Игорь Поль - Ангел-Хранитель 320
– Спутник связи №23-003 сообщает о прохождении малого судна. Вектор движения – 234-678, расчетное время входа в пределы досягаемости сенсоров – 3 минуты 20 секунд, – под ровный голос бортового компьютера вновь развернулась голограмма, в объемном виде показывая схему планетной системы, яркую зеленую точку фрегата на ней и двигающуюся вдоль пульсирующей оранжевой линии отметку гостя.
– Рекомендации, – продолжал ровный голос. – Идентификация судна, уточнение порта назначения и состава груза.
– Принято, – отозвался Стейнберг, касаясь сенсора идентификации. – Центральному. Команда: действовать согласно штатной программе.
– Команда: идентификация судна, уточнение порта назначения и состава груза. Подтверждение. Команда в стадии выполнения, – немедленно отозвался компьютер, выбрасывая на голограмму быстро меняющиеся колонки состояния систем. – Внимание: перевод вахты в состояние повышенной готовности.
Ложемент стал жестким, на голову мягко опустился колпак шлема и с коротким шипением герметизировался. Голос информатора внезапно приблизился и зазвучал где-то осязаемо рядом, в районе затылка. Перед глазами побежали строки сообщений о готовности очередного отсека, группы или системы, в сопровождении неспешных, информативных до предела комментариев. Лейтенанту нравились минуты перехода корабля в состояние повышенной готовности, когда множество механизмов, действуя синхронно и четко, отрабатывали отрепетированный алгоритм. В такие минуты, управляя кораблем, он чувствовал себя если не богом, то кем-то близким к нему по силе.
– До процедуры идентификации тридцать секунд. Десять секунд. Пять. Производится идентификация.
Голос компьютера звучал уже за границей восприятия, дополняя показания приборов, которые поступали в мозг Стейнберга автоматически, минуя сознание, подчиняясь рефлексам, вбитым в голову гипновнушениями и годами изнурительных тренировок.
– Производится определение класса судна… Производится запрос «свой-чужой»… – голос продолжал мелодично выговаривать привычные фразы, в то время, как строки сообщений на голограмме стремительно меняли цвет сначала на желтый, а затем – на пульсирующий красный.
– Класс судна не определен. Параметры судна в реестре Ллойда отсутствуют. На запрос «свой-чужой» судно не отвечает. Судно движется переменным курсом с постоянным ускорением. На радиозапросы не отвечает. Неизвестное судно классифицировано как недружественное. Судну присвоен статус нарушителя. Обнаружен захват системами наведения. Внимание: нарушитель открыл огонь. Время до предполагаемого контакта – тридцать секунд. Рекомендации… – голос компьютера стремительно терял мягкость и уже звучал рубленными, без интонаций и почти без пауз фразами, – …полная боевая готовность, маневр уклонения, активация противоракетной системы. Точка принятия решения через пять секунд… четыре… три …
– Принято. Принимаю командование. Боевая готовность. Начать маневр уклонения. Противоракетной системе огонь по готовности. – Стейнберг говорил автоматически, слова, казалось, рождались сами по себе, в то время как мозг испытывал все нарастающее чувство нереальности происходящего. Ситуация ничем не отличалась от сотен учебных тревог, пережитых лейтенантом. Те же сообщения, те же слова, те же действия. Безвкусный сухой воздух внутри скафандра. Заботливые объятия ложемента. Но горло мгновенно пересохло, а время как будто спрессовалось внутри нескольких секунд, позволяя смотреть на мир, словно в замедленном кино.
Навалилась перегрузка. Коротко всхлипнули насосы, удаляя из рубки атмосферу. По отсекам дурными голосами взревывали баззеры, на ходу просыпаясь, с грохотом магнитных подошв разбегались по боевым постам люди-автоматы.
– Доклад: отказ стелс-системы. Запуск дублирующего контура. Контакт с противником потерян. Время до контакта со средствами поражения – пятнадцать секунд.
Из служебного лючка выкатился ремонтный робот и с лязгом примагнитился к переборке. Ложемент слегка вздрогнул.
– Доклад: система противоракетной защиты открыла огонь. Кормовые имитаторы отстрелены.
Фрегат выплюнул серию противоракет, начавших стремительно делиться на боеголовки и расходиться вперед и в стороны своеобразным активным зонтиком, каждая нить которого шарила перед собой в поисках чужого металла. Степенно отошли от борта и брызнули вспышками дюз модули имитаторов.
– Принято.
«Господи, скорей бы командир появился», – с какой-то отстраненностью подумал Стейнберг, и, словно в ответ на его мысль, голограмму покрыли красные пятна сообщений о повреждениях. Ложемент снова слегка вздрогнул, моргнул свет, исчезли перегрузки.
– Доклад: зафиксированы повреждения. Командир не может прибыть на мостик. Главный двигатель: потеря мощности на 90%. Блокировка реактора. Повреждение энергоустановки. Системы ведения огня обесточены. Разгерметизация отсеков с третьего по шестой. Произвожу переход на резервную энергоустановку. Задействована система восстановления – голос звучал непрерывно, не успевая зачитывать и трети поступающих сообщений.
– Принято, – механически отозвался Стейнберг, переваривая фразу «командир не может прибыть на мостик».
Свет моргнул еще раз, затем погас окончательно. Искусственная гравитация исчезла. В темноте продолжала светиться голограмма управления, выдавая новые сообщения об отказах систем. Зацокал магнитными присосками оживший ремонтный робот. Зашипел пеной герметизатора где-то под потолком.
– …Доклад: зафиксированы повреждения. Повреждение резервной энергоустановки. Все системы обесточены. Множественные очаги разгерметизации. Рекомендации… – голос компьютера оборвался на полуслове. Вслед за ним погасла голограмма. В темноте еще продолжали светиться несколько индикаторов, да аварийный плафон помаргивал тусклым красным огоньком.
– Центральному, команда: ручное управление, – Стейнберг автоматически выдал заученную фразу. Тишина. Слова прозвучали глухо, как в вату, без привычного отзвука в наушнике.
«Всего-то три с половиной минуты прошло» – отрешенно подумал Стейнберг, скосив глаза на циферблат в стекле скафандра.
Мертвый, в инее замерзшего воздуха вокруг изрешеченных бортов, имперский фрегат №3071, медленно кувыркаясь, уносился прочь из системы 09875674XLE. Обломки расстрелянного спутника связи огненным дождем сыпались с орбиты второй планеты.
4.
Казарменный закуток с его коллективными удобствами надоел Сергею до тошноты. Хотелось пожить в своем углу. Новую квартиру в военном городке ему помогла подыскать энергичная Магда.
– Просторная, светлая, с видом на парк, – так отрекомендовала капрал его будущее жилье. – Всего четыреста кредитов. Очень достойно. Практически даром. Я за свою плачу почти пятьсот. В оплату входит ежедневная уборка. Соглашайся. Мебель позже подберем. До тебя тут жил флотский мичман. Его перевели куда-то. Служба квартирмейстера предложит тебе комнату в секционном общежитии для рядовых. На большее на первом году и не рассчитывай. Там такой шалман – ни выспаться как следует, ни приличную женщину привести.
– Приличная женщина – это, конечно, ты? – едко поинтересовался Сергей.
– Мужчина, я с удовольствием, если пригласите, – с ужимкой прогундосила в ответ Магда, приобняв Сергея за талию и наподдав ему упругим бедром.
Они рассмеялись. Квартира Сергею понравилась. Третий этаж-мансарда в одноподъездном доме. Большая комната со стеклянной наклонной стеной-крышей. Аккуратный чистенький кухонный отсек. Большая ванная. Чего еще желать молодому холостяку?
– Ну что ж, выбор у меня небольшой. В казарме тесно. Полковничья квартира не по карману – на жизнь не хватит. В общежитие приличная женщина не пойдет. А куда мне без приличных женщин? Придется согласиться. С одним условием.
– Да? И с каким же?
– Без твоих серых глаз эти стены слишком холодные. Обещай приходить в гости так часто, как сможешь. Или – как захочешь.
– Почему-то я подумала, что кончится именно этим, – улыбнулась Магда. – Не успеешь предложить помощь от души, как тебя тут же в качестве благодарности тащат в постель. Только ты выразился очень завуалированно. Совсем не по-армейски.
– За последнее время мне не приходилось приглашать к себе женщин. Все больше они меня к себе. Так что опыта у меня нет, говорю как придется. А как будет по-армейски? Если так лучше, я попробую тебе перевести.
Магда наморщила лоб в деланном раздумье:
– Ну, не знаю, как насчет пехотинца или, скажем, танкиста, а какой-нибудь тертый сержант-морпех сказал бы что-то вроде: «Док, ты клевая баба. Будет скучно – заползай погреться. Только выпивку не забудь».
– Да? – в сомнении протянул Сергей, сосредоточенно рассматривая пятнышко на стекле. – Как-то слишком сложно для меня. Наверное, это потому, что я не морпех. Давай, я все же по-своему скажу, а?
