Изгой - Андрей Никонов
Зал неистовствовал. В октагон летели стаканы с выпивкой, китаянка стояла, пошатываясь и гордо улыбаясь. И только когда ведущий досчитал до десяти, упала.
– Это она дочка Шаня. Да не Шейла, ты что, не понял до сих пор? Пошли, – Краузе поднялся, полюбовавшись на удивленное лицо Веласкеса, – здесь больше нечего делать. А вот с утра нас с тобой ждет много дел.
– Нет, – твердо сказал Павел. – Утром, а скорее всего, весь день, я готовлю материал для «Политико».
И Краузе неожиданно согласился, но потребовал, чтобы во вторник Веласкес отодвинул все свои пустые дела и занялся кое-чем действительно важным.
Пока Павел у себя в номере медленно приходил в состояние почти нормального человека, Краузе не спал. Сначала он проверил генный анализатор, в который вчера загрузил стакан, оставленный Веласкесом. Обычный ДНК расшифровывался за несколько минут, с магами дела обстояли сложнее, иногда и недели было мало – их гены постоянно мимикрировали, и приходилось ловить стабильное состояние, и уже потом сравнивать его с тем, что есть в базе.
Лейтенант отправил полученные данные на центральный сервер. Через полчаса получил ответ и переслал его адресату.
Тут же раздался звонок.
– Понадеялся на удачу, – сказали на той стороне сигнала. – Я подумал, что одному моему старому другу повезло, оказалось – нет.
– Если бы не твоя бредовая идея, что кто-то может подменить данные в базе, я бы уже спал. – Краузе зевнул так, чтобы собеседник его услышал. – К тому же Служба берет оттиски каждый год, не знаю, чего ты так переполошился.
– Тебя это не касается, – ответили ему. – Парень был свидетелем, ты уверен, что он случайно оказался в этой гостинице?
– Абсолютно. Если судить по тому, что я знаю.
– Он видел, кто это сделал?
– Нет, сидел в баре, трясся от страха.
– И с нашим покойным другом он никак не связан?
– Снова нет. Дочку его он точно не узнал.
– Хорошо, используй его, но осторожно. У твоего нового напарника могут быть неприятности из-за любви к азартным играм.
* * *
Эрик фон Зюдов, штатный криминалист полиции Нижнего города, был человеком безответственным и безалаберным. И очень ленивым. Сорок лет, ни жены, ни детей, по служебной лестнице он не продвинулся, и не будь у него сверхъестественного чутья на улики и браслета на руке, давно бы подметал улицы или сидел на пособии.
Маги не горели желанием служить в органах правопорядка, их заманивали высокой зарплатой и бонусами в виде бесплатного жилья и транспорта, смотрели сквозь пальцы на прогулы и хамское поведение, и все равно счет людей со сверхспособностями в штате полиции шел на единицы.
Фон Зюдов добрался до здания, занимаемого тех отделом, к середине дня понедельника, что лично для него было подвигом – работать не хотелось отчаянно. Если бы не врожденные способности, появился бы во вторник, но на то, чтобы снять головную боль, хватило двадцати секунд без браслета и чашки кофе. К тому же с детективом Волковой он связываться не хотел – поговаривали, что она и лейтенант Эскобар спали вместе время от времени, а хуже начальника только его недовольная любовница.
Смахнув с коммуникатора полтора десятка сообщений от Насти, Эрик включил оборудование и оглядел штабель коробок. Вздохнул, проклиная пенопласт и Марковица, который зачем-то его купил, и начал проверять одну коробку за другой. Уже на второй он ощутил слабое жжение где-то в районе мозжечка. Когда говорят, что у человека свербит в одном месте, то скорее всего имеют в виду задницу, но у Эрика свербело именно в мозгу.
А это значило, что с коробками все не так просто.
Он начал с шариков, исследовал их все до одного, потратив на это больше двух часов и три картриджа анализатора. Но результаты были неутешительными: обычный пенополистирол, без всяких добавок. Часть шариков пришлось уничтожить – разными способами, но все они тоже ничего необычного не показали. И все равно что-то внутри черепа никак не унималось. А значит, он что-то пропустил.
И еще через час он это нашел. Но Волковой звонить не стал, не из вредности, а четко следуя инструкциям – тем, что обнаружил Эрик, должны были заниматься Силы обороны. Кто именно, криминалист не знал, но догадывался, что без Второго отдела, который везде совал свой нос, здесь не обойдется.
Глава 16
Четвертый день Рождества 329 года от Разделения
Протекторат Ньюпорт, поместье Кавендиш
Элайя умер в семь часов второй трети, когда солнце уже перевалило за зенит, – со временем он не угадал; перед этим он через комм потребовал от Веласкеса срочно к нему подняться. Павел нашел Кавендиша на полу, старик лежал на животе с дыркой в голове. Стреляли со стороны океана, пуля пробила стекло, которое, по заверениям застройщика, должно было выдержать попадание бронебойного снаряда, и вошла точно в затылок, застряв внутри черепа.
Когда Веласкес перевернул опекуна, тот улыбался. Эта улыбка осталась на его лице и тогда, когда Кавендиша хоронили – согласно последней воле, привязали к доске для серфа и отправили в океан. Конверт, как и обещал Эл, нашелся в верхнем ящике стола, лист настоящей целлюлозной бумаги с наклеенными на него двумя носителями информации. Рядом с ним лежал пластиковый ящичек с углублением в центре.
Павел внимательно прочитал все, что было написано на листе бумаги, оторвал один уголок с кремниевой пластиной, засунул в карман, второй положил на стол, а остальное – сжег. Размял пепел, взял со стола планшет Кавендиша – сеанс был открыт, осталось только проделать то, что было указано в оставленной инструкции. Веласкес поднес палец еще не остывшего тела к считывателю, ввел пароль, потом еще один и приложил пластинку к экрану, там, где появился мерцающий красный квадратик. Подержал несколько секунд, дождавшись, когда закончится синхронизация, потом приставил пластинку к своему браслету. Тот моргнул ярко-желтым, а кремниевый квадратик рассыпался в пыль. На экране появилась надпись, сообщающая, что изменения внесены, после чего планшет погас, теперь это был просто кусок пластика, сплавленного со сгоревшими микросхемами.
Браслет Веласкес стащил с руки и, старательно считая до двадцати, вложил
