Амулет Призрака. Книга 1 - Тери Кимен
Канэраки удивлённо взглянула на свою шею. Под толстовкой висел маленький кулон на тонкой ниточке. Он был похож на сплавленную бесформенную стекляшку, будто пропитанную дымом и спаянную с державшей его леской. Девушка вспомнила, как видела его, когда мылась, да и вообще ощущала на себе, пока была на Границе, но принимала как само собой разумеющееся, и вспомнить как он там оказался она не могла.
«Так ты ещё и не знаешь?..» — удивлённо сказал старик.
Глава 18
Псарник привстал, всмотрелся в амулет своей племянницы, подошёл, протянул к нему руку и прикоснулся. Тот ответил на чужое прикосновение тёмной дымкой, окутывающей незнакомца. Через мгновение белый свет вылился из груди Псарника и столкнулся с надвигающейся тьмой. Мгновение и мужчина сорвал тёмный амулет и сжал в руке. Тот втянул в себя темноту и исчез, поглощённый светом.
— Что это было? — удивлённо воскликнула Канэраки.
— Незачем тебе эта гадость, — брезгливо морщась, сказал Псарник. — Так откуда он, ты не помнишь?
— Мне не нравится, когда читают мои мысли.
— Я лишь уловил твою растерянность и сделал вывод. Ещё иногда ты отправляешь мне образы своих воспоминаний. Я почти ничего не понимаю, но, похоже, сделал не правильный вывод… Думал, ты убийца-Призрак.
— И ты туда же! Да знала я, что Михаил его спасёт! Ну, почему даже сюда слухи дошли?!
— Какие слухи?
— Что я убийца и предатель…
— А это правда?
— Нет. Не знаю… Я никого не убила, но смертельно ранила. И не предавала друзей… а как можно ещё предать, если никому ничего не обещал?! Но Михаил сказал, что я — убийца и предатель.
— Ну и каша у тебя в голове… Если не хотела убить, значит не убийца, здесь всё просто. Предают только тех, кому верны. Но это сложно… Тут только твоё сердце может решить. Расскажи-ка лучше, когда появился тот амулет на твоей шее.
— Когда я уже была на Границе, но точно… я не помню.
— Как ты оказалась на Границе?
— Я приехала на поезде, но там амулета ещё не было…
— Хорошо, что было дальше?
— Потом мы с… другом куда-то пошли, я не знаю. Какой-то большой дом… здесь вообще только большие высокие дома! Мы вошли внутрь, там были мужчины в костюмах и лифт. Потом мы поднялись на… 15 этаж. И… там…
— Что дальше, ты помнишь?
— Я не уверена…
— Я не понимаю, что ты показываешь в голове.
— Я ничего не показываю! Ты сам читаешь меня!
— Кассандра, ты буквально кричишь о том, что у тебя в голове. Нужно учиться разделять свои мысли и симбионтов, а то они так всем будут трезвонить о том, что у тебя внутри.
— Я училась… думала, что получается.
— Давай вернёмся к тому, что произошло в том большом доме. Вы поднялись, что дальше?
— Зашли в какую-то квартиру, а там много мужчин в костюмах, всё так дорого обставлено, они говорят ещё на этом птичьем… Макс начал что-то с ними обсуждать, но тут… это ужасное облучение. Оно сводит симбионтов сума. Я хотела убежать, но… меня… убили?..
— Как убили?
— Я лежала на животе на полу и ничего не видела. Слышала только, как Макс пытался их остановить. А потом мне приставили к спине… пистолет, наверное. И выстрелили. Я чувствовала, как пуля прошла насквозь, как кровь пропитала свитер… а потом тишина… стало так хорошо и спокойно…
— Да, тут без сомнения, тебя попытались убить. А что потом?
— Я очнулась в луже крови. Она была повсюду. И люди… разодраны, будто дикими зверями. Так воняло мертвечиной. На мне ни царапины! Только свитер порван и весь в крови. И тогда на мне появился амулет! Точно! Я вспомнила, как двигала его под свитером, чтобы осмотреть себя, но… как будто он и должен был быть там. Да ещё Макс…
— А что с ним?
— Он… его… я… — Канэраки вдруг почувствовала, как боль утраты вновь сдавила грудь.
— Понял, увидел. Тебя исцелил тёмный призрак. Видимо, посчитал это правильным.
— Правильным?..
— Тёмные призраки — мстители, оставляющие за собой смерть и хаос. Вы с другом просто оказались не в то время и не в том месте. Только, похоже, тебя это спасло.
— Его-то за что?.. — тихо спросила девушка, чувствуя, как больше не может сдерживать слёзы, предательски выступающие на глазах.
— Кассандра, всё нормально, поплачь, — сказал Псарник, присаживаясь рядом и обнимая племянницу. — Близких друзей нужно оплакивать, но сохранять в своём сердце.
Псарник не пытался встряхнуть или успокоить свою племянницу. Он просто сидел рядом и позволял ей пережить, выплакать всё, что произошло. Она чувствовала себя здесь по-настоящему свободной. Никто больше не пытался усмирить её гнев или горечь. Наконец, всё можно было испытать до конца; никто не помешал разобраться с псами, никто не помешает проплакаться. Канэраки прижалась лбом к Псарнику, рыдая и поскуливая от боли, переполнявшей душу. Макс ушёл. Девушка цеплялась за воспоминания о друге, чтобы навсегда сохранить его в своём сердце.
Псарник поселил племянницу в своём доме, постелив на пол толстое одеяло и дав ещё одно, чтобы укрываться. Она же, получив долгожданный и полноценный отдых, только охотясь время от времени и помогая немного по хозяйству, почувствовала себя лучше. Отпустив своего друга, Канэраки постепенно успокоилась и начала снова радоваться жизни. Теперь можно было спать сколько угодно и когда угодно. Можно было гулять ночи напролёт и нежиться в последних летних лучах солнца. Кожа девушки вновь обрела нежный бронзовый оттенок, а на щеках появился здоровый румянец. Канэраки научилась у своего дяди охотиться без доспеха. «А то так одежды на тебя не напасёшься!» — возмутился Псарник. Меч можно было доставать и без брони, а со стаей вопрос старшинства уже был решён раз и навсегда.
Однажды вечером, сидя у костра, когда Канэраки рассказывала дяде про одну из книг, прочитанную несколько лет назад, к ним подбежал один из псов стаи и что-то показал Призраку. «В доме есть подвал», — сказал серьёзно Псарник, привстав и поправляя одежду. — «Облачись в доспех и спрячься там. У нас будут гости…» Канэраки озадаченно посмотрела на Псарника, но потом сразу же встала, побежала к дому, подпрыгнув в воздух и покрываясь непроницаемой бронёй. Уже заходя в дом, девушка с улыбкой выслушала грязную ругань дяди по поводу почти новой одежды,
