Нетуристический Нижний - Матвей Геннадьевич Курилкин
Птицын не собирался записываться в супергерои, спасающие людей от потусторонней нечисти, но не связать их с Алисой появление в Ляхово и отправившуюся на прогулку нежить было бы странно. Как-то они эту тварь спровоцировали. Значит, если она начнёт убивать людей, виноват будет, в том числе, и он, Валерка.
— Так, вы как хотите, а я собираюсь её прикончить, — сообщил он обитателям дома. — Чего она там боится, серебра?
— Валерий, ты её не убьёшь! — Алиса аж руками всплеснула. — И я не убью! Серебро её разозлит только. Она бессмертная, потому что уже мёртвая. Это навья! Её можно только изгнать, но мы сейчас ничего с ней сделать не сможем. Просто нет подходящего… подходящих инструментов нет.
— И чего, ждать, когда она прохожих начнёт жрать? Я ведь правильно понимаю, что она ещё и сильнее от убийства становится?
— Жрать она их не будет, я же говорила, — напомнила Алиса. — Но ты прав. Если кого-то убьёт, станет сильнее. Только Валерий, мы всё равно сейчас ничего сделать не сможем. Готовиться нужно, а то только зря пропадём, и тогда вообще некому её убить будет! Давай дождёмся утра. Я знаю способы, мы её хотя бы запрём в том доме для начала, а уже потом отправимся на нашу сторону.
— Это зачем? — не понял Птицын.
— За инструментом, — отрезала девушка. — Там много всего нужно будет купить или найти. На вашей стороне такое вряд ли можно добыть.
Птицын с сомнением посмотрел на тварь. Она всё ещё была здесь — стояла, опершись руками на забор и не двигалась.
— А здесь она, значит, потому что чувствует живого?
— Наверное, — пожала плечами Алиса. — Но если кто-то появится на улице, она уйдёт.
«Значит, надо сделать так, чтобы не ушла», — подумал Валерка и, шагнув к входной двери, решительно её распахнул.
Ненависть и злоба ударили по нервам так, что он даже пошатнулся. Тварь уже не стояла на улице — она была во дворе. Шла к открытой двери, как будто против сильного ветра. Даже волосы на голове развевались, будто её ураганом отталкивает от дома. Птицын вдруг чётко ощутил: если он сейчас вслух разрешит ей войти, этот ветер исчезнет и тварь уже ничего не будет сдерживать.
— Ты что делаешь?! — спросила Алиса. В первый момент девчонка попыталась оттащить его от двери, но Валерка не дал.
— Ну, я подумал, если она будет видеть меня так близко, без преград, то не уйдёт, когда кто-нибудь на улице появится. Я же тут, такой доступный, такой беззащитный… вот пусть и охотится. Принесёшь мне какую-нибудь табуреточку, не стоять же мне тут всю ночь?
— Мой князь абсолютно долбанутый на голову индивидуум, — выразилась Алиса в несвойственной для неё манере. Явно в интернете вычитала.
Глава 20,
в которой много суеты и драки
Поняв, что никто не собирается прямо сейчас отправляться в самоубийственную атаку, Алиса немного успокоилась. Всё равно была ужасно недовольна, конечно же — очень её возмущало, что Валерка собирается рисковать ради каких-то людей, которых он даже не знает.
— Если кто попадётся этой твари, он будет сам виноват! — горячо убеждала девушка. — Мы здесь совершенно ни при чём! Нечего шляться по ночам, вот что я скажу! А вдруг она всё-таки прорвётся? Дверь-то открыта, контур нарушен! И вообще, ну много ли она убьёт за ночь? Тут ведь и нет никого. А утром уберётся в свою нору, это точно. Такие, как она, днём не появляются, им свет дневной не нравится.
Птицын был непреклонен. Мрачно нахмурившись, он смотрел на навью в облике симпатичной, мёртвой девушки. От нежити веяло каким-то инфернальным ужасом. Примерно такое же чувствуешь ночью, насмотревшись ужастиков, сидя в одиночестве в пустой тихой квартире, только намного, намного сильнее. Хотелось бежать, прятаться под одеялом, накрыться с головой, лишь бы не видеть и не слышать этот кошмар. Явно навеянные чувства — обычно если видишь опасность, страх совсем другой. А опасность Валерка видел. И если смотреть отстранённо — ничего такого особо страшного не было. Да, она, конечно, мёртвая, эта навья. Заложная покойница. Но она еле движется к нему. Как будто против очень сильного ветра. Никаких сверхчеловеческих способностей пока не демонстрирует. К тому же рядом стоит Полкан, рычит. Птицын впервые слышал, как пёс рычит, и, надо отдать должное, это было тоже очень страшно. До печёнок пробирало. Парень уже привык как-то, что Полкан, несмотря на внешний вид, добрейший пёс. Сейчас никто бы его добрым не назвал — даже внешний вид изменился. Когти и клыки выросли ещё сильнее, глаза загорелись красным, и к тому же пёс подрос — теперь он в холке был Птицыну по пояс.
— Неси давай табуретку, — повторил Валерка. — И иди спать. Не хочу быть виноватым в чьей-то смерти. Ты ж сама понимаешь, если б нас тут не было, она бы не появилась. Как уж мы смогли её спровоцировать — неизвестно, но вот вышло так. Драться я не собираюсь, не волнуйся.
Вообще-то Валерка не был уверен, что когда-нибудь в принципе может решиться схлестнуться с тварью. Как ни убеждал себя, а всё равно — страшно. Но если он может что-то сделать не слишком рискуя, то почему бы и нет? Бессонная ночь и немного страха — не такая большая плата за чью-то жизнь, а то и не одну.
Алиса, всё ещё ворча, ушла в комнату. Явно сначала собиралась сидеть вместе, даже стул себе принесла, но не выдержала ужаса. А вот Валерка, напротив, постепенно привык и даже почти перестал бояться. Странное дело, где-то на краю сознания ещё накатывало, волнами, но это уже можно было вполне спокойно переносить. Алиса же не выдержала и десяти минут, и ушла в дом. Как и Полкан, к слову. Правда они возвращались его проверить — сначала чуть ли не каждые пять минут, потом раз в полчаса. Птицын даже ухитрился немного придремать. Правда ненадолго и удовольствия не получил. Во-первых, тело затекло от неудобной позы, во-вторых, снился кошмар, от которого парень проснулся уже на ногах, и почти за порогом дома — собирался бежать куда-то прочь во сне. И как раз навстречу навьей. Самое паршивое, домовой Алисе об этом происшествии доложил, и девчонка преодолела страх в достаточной мере, чтобы отчитать своего «непутёвого князя». Дальше пришлось сидеть и читать с телефона, чтобы не уснуть. Пытался слушать музыку, но даже самая тяжёлая навевала
