Юрий Валин - Посмертно. Нож в рукаве
Ноги Даша видела хорошо. Четыре ноги. Не сильно мощные, зато длинные. С копытами. Конь, что ли?
— Это что такое? — ошеломленно пробормотала воительница.
— Глэстин, полагаю, — прокряхтел Мин, держась за плечо. — Или родич его какой. Я плохо разбираюсь. Слушай, Аша, ты не хочешь на живодерне подрабатывать? Правда, там смотрят, по чему лупят.
— Извини. Кто такие «глэстины»?
— Я тебе потом расскажу. Ты мне об альфонах, а я об этих… Сейчас сматываться нужно. Слышишь?
Даша с ужасом услыхала какое-то рычание и взрыкивание на дне оврага. Как раз у тропинки. Именно взрыкивание, а не фырканье…
— По верху надо уходить, — деловито прошептал Мин. — Все, отходим.
Даша потянулась за лежащим на каком-то тряпье окороком, замерла. Никакой глэстин не конь, а вполне человекообразный парень. В смысле, сейчас уже парень. Вернее, мужчина. И не голый, а обнаженный. Сидит, за голову держится, смотрит жалобно…
— Эй, ты не околдовывайся! — Дашу чувствительно пихнули в поясницу.
Да, драпать нужно. В кустах за спиной затрещало…
Склон был скользок, а окорок в руках здорово мешал. Даша приостановилась, запихивая за пояс дубинки.
— Не дури! — взвизгнул полукровка, подталкивая воительницу в центр тяжести.
Даша поднажала. Рядом взбирался этот… брюнет. Оскальзывался, взмахивая одеждой и парой сапог. Успел, значит, схватить имущество, воровская порода. Но, видимо, босые ноги не копыта. Опять поскользнулся, поехал вниз… Даша придержала, уперлась в… спину окороком. Фу, такой продукт осквернила.
Выбрались на тропинку… Обнимая окорок, девушка оглянулась…
Ой!
Внизу, у пещерки, стояли, задрав морды, три твари. Крайне неприятные. Вернее, две стояли, а третья короткими мощными прыжками взбиралась по склону.
— Рауууу-урауууу! — издал боевой клич Мин.
Свистнуло. Запущенный метким метателем каменный снаряд с отчетливым стуком угодил в лоб преследователю. Тварь замерла, казалось, удержится на склоне, нет, заскользила вниз… Но ведь ужас какая твердолобая! Глухо взрычали ее сотоварищи внизу…
Даша неслась по тропинке, придерживая на плече окорок. Следом бежал лошадиный брюнет с охапкой своей одежды. Мин прыгал впереди, успевая оглядываться:
— ЭТИ взобрались! Ходу!
Отступающие перескочили через ручеек. Впереди маячил забор, идущий вдоль оврага, — начинались кварталы Южного угла.
— На… надо, пере…скочить! — прохрипела Даша.
Мин мячиком взлетел на забор, ударом дубинки обломал закрепленную по гребню сухую ветвь «королевского» шиповника, чьи колючки с успехом заменяли в Каннуте колючую проволоку. Даша зашвырнула окорок, ухватилась за доску… Все затрещало: забор, штанишки, ворот кофточки, за который тянул Мин. Сидя на заборе, Даша с ужасом услышала плеск — преследователи проскочили ручеек. Моляще фыркал брюнет…
— Кидай и давай!
Лошадиный швырнул через забор свои шмотки, протянул руки. Даша в панике отметила, что думает черт знает о чем — какие теплые у брюнета пальцы, приятные.
— Вот отожрался! — взвизгнул Мин, валясь во дворик.
Гривастый бестолково колотил ногами в забор, хотя уже был наверху. Даша спрыгнула, угодила ногами в поленницу. Так и ногу подвернуть можно. Окорок?!
Вот он!
Лошадиный брюнет спешно собирал одежду.
— Сюда! — подал голос откуда-то от дома Мин.
Даша кинулась на звук. Ага, проход между домом и сарайчиком. В спину дышал гривастый…
Забор содрогнулся под ударом — кажется, тройным. Ой-ой-ой!!!
Мин уже был на сарайчике, когда за спиной захрустел, рушась, дряхлый забор. Даша в два прыжка взлетела по лесенке. В ужасе всхрапывая, карабкался гривастый.
— Ходу! Ходу! — Полукровка пинком сшиб лесенку на землю.
Во дворе мелькали хищные тени. Кажется, шестиногие. Ой, не дай бог рассмотреть!
Мин мячиком скакал по крышам, Даша, не раздумывая, неслась следом. Топотал Лошадиный. Истинный тяжеловоз, да простят его боги.
Проскочили мимо трубы — взлетали искорки. Топят, наверное, лепешки наутро будут. Живут же люди…
— Так, туда не суйтесь, — Мин деловито взмахивал лапой. — Крыша слабая, провалитесь. Где эти-то?
— Отстали вроде, — пропыхтела Даша, озираясь.
Гривастый ободренно фыркнул. В тот же миг беглецы заметили подпрыгнувшую во дворе тень. Вытянутая морда, косматая шерсть вокруг шеи… Варги какие-нибудь?[7] Больше Даша никого не знала. Но у варгов лапы вроде…
Некогда лапы считать — на дальний сарай лезли-скреблись хищники…
— Ходу! — Мин первым спрыгнул в крошечный дворик, через мгновение уже карабкался на навес следующего строения…
Лошадиный подсадил Дашу. Потом втянули его самого.
— Не, ну до чего толстый! — возмутился полукровка.
Толстым Лошадиный, конечно, не был. Мускулистым был. Крепким. Просто ему вещи мешали.
— Веди, Минимум. Некогда зубоскалить, — пробормотала Даша, смущаясь благодарного взгляда гривастого. Что ж это такое, с кем ни столкнись — вор. И опять смотрят-то так нежно…
Даша чуть не свалилась в дыру перекрытия, уложенного над забором, — внизу сонно захрюкали свиньи.
— Аша, ты бы им ляжку доверила, — просипел Мин, кивая на окорок.
— Еще чего! Столько мучений и…
Пробежали по крыше большого дома, и оказалось, что дальше некуда. Двор, крепкий забор, улица… По другую сторону стоят дома приличные, двухэтажные. Мин, подпрыгивая, озирался.
— Может, в сад? — предположила Даша, кивая на несколько старых яблонь в крошечном палисаднике. — Ветви крепкие…
Гривастый протестующее зафыркал.
— Вот с этим я согласен, — проворчал Мин. — Я полудикий дарк с Холмов, а не птичка.
По крышам прыгали две тени. Почему-то сейчас преследователи казались еще здоровеннее. Вдруг замерли, исчезли… Донесся истошный поросячий визг… Оборвался…
— Наш Вас-Вас так легко бы не… — начал Мин.
— Чего торчим?! — Даша села на край крыши, прижимая к себе окорок, соскользнула вниз.
Слетел вниз Мин, бухнулся Лошадиный — естественно, сшиб лопату. Отшатнувшись, стукнулся плечом о столб-подпорку — с навеса посыпались жерди. За ставнями дома мелькнул огонек свечи, грозно забасил хозяин:
— Вот я вас вилами!
— Возместим! Серебром! — взвизгнула Даша. — Дверь только отоприте!
Внутри мгновенно умолкли, свеча погасла.
— Ну и сиди, сволочь трусливая! — крикнула девушка, кидаясь к Мину с Лошадиным, уже возящимся с брусом на воротах.
Беглецы оказались на улице: если направо драпать — выскочишь к Центральному рынку, если налево, опять вернешься к Низкому тупику, только к его верхней, жилой части. Мост там рядом, стражники.
— Не откроют, — пробормотал быстро соображающий Мин. — А откроют, так нас же и постреляют. Лучше уж к рынку. Там народ может попасться, отвлекут…
Где-то в соседнем дворе истерично закудахтали куры. Им ответило короткое низкое рычание…
Даша с окороком на плече устремилась по улице. Мин, сжимая в лапе камень, оглядывался. Фыркал, отставая, гривастый. Хоть дублет бы накинул, дурак. Все ж удобнее…
— Аша, стой. Он прав. Все-таки разумней будет.
— Что прав? Ты его понимаешь?
— Так что тут не понять? Пусть перекинется.
Даша пыталась понять, а Лошадиный уже совал девушке свои вещички. Фыркнул как-то истерично. Даша моргнула — нет, действительно лошадка стоит. В смысле, конь. Не слишком крупный, но такой… весь соразмерный.
— Так, вещички… — Мин сунул себе за пазуху сапожки оборотня, остальную одежду скатал в ком. — Садись, что смотришь?
— Да как… Я же через секунду брякнусь. И вообще, неприлично…
— Да?!
Коник вроде бы присел, и Даша без особых проблем оказалась на его спине. Мин скатывал плащ узкой полосой:
— Это, как его… ярмо.
Конь возмущенно фыркнул.
— Ладно, узда, — поправился полукровка.
Уточнение конику не понравилось, и Даша поспешно сказала:
— Воротник.
Активных возражений не последовало, жгут плаща перекинули вокруг шеи вороного, Даша попыталась удобнее ухватиться.
— О, они на улице, — доложил Мин. — Ой!
— Терпи, — пробормотала девушка, за шиворот взваливая коротышку на коня…
Скачкой это назвать было трудно. Сплошной ужас какой-то. Вороной нес хорошо, заботливо — Даше, сидевшей в седле всего несколько раз, да и то в досмертной жизни, удержаться было не сложно. Но надо было везти Мина, окорок и узел одежды. Сразу стало понятно, что из полукровок настоящих ковбоев-казаков не вырастить. И окорок, и полудикий дарк подпрыгивали на лошадиной спине примерно в одном ритме, разве что свинина не подвывала от ужаса. Понятно, что с короткими ногами действительно усидеть трудно. И просто чудо, что у несчастного Минимума хватало самоотверженности придерживать окорок и узел с вещами. Даша держала полукровку и повод, который «воротник».
