Дмитрий Силлов - Закон снайпера
Новоиспеченный снорк неуклюже прыгнул в мою сторону — и промахнулся. Но отточить рефлексы ему было не суждено. Я на ходу выстрелил одиночным — и голова монстра взорвалась ошметками резины, тухлого мяса и костей черепа.
Лучше бы я этого не делал. Как знать, может удалось бы взять монстра штык-ножом при втором прыжке. Сейчас же было уже поздно горевать о содеянном.
Звук моего выстрела разбудил кладбище, спящее далеко не вечным сном.
Сначала я услышал глухие удары, идущие из-под земли. Понимание пришло сразу — это в деревянных ящиках, называемых «гробами», бились заключенные в них мертвецы. И, судя по тому, как шустро вылез из могилы снорк, трупам не потребуется много времени для освобождения из своей подземной тюрьмы.
Первым порывом было — бежать! Но слова Жилы крепко засели у меня в памяти: «бежать не надо, пропадешь. Просто иди по улице и все». И я продолжал идти…
Обломками досок и комьями земли взорвалась могила справа от меня. Надгробный камень отлетел в сторону, словно был сделан из картона. Я бросил короткий взгляд на то, что лезло из могилы — и поспешил отвести глаза, успев рассмотреть огромную глазницу посредине лысого черепа с рудиментом чего-то шевелящегося внутри, абсолютно на глаз непохожего, безгубую пасть и руки с непомерно отросшими до колен суставчатыми пальцами. Пальцев было очень много и они шевелились, словно жили своей жизнью отдельно от бледного тела, измазанного какой-то желто-зеленой пузырящейся пакостью, в которой активно растворялись остатки черного костюма-тройки, в который когда-то был одет покойник.
Это точно были не зомби, к которым давно привыкли в Зоне наряду с другими псевдомонстрами. Это была какая-то новая разновидность оживших трупов, видоизмененных Зоной. И чем древнее было надгробие на могиле, тем более жуткая тварь лезла из нее.
Могилы раскрывались одна за другой и то, что выползало из них, сразу же начинало крутить головами, поводя в мою сторону остатками носов. Не знаю, что удержало меня от выстрела, когда одна из тварей бросилась в мою сторону. Интуиция? Может быть… В последнее мгновение я понял, что непохожая ни на что виденное до этого мразь, контуры тела которой скрывались за десятком мускулистых конечностей, промахнулась сантиметров на десять, распоров когтями воздух за моей спиной.
Они слышат меня. Но не видят…
Понимание пришло откуда-то извне… Возможно, из другой жизни, о которой я по прежнему ничего не знал…
Мое личное время отличается от времени этой гигантской аномалии на несколько секунд…
И пока я иду с постоянной скоростью, ожившие трупы не видят меня…
Не меняя шага, я осторожно закинул за спину автомат и вытащил нож из чехла. Как знать, вдруг кто-то из мертвецов сообразит броситься на опережение…
Но пока что мне везло. Порой они сталкивались друг с другом за моей спиной и, судя по реву и хрусту костей, начинали рвать бывших соседей по могиле. Но, помня наставление Жилы, я не оглядывался, продолжая идти вперед.
Впереди на дорогу вылезло нечто. При жизни это был здоровый, плечистый мужик с нехилым пивным брюхом. После смерти на подъеденном могильными червями теле прижилась мерзкая тварь, похожая на сильно увеличенную пасть кровососа с круглым черным глазом посредине. Умный такой глаз торчал как раз посредине живота трупа, а полутораметровые «реснички» вполне осмысленно ощупывали пространство перед собой.
Этот симбиоз двигался навстречу мне дергаными шагами. Голова трупа безвольно каталась по плечам, по-видимому не неся для организма никакой полезной функции. Закатившиеся кверху бельма невидяще смотрели в серо-черное небо Зоны. Все, что надо, видел глаз на животе, приспособивший мертвое тело в качестве средства передвижения. Вернее, пытался увидеть.
Пройти мимо него было нереально — по бокам дороги чернели разверстые пасти вскрытых могил, которые надо было как минимум перепрыгнуть. Или обойти, рискуя попасть в шарящие по воздуху конечности других мертвецов.
Десять шагов до трупа…
Девять…
Замедляться нельзя! Останавливаться — тоже! Стрелять — нереально, слишком много мертвецов ищет меня в опасной близости. Если бросятся все разом на звук, то наверняка в толчее кто-то из них, да наткнется на желанное живое мясо…
Восемь шагов…
Семь…
И тут я решился.
Коротко, от бедра, без замаха кистевым движением я метнул штык нож, метя в центр глаза…
Из глотки трупа вместе с потоком черной слизи вырвался жуткий вопль. Мертвец упал на спину, его живот начал стремительно уменьшаться в размерах. Слизь почему-то хлестала горлом, а вокруг проткнутого глаза на животе бесновались щупальца, пытаясь выдернуть из раны рукоять ножа.
Три шага. Два. Один…
Нож было немного жаль — хотя бы потому, что другого не было. Но выдергивать его из клубка еще живых щупалец, каждое из которых было толщиной в руку, как-то не хотелось. Поэтому я лишь прошел мимо издыхающего чудовища, обогнув его по кратчайшей траектории и продолжил путь. Похоже, до границы Копачей оставалось не так уж и много — во всяком случае я уже видел изнанку щита, похожего на тот, что я миновал при входе на зараженную территорию. Рев мертвецов за спиной понемногу отдалялся — судя по треску разрываемой плоти они всерьез занялись раненым собратом.
— Постой, сынок.
Я так и не понял, откуда возник этот призрак. Только что никого не было впереди — и вдруг какая-то тень, мелькнувшая слева на границе поля зрения материализовалась в пожилого человека. Смутно знакомого. И крайне важного для меня. Почему важного? Не знаю… Это было невозможно объяснить.
«Не останавливайся…»
Установка Жилы оказалась сильнее внезапного порыва. Я продолжал идти, при этом не в силах оторвать взгляда от призрака. Который поплыл рядом со мной, постепенно становясь все явственнее. Я уже мог различить морщины на лице, узловатые руки, странный костюм, расшитый золотыми узорами…
— Ты же хотел узнать свое прошлое, — произнес старик. — Хочешь, я расскажу тебе кто ты есть на самом деле?
«Не говори ни с кем…»
Будь ты проклят, Жила!
Это же мой отец!
«Не останавливайся!!!»
Щит приближался… Невидимая граница Копачей… За которой останется разгадка тайны, ради которой я почти дошел до ЧАЭС!
И мой отец. Который хотел мне что-то сказать…
Я оглянулся…
Сгустился и потемнел воздух, словно в него плеснули чернил из гигантской цистерны. Задрожала земля, выбрасывая из себя новые полчища мертвецов. Взлетали в воздух и рассыпались в крошево надгробия, распадались на щепы кресты, вырванные из могил мощными ударами изнутри. И, казалось, не будет конца полчищам мертвых, которых изрыгала из себя зараженная почва Зоны.
Многоголосый вой раздался за моей спиной.
Меня увидели!
Но за моей спиной уже не было того, кто на мгновение показался мне человеком, которого я на самом деле не помнил. Там, сзади, стремительно приближался ко мне гигантский ком из рук, когтей, глазниц, пастей и ошметков гнилого мяса, окрашенных желто-зеленой жижей разложившейся плоти.
И я побежал. Осознавая, что вряд ли успею.
Они были быстрее. Их гнал голод.
Но я уже видел жухлую траву Зоны, растущую за невидимой границей, начинающейся сразу за щитом.
Что-то схватило меня за полу пыльника, но я ударил не глядя назад подошвой ботинка и рванулся изо всех сил.
Получилось! Хватка ослабла. Что ж, еще пара секунд у меня есть. Наверно…
Сам воздух казалось толкал меня в грудь, пытаясь остановить, отбросить назад в сгнившие лапы преследователей. Но я бежал…
До тех пор, пока не споткнулся и не упал, цепляясь скрюченными пальцами за серую траву Зоны…
Над моей головой гулял ветер, вращая грязно-желтые листочки в медленном водовороте. Рядом со мной — руку протяни и вот она, легкая смерть — крутилась «Воронка». Но аномалия вдруг показалась мне настолько родной, что я засмеялся и осторожно погладил ветер, закручиваемый «Воронкой» в тугую, вполне ощутимую спираль.
Было тихо, как может быть тихо только в Зоне на границе хмурого дня и непроглядной ночи. Когда сталкеры уже закончив дневные рейды подтягиваются кто в бары, а кто в свои схроны, а ночные охотники-мутанты еще только собираются выйти на промысел. Но эта жутковатая тишина радовала меня, словно я только что вернулся домой.
А потом я рискнул оглянуться.
В метре позади меня торчал щит со знакомой надписью: «Увага! Радiацiйна небезпека! ПТЛРВ «Копачi»…
А за щитом хорошо различимые в сумерках по обеим сторонам от дороги возвышались поросшие жухлой травой холмики, утыканные металлическими знаками радиационной опасности — все, что осталось от села Копачи.
Тихое место.
* * *— А круто ты кривлялся, пиндосина, пока шел через Копачи, — раздался насмешливый голос у меня в наушнике. — Я чуть со смеху не помер.
