Воспоминания о будущем. Дети - Александр Петрович Петров
Дорога к Храму. Нет тебя труднее, радостней и печальней. По ней шли множество людей разного возраста и пола. Кто семьями, кто поодиночке, а кто и с эскортом. Дорога эпохи ПОГОНЩИКА, сейчас шестой год эпохи Сына Дракона. В прошлом году закончили храм у Пещеры Дракона. Если раньше паломники шли, кто, неся деньги, а кто работать над его возведением, то сейчас только деньги на храм. Она шла среди других, не быстрее и не медленнее. Середина дороги была свободна для всадников и экипажей богатых жителей Вольных Земель. Сегодня будет ночевать недалеко от Храма, на поле. Она видела, что некоторые несут военные походные палатки. Они будут спать под крышей, а она – под открытым небом. В заплечном мешке дань, завёрнутая в чистый плащ. Надо будет чисто одеться перед Сыном Дракона. Она не нищенка, владелица таверны, хотя дела идут не очень хорошо. Из детей – только младший сын. На нём сейчас всё. Трое старших далеко. Двое сыновей – на южных рубежах. Дочь – замужем за офицером флота, и сейчас в Драге. «Встретить бы того наёмника. Он сказал, что будет здесь».
Вечер. Она ищет место, где можно лечь. Слева от дороги палатки, туда ей нельзя. Справа бедняки, кое-кто варит себе еду. У неё только хлеб и немного сыра, а ещё надо идти назад. Она в нерешительности стояла посередине дороги.
– Что стоишь? Твоё место среди сброда. – крикнул охранник у ближайшей палатки.
Потом осмотрел её и добавил.
– Если хочешь, иди к нам. Обогреем, накормим, приласкаем.
И засмеялся.
– Перетопчешься. – услышала она знакомый голос.
Две тяжелые, сильные руки легли на её плечи. Она подалась назад и уперлась в грудь того, кого ждала.
– Ты пришел. Ты все-таки пришел. Я ждала.
– Задержался. Надо было кое-кому помочь. Вон, место есть у дерева. Пошли туда.
Пока он ставил палатку, она сварила кашу с мясом и отвар. У него всё было с собой, но мало. Он сказал варить всё, назад пойдём по-другому, Дракон поможет. Поели. Она прижалась к нему. Он немного странный, но добрый. Говорил, что у него была женщина, когда-то давно. Звали Тэя. Но сейчас она уже мертва.
С ним она познакомилась у себя в таверне. Сын опрокинул на себя котелок кипятка и лежал в комнате в полузабытье. Она бегала между ним и залом. В зале обычный сброд – наёмники, бродяги, несколько путников, местный священник. Его прихода она не заметила, обычный посетитель. Взял кашу, отвар, немного мяса. Снял комнату на четыре дня. Поел, расположился и ушел в город по своим делам. Что ей до него, у неё сын болеет. Вечером он поймал её за руку у своего стола, когда она собирала посуду. Обычные приставания наёмников, соскучившихся по женскому телу. Она вдова и её некому защитить. Посадил на табурет рядом с собой. Ей не впервой, отобьётся. Вопрос удивил.
– Что с сыном?
– Обжёгся. Воду горячую на себя пролил. – прошептала она.
Он допил отвар.
– Показывай, осмотрю.
– Ведунья приходила, сказала, что всё плохо, что он умрёт.
На её глаза навернулись слёзы.
– Пошли. Много они понимают.
Они прошли в их спальню. Таверну строил её муж, и их комнаты были в полуподвальном помещении, поближе к складам. Он сел рядом с кроватью, сын метался, прося воды. Он перевернул его, несильно, но твёрдо прижав к кровати, убрал тряпки, накрывавшие место ожога.
– Принеси таз воды и чистую тряпку.
Она принесла и встала у двери, смотря, что он делает. К этому времени он уже снял старые тряпки и снимал с её сына лоскутки кожи. Она принесла ведро для отходов, и он стал кидать эти ошмётки туда. Перчатки ему явно мешали, но он не снимал их. Ладони раздуты с внутренней стороны, скорее всего последствия раны. Он бросил в таз с чистой водой какой-то кругляшек, и он зашипел там. Она подошла ближе. Её тряпки он вернул, сходил к себе в комнату и принес свою, большую, белую и чистую. Она помогла её разорвать. Небольшим куском он начал смывать с места ожога гной. Вода шипела и пенилась на теле её сына. «А он еще и колдун» – подумала она. Смыв гной, и очистив рану, он достал склянку с красивой изумрудной жидкостью. Вынул пробку и вылил жидкость на место ожога. Сын застонал. Он вставил на место пробку и убрал склянку.
– Что стоишь, о клиентах забыла? И сыну отвара принеси, тёплого и слабого. И если кто приставать будет – скажи, успокою.
Она ушла, а он остался перевязывать сына.
– Обслужила. – встретили её голоса в зале. – А нам отказала. Мах, тащи её суда. Всех обслужит прямо здесь.
Мах, молодой верзила без проблеска разума на лице, встал из-за стола и направился к ней, по пути оттолкнув священника, пытавшегося остановить его. Она попятилась назад, потом бросилась вниз. Он побежал за ней. Мимо двери в комнату она пробежала. Сзади послышался шлепок, и что-то сползло по стене.
– Тяжёлый. – услышала она его голос. – Позови других, пусть забирают.
Она вышла в зал. Все с радостью и похотью смотрели на неё, но она пошла за стойку. На недоумённые взгляды ответила
– Заберите его. Тяжёлый.
Ни кто не шелохнулся. Все смотрели, как она моет посуду и наливает в большую кружку отвар, а в другую пиво. Священник первым очнулся, сходил вниз, вернулся.
– Ты чем его так, дочь моя? Он без сознания и пролежит еще немало.
– Не важно, священник. Вы его заберёте, или мне его за дверь выкинуть, как бродягу?
Четверо наёмников вытащили Маха, положили на составленные лавки. Она ушла, отнеся отвар и пиво. Пиво от себя. Он напоил сына, положил поудобней, укрыл. Вышел за ней с кружками в руках. Она встала за стойку, он сел рядом.
– Эй, ты!
Сзади него стоял командир наёмников с мечем в руках.
– Ни кто не смеет трогать моих людей.
– Они оплатили? – спросил он её.
– Нет, они не платят. И пристают.
– Заплати и убирайся. А то можешь остаться здесь навечно.
Она вздрогнула. Меч воткнулся в столешницу стойки на том месте, где только что сидел он. За мечем в столешницу ударила голова командира наёмников. Она смотрела, как он его мутузит. Его движения были легки и точны. 5-6 ударов, и наёмник грохнулся на пол. В зале стояла
