Дэвид Дрейк - Кризис
Сильный встречный ветер затруднял управление машинами, но зато разгонял желтую песчаную пыль, которую поднимали винты.
Транспортеры десантников обладали достаточной подъемной силой, чтобы лететь, а не только скользить на воздушной подушке. Но на этот раз Ковач велел водителям не подниматься над землей. В конце концов, предполагалось, что Охотники сопровождали землеройную технику… или что-то еще.
— Шестой — всему личному составу Охотников, — произнес Ковач, позволяя искусственному интеллекту, встроенному в шлем, прорваться сквозь встревоженные голоса солдат. — Из официальных источников мне известно, что приближается вражеский флот, — громко объявил Ковач.
— Халиане! — прорычал ближайший к нему десантник.
— Нет, теперь наши враги — люди, — твердо произнес Ковач. — Если кто-нибудь из новичков сомневается в этом, пусть поговорит с ветеранами. Эти люди встречались нам и раньше.
Пусть не думают, что Халия нарушила условия капитуляции. Слова Ковача льстили ветеранам, подчеркивая, что кое в чем они разбираются лучше майора. И теперь старички должны были поддерживать линию командира как неоспоримую. А ни один солдат из пополнения, даже будучи десантником с приличным стажем, не осмелится усомниться в словах настоящего Охотника за Головами.
Быстро передвигавшийся конвой находился в трех милях от базы снабжения Ледибед — одного из сотен военных складов Флота, которые выросли в считанные часы после захвата Халии. Местность была пустынной.
Здесь рос коричневый, серый и темно-бордовый кустарник. Скудная растительность тонов глубокой осени и ни одного зеленого пятнышка. Никакого жилья, за исключением похожей на улей лачуги, вокруг не было.
Как мог Альянс когда-то поверить, что примитивная раса халиан способна самостоятельно вести межзвездную войну?!
— Командующий Флотом считает, что наши враги из Синдиката… — сказал Ковач, обшаривая взглядом территорию, каждый миллиметр которой уже был изучен с орбиты, — …воспользовались своими прежними связями с Халией, чтобы установить группу термоядерных устройств в нестабильных точках планеты. Если заряды сработают одновременно, они расколют Халию как яйцо и уничтожат здесь все и всех.
Капрал Синкевич усмехнулась и едва слышно прошептала на ухо Брэдли:
— Включая нас.
Конвой несся со скоростью свыше ста километров в час. Платформы было трудно разогнать, но они оказались способны развить большую скорость, чем ожидал Ковач. Броня транспортеров понижалась с боков, чтобы десантники могли мгновенно открыть огонь или высадиться.
— Мы здесь, потому что здесь мы нужнее. В космическом бою от нас было бы пользы, как от синицы на спине у кабана, — продолжил Ковач. — Во всяком случае, за оставшееся до атаки время не успеет эвакуироваться даже персонал Флота. Мы не будем удирать. Вместо этого наши инженерные части собираются выкопать мины Синдиката.
Выкопать мины — или заставить их сработать несинхронно, вызвав серию взрывов, а не один сокрушающий планету удар. Нарушение синхронности было вполне удовлетворительным решением для всех, кроме тех, кто окажется в эпицентре взрыва.
— Наше дело просто охранять технику, — заключил Ковач. — Это несложно, но будьте внимательны.
Желтый свет мигнул на поднятом визоре шлема Ковача: один из офицеров хотел задать вопрос, и искусственный интеллект счел, что майору следует выслушать его.
— Говорите, Гамма Шесть, — разрешил Ковач.
— Ник, — обратился к нему Хорстман из третьего взвода. — Почему землеройные машины должны охранять десантники? И от кого?
— Хороший вопрос, — согласился Ковач.
Он сам спрашивал о том же, когда приказы пронзительно звучали из громкоговорителя во временных казармах Охотников. Голос на другом конце линии отрезал тогда: «От всего!» — и связь прервалась.
Для штабного начальства это было обычной формой ответа, но сам Ник Ковач не любил так обращаться с людьми из своего подразделения. Со спокойной уверенностью, не позволявшей заподозрить, что командир сам безнадежно ломает голову над тем же вопросом, майор ответил:
— Штаб беспокоится по поводу халиан, которые не знают, что их планета капитулировала. Не исключено также, что местные жители считают, что мы ставим мины, а не обезвреживаем их. Вы же знаете, как возникают слухи.
Брэдли рассмеялся. Ковач засмеялся тоже.
Еще раз мигнул свет: теперь вопрос возник у сержанта Байнума, командовавшего взводом вооружения вместо Вокинга (Вокинг умер от анафилактического шока на базе Синдиката, но штаб Флота утверждал, что Охотники никогда не видели этой базы).
— Говорите, Дельта Шесть.
— Капи… извините, майор, — ветераны постоянно забывали о новом звании своего командира. Ковач сам иногда не помнил этого. — Как все-таки были обнаружены эти планетные мины?
Что ж, кто-то должен был задать и такой вопрос…
— Было использовано А-Потенциальное оборудование, — спокойно ответил Ковач. Его глаза слезились от ветра. — Девяносто вторая Тоби Инглиша находится на орбите на борту «Хэйга». Эсминец укомплектован новейшей аппаратурой, и они произвели картографию верхних слоев планетной коры.
— Этот АПОТ — дерьмо, — сказал Байнум. — Вроде той штуки, что оставила нас качаться на ветру во время последней миссии? Той самой миссии, о которой начальство сказало, что ее не было — только мы почему-то потеряли четырнадцать человек.
Единственное, что Ник Ковач действительно понимал об А-Потенциальном оборудовании, — это то, что никогда бы не захотел вновь прибегнуть к нему. Ни одному десантнику не следовало иметь дело с силами, для которых все точки во времени и пространстве одинаковы. Возможно, было бы неплохо, если бы кто-нибудь другой из союзников воспользовался этой технологией, но…
Искусственный интеллект в шлеме Брэдли не мог организовать это обсуждение без разрешения командира… но организовал же. Старший сержант понял, что пора вмешаться.
— Если ты, Байнум, заботишься о спасении своей задницы, тебе вообще не следовало идти в Охотники, — с грубой прямотой бросил Брэдли.
Ковач машинально ощупал специальное связное устройство на поясе. Пластик был холодным.
Байнум пробормотал что-то в свое оправдание.
— Альфа Шесть — Шестому, — коротко сказал командир первого взвода, находившийся на переднем транспортере. — Вижу высоту Один-Шесть-Пять. Прием.
— Хорошо, — отозвался Ковач. — Что ж, Охотники, мы на месте.
Истерзанная ветром растительность на унылых каменистых склонах низких холмов — вот и все приметы пейзажа, расстилающегося вокруг насколько хватало глаз.
— Окопайтесь, следите за датчиками и скажите спасибо, что мы получили легкое задание.
«…И, занимаясь всем этим, молитесь, чтобы вице-адмирал Флота Ханна Тентелбаум, которая послала сюда Охотников, не сделала этого по личным соображениям». У майора были веские основания подозревать вице-адмирала Тентелбаум в предательстве в пользу Синдиката…
Капрал Синкевич оглядела окрестности, переключая визор с обычного просмотра на инфракрасный, ультрафиолетовый и обратно. Ничего подозрительного она не увидела. Почему же ее все больше охватывала тревога?
В дополнение к тяжелому снаряжению и перекинутой через плечо штурмовой винтовке Синкевич легко сжимала в руках трехзарядное ружье. Пока что в оружии не было необходимости, но где-то здесь могло…
— Гамма Шесть — Шестому, — прозвучал голос в шлемофоне. — Мы окопались. Конец связи.
Каменистый грунт в секторе третьего взвода был немного более податливым, поэтому они закончили раньше первого и второго взводов.
Высота 165, место раскопок, была одной из группы небольших возвышенностей на бесплодной равнине. Кран устанавливал экскаватор в рабочее положение, носом вниз. Синкевич неожиданно услышала взрыв ругани, когда ветер в очередной раз отклонил висевшую на тросах машину от требуемого положения.
Охотники заняли позиции повзводно, чуть ниже гребня холма, чтоб не выделяться на фоне неба. Каждый взвод имел в распоряжении плазменное оружие с ленточной подачей и отвечал за 120 — градусный сектор…
В тоскливом однообразии этой пустыни можно было представить только коренастую фигуру халианского пастуха. Синкевич попыталась вообразить халианский город, из которого на людей накатывали лохматые волны врагов, но заподозрить, что где-то здесь скрыто поселение, было просто нелепо.
Подземный комплекс тоже исключается. Если А-Потенциальное оборудование «Хэйга» обнаружило планетные мины, находившиеся в глубине коры, оно зафиксировало бы любые крупные аномалии, лежащие достаточно близко к поверхности.
Так откуда же чувство тревоги?
Автономный экскаватор коснулся земли. Его команда включила резаки. Раздался свист, перешедший в вой и наконец в отдававшиеся в животе инфразвуковые колебания.
