Вячеслав Шалыгин - Жесть
Получилось, как в старой поговорке, только на новый лад: на любого «джинна» найдется «джинн» более высокой квалификации. Да и боевые импланты оказались палкой о двух концах. С одной стороны, полезные штуковины, кто бы спорил, но с другой – опасные, в том числе для владельца, как, впрочем, любое оружие.
Выходило, что прав был неведомый хозяин команды «сто один», когда сделал ставку на бойцов, защищенных от нанозаразы и мнемотехнического воздействия «таблетками Шульца». Война в Зоне выходила на новый уровень, на уровень борьбы между мнемотехниками и изделиями техноса с аналогичными талантами. Борьбы отчасти виртуальной, бесконтактной, в которой победит не тот, у кого мощнее пушки, а тот, кто сумеет перехватить управление этими пушками. Кто силой мысли, или как там это делают мнемотехники и джинны, заставит противника выстрелить себе под ноги, а то и вовсе в висок.
И только тот, у кого нет в организме никаких имплантов, ни полезных, ни вредных, сумеет удержаться на плаву и даже занять выгодные позиции. Одна проблема: мотыльки в Зоне недолго остаются свободными от механической заразы, да и уровень подготовки у них всегда ниже, чем у местных бойцов и сталкеров. Вот если б сделать так, чтобы люди оставались здоровыми до тех пор, пока не приобретут достаточный опыт…
Так, видимо, и появилась сначала идея, а затем и сама «таблетка Шульца». Жаль, поспешили с ее полевыми испытаниями. «Мишени» в поле оказались тоже чьей-то секретной разработкой, причем нестандартно сильной и многочисленной армией. И за эту ошибку хозяина теперь расплачивались бойцы экспериментальной команды «сто один»; подразделения будущего, у которого на самом деле никакого будущего не предвиделось. Особенно на данном участке фронта.
Уничтожив джиннов, четырехрукие изделия и сталтехи вновь ринулись на бойцов команды. И противостоять им было почти невозможно. Оставалось только отступать, но и отступать оказалось некуда. Сталтехи напирали со всех сторон.
– Будем прорываться! – проревел Лосев и махнул рукой, указывая направление. – Там тропа в лес!
Все же небольшой «электрический шквал», который устроили двое джиннов, расчистил минимальный участок местности и обозначил место для прорыва. В эту брешь Лосев и направил остатки своей потрепанной команды.
Шаг был отчаянный, почти без шансов, но ничего другого его бойцам не оставалось. Они врезались в порядки сталтехов и начали прорубать себе путь, буквально вгрызаясь в каждый сантиметр спасительной тропы.
От сталтехов летели ошметки и запчасти, от бойцов куски плоти. Во всех направлениях били фонтаны крови всех оттенков красного. Поле боя застилали дым и облака пара. Дышать приходилось через фильтры, которые едва справлялись с нагрузкой. Пули, лазерные импульсы, электрические разряды пронзали, казалось, каждый кубический сантиметр, не оставляя шансов никому. Но бойцы Лосева упрямо шли к лесу. Падали, поднимались, снова падали, ползли и останавливались, только когда получали уже и вовсе несовместимые с жизнью повреждения.
Все-таки химическая накачка, которая сопровождала введение «таблеток Шульца», действовала на все сто. Понятно, что теоретически это вредило бойцам, и в перспективе «избавление» от жестяной заразы могло обернуться крупными проблемами со вновь обретенным здоровьем. Но хозяин команды не заглядывал настолько далеко в будущее, по его представлениям у всех очищенных от жестяной заразы бойцов имелась лишь одна перспектива: остаться в Зоне ровно до тех пор, пока их организмы выдерживают это допинговое и химическое издевательство. То есть пожизненно.
Так и получалось. Когда команда все-таки прорвалась к лесной тропе, в строю остались только трое: Лосев, Иван и еще один счастливчик, но из числа «старослужащих». Впрочем, этому бойцу пришлось прикрывать инструктора и новобранца, так что вскоре в живых остались лишь Лосев и Иван.
– Прикроешь! – рявкнул инструктор, вручая Ивану запасной магазин для «Шторма». – Лупи короткими, целься в корпус!
Инструктор указал Ивану удобное для огневой позиции местечко, а сам побежал по тропе дальше в лес.
Поступок инструктора не вызвал у Ивана особых эмоций. Пока не отказало оружие, Иван вообще не думал ни о чем, кроме выбора целей. А вот когда «Шторм» вдруг умолк, хотя в магазине еще оставались патроны, бойцу стало не по себе. Он почувствовал себя беспомощным и страшно одиноким. Просто ужасно одиноким и вовсе не таким всемогущим, как раньше, когда он сражался бок о бок с сотней таких же суперменов. Не помогала ни накачка допингом, ни бурлящий в крови адреналин. Иван вдруг частично вспомнил, кем он был еще вчера, и просто-напросто испугался.
«Кем я себя возомнил?! На каком основании? Проклятая промывка мозгов! Надо бежать, спасаться, а не нарываться на пули! Я ведь не боец, я здесь случайно!»
Мысли путались, воспоминания и вбитые в голову установки инструктора сплетались в хаотичный клубок, а ноги тем временем будто бы сами понесли Ивана по тропе. Сначала через лес, затем по прибрежным зарослям, потом среди каких-то руин, по заваленной бетонными обломками дамбе, и снова по зарослям, теперь левого берега Оби…
Благодаря долгоиграющему допингу Иван бежал легко и быстро, чувствовал, что расходует уже пресловутые скрытые резервы организма, но все равно бежал, бежал, бежал…
Остановился он лишь на пять минут, когда впереди показалась внушительная колонна шагающих биомехов. На этот раз обычных ботов.
Иван спрятался в жестяных кустах, но когда боты почти миновали его ненадежное укрытие, боец не выдержал и снова дал деру. На открывшемся втором или третьем дыхании он обежал по кругу руины крупного поселка и снова углубился в лес. Теперь это был настоящий жестяной бор с высоченными автонами, но тропа очень походила на лесную тропу близ тренировочного лагеря.
Иван не считал шаги или минуты, просто бежал, теперь уже из последних сил, спотыкаясь и почти ничего не видя и не слыша. В сознании по-прежнему творился кавардак, образы и воспоминания сталкивались, как волны в штормовом море, а слуховые галлюцинации налетали, как раскаты грома, и укатывались вдаль.
Закончилось все тем, что Иван услышал среди этих воображаемых раскатов чей-то смутно знакомый голос, который звал беглеца по имени: Иван. Внезапно Копейкина будто бы обожгло изнутри.
«Иван! Точно, меня зовут Иван! Я вспомнил!» От неожиданного прозрения у Ивана закружилась голова, он споткнулся и полетел прямиком… в черный омут. В тот самый омут беспамятства, из которого вынырнул, когда начала действовать «таблетка Шульца». Омут принял незадачливого ныряльщика в мягкие объятия, но почему-то не позволил ему опуститься на дно. Даже наоборот, вытолкнул вверх, поставил на ноги и обдал волной горячего дыхания с отчетливым душком перегара, а вернее, «свежака».
– Стоять, гнедой! – пробасил «омут».
В глазах у Ивана просветлело, и он понял, что ни в какой омут на самом деле не нырнул. Поймал падающего без сил беглеца какой-то человек. В униформе команды «сто один».
Иван закрыл глаза и тихо застонал. Все начиналось сначала. Один плюс: перехватил беглеца не Лосев. Значит, шанс выжить у Ивана пока все-таки оставался.
9. Зона, локация Новосибирск, 02.04.2058 г.
Леший не рассыпался и даже не сильно «завис». С холма, на вершине которого медленно вращался вихрь тамбура Новосибирской локации, его пришлось спускать на руках. Но когда невозмутимый Сергей и слегка запыхавшаяся Лера миновали развалины Торгового Центра и устроили короткий привал в густых зарослях автонов у подножия холма, Леший пришел в себя, зашевелился и потребовал поставить его на ноги.
– Все нормально, – хрипло заявил сталкер. – Дальше я сам.
– Ты уверен? – Лера попыталась перехватить его взгляд.
– Как в том, что мы в Крыму.
– Леший, это Академгородок!
– Пошутил, – Леший все-таки посмотрел Лере в глаза.
Во взгляде сталкера отражалась боль, но на губах играла улыбка. Он пересиливал себя, делая вид, что вполне боеспособен, хотя на самом деле едва держался на ногах. Но, как ни странно, именно в таком состоянии Леший мог сделать то, что не сумел бы сделать, будучи в отличной физической форме. Разве что надолго его энтузиазма не хватит. Но тут уж как повезет. Вернее, как распорядится скрытыми резервами организм. Ведь воля волей, а физиологию никто не отменял даже для Избранного, коим Лешего считали некоторые особо впечатлительные обитатели Зоны.
Но, в любом случае, увидев, что Леший зажал в кулак волю и остатки сил и даже пытается шутить, Лера почти успокоилась. Леший поставил себе сверхзадачу и теперь добьется своего, девушка не сомневалась. Умрет, но добьется. Пусть теперь он вынужден действовать в узких рамках возможностей нормального человека, а не какого-то там нафаршированного имплантами терминатора. Это не имеет значения. Как раз именно страсть к постановке перед собой сверхзадач сделала Лешего тем, кем он стал. Сделала его одним из самых известных в Зоне сталкеров, почти легендарной личностью.
