Александр Трубников - Меченый Маршал

Деревянная дверь, которую обнаружил Сергей-Вован, и в самом деле легко подалась. Они проникли внутрь, протянули через подземный ход электрический шнур, затем приволокли софиты, и организовали, как выразился Сергей-Вован: «Достойное освещение».

Вспыхнул яркий студийный свет, превратив загадочное подземелье в голливудскую декорацию. После беглого осмотра выяснилось, что оно сильно отличается от того, которое они обнаружили неподалеку от Энези. Судя по всему, это помещение не предназначалось для долгого пребывания людей, так как не имело никакой «системы жизнеобеспечения», а было построено для того, чтобы укрывать орденские ценности. Большое сводчатое подземелье было уставлено сундуками, а его стены были сплошь в углублениях, в которых находились, многочисленные рукописи.

Каранзано установил под стойками софитов штатив с видеокамерой, и приступил к методической съемке, Дима ринулся в сторону «книжных полок», а Сергей-Вован немедленно рванул к сундукам, и начал их открывать один за другим, издавая при этом звуки, которые у него обозначали высшую степень восторга. «Ни хрена себе — произнес он, поднимая над головой отлично сохранившийся меч — да тут доспехов на целый взвод!»

Беглый осмотр того, что они обнаружили в «запасниках» командорства, показал, что даже если здесь и не отыщется пресловутая Плащаница, то в любом случае, они стали обладателями богатства, даже приблизительная оценка стоимости которого, вызвала бы у практичного Гайка Григоряна (если бы он узнал о том, что скрывалось в подвалах так удачно проданного им дома), немедленный выброс в кровь всего содержимого желчного пузыря.

Кроме доспехов, здесь обнаружился небольшой сундук, доверху набитый шелковыми мешочками с золотой и серебряной монетой.

Библиотека, которая располагалась на стеллажах, после того, как Дима пробежал глазами названия книг, привела историка в предынфарктное состояние.

— Братцы, — сказал он, чуть переведя дух, — а вы знаете, что пресловутая «либерея» Ивана Грозного, которую до сих пор ищут в Москве, судя по всему, находится перед нами. В общем, по сравнению с тем, что мы нашли, пожалуй, и Шлиман со своей Троей отдыхает.

— Какой еще на… Шлиман? — спросил, тяжело дыша, и отдуваясь Сергей-Вован, который, как раз пытался натянуть на себя длинную кольчугу.

— Да был такой черный археолог всех времен и народов, — не стал вдаваться в подробности Дима, — Трою тут недалеко раскопал, которую до этого считали выдумкой Гомера.

После того как улетучилась первоначальная эйфория, концессионеры, вспомнив, зачем они, собственно, сюда пришли, по настоянию Димы усадили Турку за инвентаризацию, а сами приступили к методичным поискам.

Дима, как бывший археолог, сперва добросовестно пытался побольше отснять, и сделать все возможные замеры при помощи лазерной рулетки, пока раздраженный неоправданной тратой времени Сергей-Вован не порекомендовал ему в обычной манере, куда именно «Шурик» должен засунуть свой «сантиметр». К нему присоединился Франческо, правда, в более обтекаемых формулировках, и дело пошло быстрее…

Несколько суток кропотливого копания в сундуках, работы с металлодетектором, и обстукивания стен, так и не принесли желаемого результата. Поиски завершились после того, как Франческо наткнулся на небольшой ларец с рукописями, оставленными, как и в Энези, Дмитрием Соларевым.

Плащаницы в ларце не оказалось, но вместо нее обнаружился предмет, который ясно давал понять, что их поиски ведутся в правильном направлении. «Вот, смотрите!» — завопил Дима, достав из ларца и поднимая над головой сверкающий в искусственном свете золотой кругляшок. После того как он извлек из-под рубашки фамильный оберег стало видно, что на его кулоне и медальоне тринадцатого века изображен один и тот же рисунок свастики, а у Дмитрия, кроме этого присутствует тамплиерский крест, в точности повторяя изображение из Сидонской Капеллы.

В ларце, кроме объемистой рукописи, упакованной в просмоленную холстину, находился непонятный каменный брусок, сплошь покрытый иероглифами.

Выбравшись с бесценной находкой на поверхность, Дима, оставив друзей удовлетворять любопытство, приступил к ее изучению. Вечером в гостиной он поделился результатами своих исследований.

- В целом — сказал он — снова отсылка в другое место. Вот очередная шарада, которую нам оставил Дмитрий, перевожу со старославянского:

«Ключ, который вы найдете, а с ним и знак, откроют, тому, кто сможет проникнуть в сердце Египта, путь к сокровищам Аль-Кусора. Прочее ищите в доме Храма, что расположен в Тродосе. Отправляясь в Морею, чтобы помолиться на могиле Анны, я извлеку истинную реликвию из могилы Бонифация, дабы не стала она достоянием тех, кто хочет внести смуту в наш мир, который и так неизвестно чьей волей до сих пор не обрушился».

Франческо внимательно выслушав перевод, разразился длинной, и очень эмоциональной тирадой, из которой любому, даже самому неспособному к иностранным языкам человеку, становилось ясно, что пьемонтец больше никогда в жизни не будет играть в компьютерные квесты и желает всяческих несчастий их разработчикам.

— Значится так, — вклинился в обсуждение Сергей-Вован, — у нас, я так понял, мля, две натычки. Первая — горы Тродоса, вторая — этот, мля, Аль-Кусор. Ну с Тродосом понятно — это Кипр, горы там такие в которых монастырей до хрена. Плавали, знаем. А что за второе место?

— Аль-Кусор — это нынешний Луксор, — ответил Дима, — в тринадцатом веке Египет был совсем не таким как сейчас.

— Предлагаю начать с Кипра, — сказал Франческо, — во-первых, он всем хорошо известен, а во-вторых, если там были владения ордена, то вероятность найти Плащаницу гораздо выше, чем в Египте. Осталось решить, что нам делать — продолжать поиски, или ограничится тем, что мы обнаружили здесь?

— Второе правило преферанса, — согласился Дима, — сначала посмотри в карты соседа, в свои всегда успеешь. Законсервируем подземелье и отправимся на Кипр. По дороге я поищу, где там были тамплиерские командорства. Ничего не найдем — двинем в Египет.

За продолжение поисков проголосовали все концессионеры.

27

Под утро, несмотря на разгар лета, пещера вымерзла настолько, что путников спасали лишь теплые шерстяные плащи. Здесь, на окраине Большой сирийской пустыни, где она упирается в холмы, которые, в свою очередь, купают каменистые отроги в Мертвом море, дневной зной переходил в ночную стужу, почти сразу же после того, как солнце скрывалось за каменной грядой.

— Понимаю библейских пророков, — пробурчал только что вернувшийся в пещеру брат Ансельм, которого первым выгнала на еще не прогревшийся воздух утренняя нужда, — поживи здесь, в скалах, один хоть недельку, еще и не такие видения в голове сами собой возникнут.

Брат Дмитрий, маршал Дома, который ввиду особой важности и значимости, лично возглавлял эту экспедицию, не счел нужным отвечать молодому человеку, хотя речи его были откровенно еретическими. Прочитав утреннюю молитву, он вышел наружу, и подставил лицо утренним лучам.

О том, чтобы брать с собой в скалы лошадей, нечего было и думать, тамплиеры, оставили своих скакунов с небольшой охраной в развалинах замка Керак, расположенных неподалеку от большого караванного пути, соединявшего Сирию и Египет. Отряд под руководством Дмитрия, много дней, довольствуясь лишь малым, пробирался через нагорье, от скалы к скале, отыскивая вместе с проводником-сирийцем тот самый подземный храм, где он видел изображения, чрезвычайно интересовавшие Ронселена де Фо.

После молитвы и непродолжительного завтрака, они продолжили путь.

Пока солнце не вступило окончательно в свои права, отряд быстро собрался в дорогу и под бдительным надзором Дмитрия вытянулся в цепочку по спускающейся вниз тропе.

Как обычно, возглавляли группу самые опытные — Тамош и Хакенсборн. Держа наготове мечи, они зорко оглядывали окружающие скалы в поисках засады. Вслед за ними двигались Ансельм и еще двое братьев, которые владели непростым искусством точной стрельбы из лука. Далее, шли пятеро носильщиков, несущие на плечах найденные в горах амфоры, и остальную поклажу. Замыкал отряд сам Дмитрий со своим новым оруженосцем, Конрадом, который нес за ним легкий пехотный щит, и был готов в любой миг передать его своему господину.