Туллио Аволедо - Корни небес
— Послушай меня внимательно, священник, — шипит он сквозь зубы. — Если ты еще раз подвергнешь нас такой опасности, я тебя убью. Более того, я убью тебя раньше. Как только пойму, что ты собираешься натворить что-нибудь.
Он оглядывается, чтобы убедиться, что никто не слышит его.
— Ты понимаешь, что мы окружены? Если мы сделаем хоть один неверный шаг, они нас прикончат. Кто, по-твоему, выведет нас из этой дыры? Твой Бог?
— Я… могу вывести… вас…
— Кто это сказал? — подскакивает Дюран, оглядываясь по сторонам. Потом он понимает.
— О боже мой… Это ты, Грегор Самса?[64]
В моей голове раздается смешок. Как серебристая трель.
— Ты тоже… думаешь обо мне… как о таракане… Кафки? Ты тоже, обезьяна?
— Обезьяна?
— Обезьяна — это ты. Все вы такие. Обезьяны.
Голос в моей голове произносит эти слова решительно.
Дюран собирается ответить, но в этот момент истерический голос герцога раздается в нескольких сантиметрах от его уха:
— Убей его! Убей этого монстра!
Я оборачиваюсь. Тело Туччи неподвижно лежит в луже крови. Вытаращенные глаза смотрят в темноту потолка, а может, возможно, видят в вышине гораздо больше. Лежа так, беззащитный, он кажется меньше. Как будто он уже начал таять, погружаясь в землю. Мне стоило бы помолиться за него, на это нет времени: охранники направили ружья на «Грегора Самсу». Не похоже, чтобы они усомнились перед тем, как выстрелить.
Но герцог обращается именно к Дюрану:
— Убей его, ты!
— Почему я?
— Потому что он говорил с тобой. Я хочу посмотреть, что произойдет, когда ты соберешься выстрелить в него.
— А что может произойти?
— Произойдет то, что я разнесу тебе голову, — шепчет в наших головах человекоподобный таракан голосом, похожим на дуновение ветерка. — Произойдет то, что твоя голова лопнет, лопнет, лопнет… Лопнет, как воздушный шарик.
По указанию Герцога два охранника переводят прицел автоматов с существа на капитана.
Дюран приподнимает оружие.
— Не делай этого…
Он направляет пистолет на голову создания.
Герцог смотрит на него с разинутым ртом. Слюна течет из угла его рта.
Дюран морщит лоб, как будто каждое движение стоит ему неимоверных усилий. Но пистолет постепенно поднимается все выше, пока не оказывается направлен на лоб монстра. Оружие трясется в его руке, но палец медленно надавливает на курок.
В этот момент первобытный, ужасающий рев, похожий на рев тиранозавра, раздирает своды огромного подземелья.
Я в ужасе смотрю в вышину.
— Человек Боли… — стонет создание.
Глаза герцога полны радости.
— Оставьте монстра в покое. У меня есть дела поинтересней. О нем я подумаю позже.
Охранники на мгновение отвлекаются.
Дюрану этого достаточно.
Он опускается на колено и делает два выстрела.
Один охранник поражен в лоб, другой в грудь. Второй удар добивает его.
Битка, тоже захваченный врасплох, достал свой пистолет чуть позже. Он направляет его на герцога.
— Нет! — приказывает капитан Дюран. Одним прыжком он оказывается рядом с герцогом, заламывает ему руку за спину, и тот кричит от боли.
Капрал Диоп и двое итальянцев быстро подбегают к лестнице, по которой мы сюда спустились. Егор Битка берет автомат одного из убитых охранников, но тут же с отвращением кладет его обратно. Второе ружье тоже не находит у него одобрения:
— Отвратительное оружие!
— А чего вы хотите?! — верещит обиженный герцог. — Мы не солдаты! Наша безопасность в наших стенах, а не в оружии.
— Скажи-ка это своим людям, — отрезает Битка, показывая на три мертвых тела на полу.
— Мы справимся и с пистолетами, — заключает Дюран. — Как ты думаешь, скольких людей нам стоит ожидать снаружи?
— Как минимум дюжину.
— Хорошо.
— Если их ружья такие же, как эти, то может статься, что, стреляя, они сами себя прикончат.
— Я не стал бы на это рассчитывать. Итак, нас семеро. Передовой командой, допустим, будем мы с Егором. Остальные следуют за нами и обеспечивают прикрытие во время движения. А мы следим за боковыми входами. Идет?
— Идет.
— Тогда вперед.
В моей голове, как колокол, гремит голос:
— Заберите меня с собой!
Я оборачиваюсь.
Создание стоит. Его руки — руки, в которых нет ничего чудовищного, самые обыкновенные руки, — держатся за перекладины решетки. Дважды сотрясают их.
— Выпустите меня!
Остальные в комнате тоже слышат его. Все, кроме герцога, который удивленно смотрит, как все мы оборачиваемся к клетке.
— Я могу помочь вам выйти отсюда. Я могу вывести вас наружу.
— Ах вот как? — говорит Битка. — А с чего мне знать, что ты не убьешь нас всех, как только выйдешь из клетки?
— Я боюсь. Как и вы. Я хочу выйти отсюда. Как и вы.
— Признаю, что это хороший повод, — заключает Дюран. — Но даже в этом случае…
— Я могу вывести вас отсюда. Но потом я могу доставить вас далеко отсюда.
Капитан потирает рукой обросший длинной бородой подбородок. Он делает это долго. Потом поворачивается к выходу.
Грегор Самса, потому что теперь я так называю про себя человека-таракана, печальным движением опускает руки.
— Сюда идет Человек Боли. Никому не спастись от Человека Боли. Вы не выйдете отсюда.
Дюран останавливается на полпути.
— Ты монстр! — кричит Егор.
— Нет. Я не монстр. Ни одно живое существо не монстр. Там, снаружи, царит смерть. Всякая жизнь священна. Выпустите меня! Не оставляйте меня здесь! Во имя жизни!!!
Дюран продолжает подниматься по лестнице.
— Я могу доставить вас в Венецию.
Это слово, название этого города, взрывается среди нас, как бомба.
Уже на середине лестницы Дюран останавливается.
— Выпустите его оттуда, — говорит он. — Но ни на секунду не упускайте его из виду. При первом же неверном движении — стреляйте. Сперва по ногам, потом в живот. Кажется, панцирь там тоньше. А теперь пошли. Валим отсюда!
— Вы с ума сошли! Вы не можете освободить этого монстра! — визжит Герцог.
Битка затыкает его оплеухой.
Дюран смотрит на меня. Торжественно кивает головой.
Ключ дрожит в моей руке, пока я вставляю его в замок.
Вместе с Адель я открываю дверь, скрипящую на несмазанных петлях.
— Спасибо. Вы приняли правильное решение. А теперь идемте.
Странное существо, скользя, выходит к нам из клетки неторопливым торжественным шагом. Под черной, блестящей, словно пластик, кожей, очевидно напряжение мускулов. Руки и ноги двигаются, как части странной машины, толкая вперед тяжелую броню.
Видя его приближение, герцог начинает что-то мямлить, но существо не удостаивает его своим вниманием. Оно проходит мимо плавными нечеловеческими шагами.
— Мы не выйдем там, откуда вошли. Там наверху много охранников.
— Здесь есть другой выход? — спрашиваю я.
— Нету, — бормочет герцог.
— Есть, — возражает человек-таракан, неожиданно быстро бросаясь вправо. Внешность этого создания обманчива. Надо помнить, что с ним нельзя расслабляться.
Добравшись до стены, Грегор Самса расставляет руки и вытаскивает из стены панель из крашеного гипсокартона. Она была неотличимо похожа на часть массивной стены. Под этой панелью скрывается дверь. Она не заперта. За ней оказывается узкая винтовая лесенка.
— Ты сможешь подняться по ней? Она узкая? — спрашивает Дюран.
— Меня привели сюда по ней.
— Хорошо. Ты пойдешь первым.
Не отвечая, Грегор Самса начинает подниматься. Он передвигается очень странно. Похоже скорее на машину, чем на живое существо.
— К сожалению, это не так, — вздыхает его голос в моей голове.
— Ты можешь читать мысли?
— А как тебе кажется, священник?
— По-моему, да.
— Жопой клянусь. Вы же так говорите, да? Точнее, вы так говорили. Я мог бы рассказать тебе кучу интересных вещей о теперешнем мире. Но всему свое время. Прежде всего, мы должны выйти отсюда. А времени у нас мало.
Я киваю:
— Ты прав.
— Я прав в стольких вещах, и посмотри, до чего меня это довело. До клетки, в которой я сидел для развлечения избалованного мальчишки.
Мы продолжаем подниматься по винтовой лестнице, как вдруг герцог начинает проявлять признаки беспокойства. Он останавливается, как вкопанный, у двери.
— Мы не можем пройти здесь.
— Почему? — спрашивает у него Дюран.
— Потому что он не хочет, чтобы мы увидели, — отвечает Грегор.
— Что именно мы не должны видеть?
