Роджер Аллен - Кореллианская трилогия-1: Западня
Хорошо хоть Чубакке удалось вырваться из этого бедлама. Он отправился в космический порт. Хорошо бы, если бы ему, несмотря на тесноту воздушного пространства, удалось спокойно перелететь и посадить корабль на крышу резиденции генерал-губернатора. Лея уединилась в своем кабинете с Эбрихимом, где они разрабатывали маршрут предстоящего путешествия. Только этого ему еще недоставало!
Башня, как и следовало ожидать, рухнула под крики и хохот ребятишек, который показался Хэну чересчур громким.
Хэн решил найти себе какой-нибудь укромный уголок. В надежде оказаться в одиночестве поднялся в библиотеку. Надо было поразмыслить кое о чем. К тому же, возможно, тишина утишит его головную боль.
Очутившись в библиотеке, он устроился в одном из удивительно уютных кресел, располагающих к чтению. Интуиция, чрезвычайно развитая у него еще с контрабандистских времен, подсказала, что он совершил двойную ошибку: во-первых, оставил дверь открытой, а во-вторых, сел к ней спиной.
Но Хэн тотчас отогнал эти глупые мысли. Просто он издергался, устал, оттого-то и возвращаются прежние рефлексы. Кроме того, у него есть и другие заботы. Он вспомнил вчерашний инцидент — нет, давай называть вещи своими именами — похищение. Почему его схватили? Почему удерживали? И, во имя всего святого, почему его отпустили? Единственным объяснением может быть то…
— Мастер Соло, можно с вами поговорить?
Хэн испуганно подпрыгнул в кресле. Обернувшись, он увидел Кьюнайна, этого необычного дройда Эбрихима, парящего у него за спиной в воздухе. Вот тебе и мир, вот тебе и покой.
— Не делай этого, — проговорил он.
— Не делать чего именно, господин?
— Никогда больше не подкрадывайся ко мне сзади. И хоть немного шуми, когда входишь в помещение. Вместо того, чтобы летать, используй колеса.
— Но с помощью колесного устройства я не смог бы подняться наверх, — возразил дройд.
— Ничего страшного и не произошло бы, — буркнул Хэн, — Послушай, я пришел сюда, чтобы побыть в одиночестве. Не мог бы ты укатить отсюда, улететь или исчезнуть как-нибудь иначе?
— Но я должен сообщить вам нечто важное, — произнес дройд, оказавшись лицом к лицу с Хэном. — Нечто такое, что, по моему мнению, нам следует обсудить с вами с глазу на глаз.
— Да неужто? — вяло произнес Хэн, откидываясь на спинку кресла. — И что же это за важное сообщение? — По собственному опыту Хэн знал: то, что дройды находили важным, редко соответствовало его представлению о том, что важно, а что нет.
— Во-первых, узнав о том, что мастер Эбрихим и я должны будем находиться на службе у таких важных лиц, как вы, причем в обстановке неопределенности, которая к настоящему времени сложилась на Кореллии, я решил сделать все, что в моих силах, чтобы способствовать вашей безопасности, и поэтому внес ряд модификаций в собственную конструкцию.
— А? Что? — спросил недоуменно Хэн. — О чем это ты толкуешь?
— Прошу простить меня за то, что я так долго объясняю вам, но вы должны понять, что я установил у себя ряд сложных приборов. Теперь я располагаю рядом чрезвычайно надежных сканеров и компараторов, и в промежутке между моими прямыми обязанностями я произвел ряд наблюдений над окружающей местностью.
— Весьма полезное занятие, — заметил Хэн, по-прежнему не придавая значения словам дройда. Почему это каждому дройду так хочется рассказать ему о своих технических характеристиках и способностях?
— Оно полезно и для вас, мастер Соло, — заметил Кьюнайн. — Полагаю, вам следовало бы более серьезно отнестись к моим словам.
— И почему же? — спросил Хэн.
А потому, что за вами следят.
Эта фраза заставила Хэна Соло насторожиться.
— Если ты имеешь в виду агентов службы гражданской обороны…
— Не надо, мастер Соло. Я вам не какой-нибудь пустоголовый истукан. Прислушайтесь к моим словам. Речь идет не о них. Судя по ее поведению, данный наблюдатель, вернее наблюдательница, как я полагаю, старается изо всех сил оставаться вне поля зрения этих агентов. Это ее заботит больше, чем остаться незамеченной вами и членами вашей семьи.
— Это женщина?
— Да, господин. Она одна и, по-видимому, действует в одиночку. Во всяком случае, я не заметил никого, кто бы работал вместе с нею. Она расположилась в заброшенной вилле неподалеку от вашего дома. Ведет наблюдение она из окна второго этажа, всячески стараясь не попадаться никому на глаза. Могу добавить, что для обычного человеческого зрения она почти невидима. Стекло в окне достаточно толстое, комната, в которой она находится, не освещена, и она старается держаться в тени. Однако мне удалось сделать несколько двухмерных снимков в поляризованных инфракрасных лучах этим утром до того, как начался ливень.
— Дай взглянуть.
Хэн рассчитывал, что Кьюнайн спроецирует на стену или куда-то еще нечеткое голографическое изображение. Послышался негромкий стрекочущий звук, и из отверстия спереди дройда выпала обычная плоская фотография. Возможно, в словах дройда, который сам вносит модификации в собственную конструкцию, и есть известный смысл.
— Разумеется, лицо ее обычно скрыто макробиноклем, — продолжал Кьюнайн. — Это наиболее четкое изображение, которое мне удалось получить. Качество его все-таки невысоко, хотя я и использовал целый ряд самых современных способов увеличения.
Хэн взял в руки фотографию и стал ее разглядывать. Снимок был довольно зернистым и чрезвычайно контрастным, а само изображение несколько смазанным. Однако ошибиться было невозможно. На снимке была Календа, агент разведслужбы, сфотографированная в тот самый момент, когда она поднимала к глазам макробинокль. Хэн почему-то ничуть не удивился снимку. Календа — именно тот человек, который может появиться где угодно и оказаться за несколько световых лет от того места, где она должна была находиться.
Лицо у нее было озабоченное, похудевшее и усталое. Но это была именно Календа и никто другой. Такие непривычно широко расставленные глаза не встретишь ни у кого другого. Хэн вспомнил слова жены, которая сказала, что у нее было такое ощущение, будто за ней следили в космическом порту. Да, все сходится.
Но что все это значит? Какого лешего Календа тут делает, а если она здесь, то почему с ним не свяжется? Это может объясняться только одним: она тоже не доверяет агентам гражданской обороны.
— Ты сообщил кому-нибудь о своем открытии? — спросил Хэн.
— Нет, господин. Я решил, что сперва надо поговорить с вами.
— Ты поступил очень разумно, Кьюнайн, — после краткого раздумья произнес Хэн Соло. — Сведения эти очень важные, но я должен приказать тебе не сообщать их никому — никому другому. Ни твоему хозяину, ни моей жене, ни кому бы то ни было. Будет очень плохо, если мне придется делать вид, что я не знаю о том, что за мной следят. Если всем, кто живет в доме, придется притворяться, то кто-нибудь да и выдаст себя.
— Следовательно, эта наблюдательница — враг, господин?
— Нет, нет. Это друг. Я точно не знаю ее планы, но она на нашей стороне. Проблема в том, что мы совсем не уверены, что здешняя охрана — наши союзники. Вполне возможно, она пытается защитить каким-то образом от здешних агентов безопасности. Если эти агенты обнаружат ее, то мы можем лишиться очень важного преимущества в ее лице.
— В чем оно заключается?
— Я пока и сам не знаю. Прежде чем я смогу сообщить тебе, зачем эта женщина может нам понадобиться, надо уточнить, какую игру мы намерены вести. Но она рядом, и люди, которым мы не доверяем, об этом не знают. Это может оказаться полезным.
— Может быть, следует связаться с нею? — предложил дройд. — Каким-то способом, неизвестным агентам службы безопасности?
— Не надо, — возразил Хэн. — Пока не надо. Я должен узнать больше. Обстановка и так достаточно сложна, и усложнять ее не следует. К тому же, возможно, агенты службы безопасности разработали какие-то собственные методики, о которых нам ничего не известно.
— Хорошо, господин, — отозвался дройд. — Ситуация довольно серьезная, так я понимаю?
— Гораздо серьезнее, чем думает любой из нас, если ты действительно хочешь знать мое мнение, — ответил Хэн, возвращая фотографию Кьюнайну. — Уничтожь это, — приказал он. — Следи, но очень незаметно, за нашей знакомой. И не обсуждай сложившуюся обстановку ни с кем. Даже со мной, если я сам не заговорю об этом или же если обстановка изменится. Ты понял?
— Вполне, господин.
— Благодарю тебя, Кьюнайн. Вполне вероятно, что ты выполнил самую важную работу в.твоей жизни.
Дройд отступил назад и накренился с помощью репульсорных устройств. Это его движение весьма напоминало поклон.
— Во всяком случае, до сих пор, — отозвался дройд без тени иронии. — Самую важную до сих пор.
Хэн проследил за тем, как дройд спускается и вполголоса выругался. Должен произойти взрыв. Долгое время такое напряжение невозможно выдержать.
А тем временем им остается одно: изображать из себя беспечных туристов и делать вид, будто они ничего знать не знают и ведать не ведают. А кругом тишь да гладь да Божья благодать.
