хладнокровно застрелили единственного человека, который мог вас разоблачить, а после сымитировали выстрел из лежавшего у него в кармане пистолета!
— Бред! — рявкнул я, больше не в силах сдерживаться. — Да это же просто бред!
— У меня остался только один вопрос: на какую разведку работаете?
В первый миг я решил, будто ослышался, до того нелепо прозвучало брошенное в лицо обвинение.
— Чушь собачья!
— Вы что-то можете противопоставить собранным мной доказательствам?
Никаких доказательств у старшего советника не было вовсе, но и я не располагал возможностью себя обелить, поскольку все эти официальные рапорты тянули на дно почище камня на шее.
— Я дам согласие на допрос с применением медикаментозных средств! — выложил я свой единственный козырь.
Илларион Валерианович закатил глаза.
— Нет, ну это просто несерьёзно! — Он поднялся из-за стола и закрыл папку, даже не подумав собрать извлечённые из неё в самом начале допроса бумаги. — Георгий Иванович, дорогой, зайди!
Я оторопело обернулся и наткнулся взглядом на физиономию капитана Городца — скуластую, усатую и предельно довольную.
— Объясни молодому человеку, что, если станет давать согласие на медикаментозный допрос при каждой служебной проверке, к концу контракта его мозги превратятся в квашню! — заявил старший советник, пожал на прощание капитану руку, надел шляпу и покинул кабинет, так больше и не взглянув в мою сторону.
К горлу подкатил комок, и я судорожно сглотнул, не зная радоваться мне или злиться. Или же — начинать бояться всерьёз.
— Выдыхай, курсант!
Городец хлопнул меня по плечу, обошёл рабочий стол и опустился в кресло. Тогда только я отмер и спросил:
— И что это было?
— Не было, Петя, а есть. Это служебная проверка.
— Бред! Это же всё бред!
Георгий Иванович строго стукнул пальцем по краю столешницы.
— Ну-ка, цыц! Тебя ещё даже толком в оборот не взяли, а ты уже белый флаг выкинул. Заруби себе на носу — у тебя медотвод! Никому копаться в мозгах не позволяй! Никому! — Капитан принялся сортировать лежавшие перед ним бумаги и продолжил: — И ведь господин старший советник даже дело ещё толком шить не начал, просто на живую нитку сметал. На логические нестыковки внимания не обращай, это не дыры, это задел на будущее. И чем больше ты людей впутал бы, пытаясь невиновность доказать, тем выше шансы, что кто-нибудь из них перепугался бы и дал показания против тебя самого.
— Да никого я впутывать не собирался!
— И того, с кем по телефону разговаривал? — легко срезал меня Городец и указал на стул. — Сядь и слушай. Никто тебя целенаправленно не топил, просто из рапортов выбрали те моменты, которые укладывались в линию обвинения, а о противоречащих им фактах умолчали. Вот так дела и делаются.
Я вздохнул и неуютно поёжился.
— И что теперь?
— Просто прими эту демонстрацию к сведению, — посоветовал Городец, выдвинул верхний ящик и выложил на стол толстенный альбом. — Глянь, вдруг сбежавших покупателей опознаешь.
Пришлось передвигать стул и вглядываться во вставленные в альбом фотографии. Там — лица анфас и в профиль, преимущественно молодые и в целом и общем не тронутые печатью порока. Никакого сравнения с физиономиями уголовников, которые нам демонстрировали летом. Тогда люди приятной наружности и попадались лишь в качестве исключения. Сто к одному — эта подборка из студентов составлена.
— А при чём тут иностранные разведки? — спросил я, перевернув очередной лист.
Георгий Иванович вздохнул.
— Откуда бы ещё четырём операторам-нелегалам взяться? Плюс похищенное с армейских складов оружие, плюс ментальная блокировка у исполнителей. Точно ниточки за границу тянутся.
— Как-то слишком круто для простой торговли наркотиками, не находите?
— Не отвлекайся! — потребовал капитан, вытащил из портсигара папиросу, отошёл к окну, приоткрыл форточку и закурил. — Внимательней смотри.
Но я никого так и не узнал.
— Точно нет? — спросил капитан, выдув струю сизого дыма на улицу.
— Там темно было, Георгий Иванович, — заявил я в собственное оправдание. — Не разглядел.
— А вот сослуживец твой разглядел, — проворчал капитан Городец. — И одного из подозреваемых уверенно опознал.
— Курсант Короста наблюдательный, — отдал я должное способностям товарища.
— Тебе бы тоже не мешало по сторонам смотреть! А то будто не боец комендатуры, а разиня какой-то! — Георгий Иванович покачал головой и сказал: — Страница семнадцать. Узнаёшь кого-нибудь?
Я открыл альбом в указанном месте и какое-то время разглядывал двенадцать фотографий полудюжины молодых людей. Никто из них знакомым не показался, но объявлять об этом не стал, попытался восстановить в памяти скоротечную схватку в тёмном дворе. И — вспомнил!
Возглас «Сверх!», вспышку электрического разряда, искривлённые в крике губы.
Взгляд зацепился за нижнюю часть лица одного из представленных на странице молодых людей, и я постучал пальцем по фотографии.
— Этот!
Капитан Городец затушил папиросу, подошёл, посмотрел.
— Не безнадёжен, — заявил он, глянув мне через плечо и отпустил: — Свободен!
— Разве не нужно официальное опознание провести? — удивился я.
Георгий Иванович только отмахнулся.
— Толку с твоего опознания? Предъявить ему нечего — отбрешется. В оперативную разработку возьмём. Нет, постой!
Я развернулся в дверях.
— Да, Георгий Иванович?
— Зачёты ты сдал весьма посредственно, постарайся на выездах в
