НеТемный - Александр Изотов
— Где ты⁈ — я шагнул вперёд.
Всего в паре сантиметров от меня на полу была вязь какого-то заклинания, и Вайкул даже затаил дыхание, надеясь, что я наступлю в очерченный кружок.
Ага, держи чакру шире, глупец!
Я мог так вечно танцевать в боевой стойке, делая испуганный вид и таращась слепыми глазами, заодно чихая от запаха чеснока, поэтому вскоре наместнику наскучило.
— Знаешь, когда пришло это видение, я сначала даже не поверил, — насмешливо сказал Вайкул.
— Какое?
— Что бросс, предавший свою веру, приведёт тёмного Хмарока в этот мир.
Тут уже я поперхнулся. Одновременно с этим левая поцарапанная ладонь стала неметь, и я понял, что это и вправду действие яда.
— Подожди, — я тряхнул головой, — Кого?
Я уж думал, меня мало что может удивить, но Вайкулу это удалось. Что-то тут не сходилось… и снова этот драный Хмарок. Или Хморок, как там его…
Наместник засмеялся, и его смех постепенно перешёл в хохот. Ну, хоть тут это ничтожество преуспело — его хохот действительно звучал зловеще. Наверняка часами тренировался.
— Ты хотел сказать, я остановлю наступление Тьмы? — переспросил я.
— Разве? — Вайкул повёл посохом, разгоняя в комнате ветер, и мне в нос ударила свежая порция чесночного смрада, — Пророчество говорит о другом.
Я осел на колено, демонстрируя, как мне плохо от ужасного запаха. Хотя притворяться было легче лёгкого — мне и вправду стало плохо от распространяемого по крови яда.
А может, попытаться сжечь его? Я попробовал призвать Тьму, чтобы вызвать огненную ярость… Пламя взметнулось в крови, но, достигнув левой руки, погасло, будто там его резко сдуло.
Кажется, яд учёл особенность бросской крови…
— О! — Вайкул вытаращил глаза, — Ты отравлен? — тут он довольно прищурился, — Значит, моя формула работает. А-ха-ха, глупцы говорили мне, что маг воздуха не смыслит в ядах.
Он снова взметнул посохом, едва ли не силком вгоняя мне в ноздри вонь чеснока. Да ну твою ж светлячью мать, сколько можно⁈
— Как приятно, когда твой план работает до сущих мелочей, да? — старик неспеша потягивал свой триумф, словно сладкое вино.
Я чуял, как крутится в голове слабость. Однако отключаться было нельзя… Что-то в нашем разговоре не сходилось, и мне надо было выяснить всё до конца.
— Что за пророчество? — просипел я, как можно меньше двигая рукой. Любой яд распространяется медленнее, если не двигаться.
Одновременно я дал приказ Кутеню отправляться на улицу. Пришло время использовать козырь.
— Пророчество гласит, что с севера придёт ночь, — Вайкул повёл посохом вокруг, — Та тьма, что ты видишь, это сумерки в сравнении с той ночью, которая грядёт.
Он снова захохотал и поведал, что, согласно легендам, в древности разразилась битва между северными и южными богами. Воинство Хмарока, бога мрака, был разбито, а сам он повержен…
Предательство верного воина-бросса, ударившего в спину Хмароку, помогло южным богам победить. Поэтому их так много, а на севере почти не осталось богов.
— Предательство?
— Да-а-а, — Вайкул оскалился, — Занятно, да?
Оказывается, пророчество гласило, что Хмарок не умер, а просто ушёл, чтобы однажды вернуться. Древние трактаты обещали, что там, за пределами мироздания, он обретёт настоящую силу.
— Завет Ушедшего во Тьму гласит… что такое?
Моё лицо вытянулось, и наместник оборвал себя на полуслове. Просто для меня слышать в другом мире название этого Завета было необычно.
— Так вот, Завет говорит, что, раз Хмарок был повержен предателем, то и вернёт его тоже предательство броссов… А найти предателя должны были мы, верные служители. И высшая награда самому верному — это стать сосудом для души тёмного бога.
— Да уж…
— Ведь вы, броссы, по легенде, остатки воинства тёмного бога Хмарока, у вас с ним свой завет, — улыбаясь, сказал Вайкул, — Твои братья охраняют его храм, где издревле молятся, чтобы их покровитель вернулся. Пришло время исполнять молитвы.
— Смердящий свет! — только и вырвалось у меня.
— Я тоже поражён, как всё сходится, — улыбнулся Вайкул, — До последнего я не понимал, как же это возможно, пока не увидел тебя… С одной стороны, вы, броссы… Вы же тупое средоточие северной ярости, поклоняющиеся топору Хмарока. Вы слепы в своей вере, пытаетесь вымолить прощение за то предательство… в ваши горы даже не сунешься, до того упрямые бараны.
— И тут ты встретил меня? — кивнул я, — Бросса-лиственника…
Теперь мне стало понятно, почему старик так удивлялся и радовался. Если бы не красота Креоны и его похоть, первым делом он взялся бы за меня.
— Да! — закивал Вайкул, — Лиственник, сожги меня око Яриуса! Ну кто мог предположить, что эта абсурдная вера станет ключом⁈
— Абсурдная? — я изобразил возмущение больше для того, чтобы продолжить разговор.
— Вера без богов… Что может быть глупее? Да и ладно, чёрт с ним, с Лиственным Светом! Всё пророчество было неразрешимой загадкой до того момента, как я увидел тебя.
Я выдавил улыбку.
Что-то тут не сходилось. Я снова и снова прокручивал в голове свою беседу с Бездной, и, получалось, она не сказала мне правду. Ого, Всеволод, какая неожиданность — Бездна обманула тебя…
Но почему мне тогда кажется, что Отец-Небо тоже чего-то недосказал? Мог ли обмануть меня властитель Света? Может, потому и держал он цербера на коленях?
У меня часто-часто забилось сердце — а моя дочь? В силе наш с Небом договор, или нет? Лиственник, с его чистой душой, умел искренне волноваться, и у меня даже мурашки по коже пошли.
С одной стороны, мой лоб покрылся испариной — яд так и продолжал сковывать тело. Ладонью я уже не мог двигать, и, насколько я подозревал, паралич в конце концов охватит всё тело.
С другой стороны, меня пробирал озноб от догадок, одна страшнее другой. Может ли Небо предать⁈
Но, конечно же, продолжать разговор, когда уже начала отниматься вся левая сторона, было глупо. Для начала, надо бы раздобыть противоядие.
В комнату ворвался Кутень, и ко мне вернулось его зрение. Цербер метнулся прямо ко мне, уткнувшись в руку, от него опять пахло кровью.
— Что за?.. — Вайкул вытаращился на цербера, — Кто это?
— Знакомься, это исчадие Тьмы, — ощерился я, — И это твоя проблема.
Наместник захохотал, уставившись на пятнышко тени под моей ладонью.
— Проблема⁈ — он аж запрокинул голову, — Да эту тень можно стереть одним заклинанием.
Пальцы почти не двигались, но я, продолжая улыбаться, смог отдать церберу кусочек стёклышка. Одновременно с лестницы в комнату ворвался дикий вой.
— Да хорлова ты падаль! — Вайкул чуть ли не с хрустом вывернул голову, когда к нам влетел упырь.
Одновременно я послал Кутеня царапнуть мага стёклышком… Как говорится, этот вечер перестал быть томным.
Глава 24
Упырю не хватило всего пары метров, чтобы долететь до Вайкула. Через разум цербера я увидел, как с поднятого посоха сорвался ураган бешеной силы. От удара монстра чуть не сплющило в воздухе, перекрутило, а потом выбросило обратно через дверь. Косяком, кстати, упырю здорово размозжило голову, так что мой козырь навряд ли вернётся.
Но этих мгновений хватило, чтобы Кутень, стрелой пролетевший к магу, царапнул стёклышком тому по скуле. Вайкул, отбросив «брошь», с руганью схватился за щёку, а потом метнул воздушный заряд вслед церберу. Воздух не причинил вреда щенку, но сдул стёклышко в его пасти.
Кутеня завертело, он выплюнул осколок и метнулся ко мне. Наместник, держась за щёку, лишь на мгновение бросил взволнованный взгляд совсем в другой угол комнаты, как раз за кроватью с балдахином.
А потом выпустил ещё вихрь, и вот он уже был хитрым, со всполохами тени, поэтому замешкавшегося Кутеня понесло мимо меня, засасывая во Тьму.
Я прыгнул и практически вслепую выбросил в сторону руку с топорищем, едва успевая поймать в него щенка цербера. Кутеня здорово повертело, как и мои мозги, соединённые с ним.
Вихрь задел меня, я ощутил тугой, но мощный удар в плечо и, отлетев, воткнулся лопатками во что-то деревянное и хрустящее. Конструкция за моей спиной едва не развалилась, меня кувыркнуло и тут же обмотало каким-то тряпьём, а потом я воткнулся щекой во что-то мягкое… очень мягкое, но ужасно холодное…
Не сразу я догадался, что мягкое и холодное — это кожа.
— Ум-пфф!!! — подо
