Ерофей Трофимов - Пес войны. Трилогия

— Вот и мы не знаем, — ответила старуха, и ее ментальный вздох пронесся по сознанию Араба, словно легкий порыв ветра в ночи.

— Хорошо. Ради вашего спокойствия я спрячу этот меч, — принял решение Араб. — Как только мы отправимся к храму, я найду место, где его никто не найдет, и оставлю там. Заодно и проверим, правду ли говорят ваши сказочники.

— Кто? — не поняла старуха.

— Так у нас называют рассказчиков, — пояснил он, пряча улыбку.

— Я верю тебе, — коротко ответила Кара и прервала разговор, словно дверь закрыла.

Убрав оружие под шкуры, на которых спал, подальше от глаз своих домочадцев, Араб вытянулся на своей постели и закрыл глаза.

Блистательная госпожа и великая крага Смайта с трудом открыла глаза и попыталась сесть. Увидев, что она жива и даже пытается подняться, рабы бросились помогать ей. Они так и пролежали, уткнувшись лицами в траву и даже не пытаясь бежать. Подхватив госпожу на руки, они усадили ее на край клетки, в которой везли пленников, и растерянно топтались, не зная, что делать дальше. С искусством врачевания они не были знакомы даже понаслышке. Сообразив, что толку от рабов мало, госпожа Смайта хриплым голосом приказала развести огонь и срочно нагреть воды. Следующим приказом она отправила женщин осмотреть наемников. Может быть, кто-то из них остался в живых. Но после беглого осмотра стало ясно, что все наемники погибли. Их шлемы были пробиты, а головы под ними проломлены так, словно их ударили чем-то очень тяжелым. Удивленно покрутив головой, госпожа Смайта приказала достать из сумки тонкий кожаный ремень и привязать его к древку странной тростинки, торчавшей из ее плеча. Второй конец ремня она велела привязать к пруту клетки. Медленно отступая назад, госпожа Смайта натянула ремень и, глубоко вздохнув, резким движением подалась назад, выдергивая древко из раны.

Резкая боль ослепила ее. Из раны хлынула кровь, и госпожа Смайта, не выдержав, упала на колени. Один из рабов догадался приложить к ее ране тряпку, смоченную водой. Ругаясь и шипя сквозь стиснутые зубы, она заставила его перевязать свое плечо и, снова присев на телегу, взяла в руки вынутое оружие, ранившее ее. Задумчиво повертев стрелу в руках, она присела перед трупом одного из наемников и внимательно осмотрела рану. Она была нанесена другим оружием. Медленно поднявшись, она прошлась по разгромленному каравану, внимательно осматривая каждую пядь земли.

Вместе с наемниками погибли и следопыты. Это был разгром. Поражение. Полное и безоговорочное. Такого она еще не испытывала. Самое время было разозлиться и начать казнить всех вокруг. Во времена своей юности она так бы и поступила, но сейчас, имея за плечами опыт прожитых лет, а самое главное, вполне определенную цель, она решила не торопиться и делать все по порядку.

Убедившись, что рабы уложили всех погибших в один ряд, она приказала разбить лагерь и приготовить трапезу. Еще раз присев рядом с погибшими, она принялась осматривать раны. После внимательного осмотра выяснилось, что все раны были нанесены двумя видами оружия. Краги погибли от таких же тонких тростинок, какую она вытащила из собственного плеча. Все остальные: следопыты, наемники и несколько рабов — были убиты непонятно чем. Глубокие, давленые раны наводили на мысли о тяжелых дубинах, но в поле зрения всего каравана появлялся только один человек.

Это было непонятно и странно. Подозвав двух рабов, госпожа Смайта приказала им взять топоры и решительно направилась в ближайшие заросли, из которых появился ее противник. Этот странный человек ждал именно их. В этом она не сомневалась, ведь он бросился освобождать пленников.

Облазив все соседние кусты вдоль дороги, по которой проходил караван, она поняла, что нападавших было намного больше, но кто они и что за оружие использовали, она так и не поняла. Вернувшись обратно в лагерь, она приказала подать обед и отправила рабов хоронить погибших. Только тела крагов было решено увезти обратно в замок.

Госпоже Смайте совсем не улыбалось в очередной раз стать объектом подозрений всех живущих в замке родственников. Ведь гибель любого крага могла быть выгодна прежде всего другому крагу, и убить крага мог только краг. Но в этот раз она планировала заставить своих соплеменников задуматься, а заодно и сбить с них спесь. Слишком уж привыкли они к своей непобедимости. Даже ей пришлось с горечью согласиться, что человек, с которым она скрестила оружие, легко мог справиться с ней и в том случае, если бы она не была ранена.

Как это ни неприятно, но он действительно оказался воином. Настоящим. Из тех, кто умел не только бахвалиться, сидя за столом, а еще и мог ответить ударом на удар. И ответить так, что у нападавшего сразу возникали серьезные проблемы. Ее удивление и растерянность были так велики, что она даже забыла разозлиться на врага из-за потери своего меча. Это сейчас волновало ее меньше всего. Гораздо больше ее интересовало оружие, с которым он их встретил. Вспоминая увиденные раны, она невольно содрогнулась, ведь теперь жизнь любого крага не стоила и ломаного гроша. Врагам нет необходимости подбираться к правящей элите вплотную. Достаточно просто устроить засаду. Внезапно ей по-настоящему стало страшно. Одно дело щекотать себе нервы, подпуская врага на расстояние прямого удара и быть готовым встретить его, и совсем другое — ходить по собственному дому и бояться легкой тростинки, которая может вонзиться в твое тело в любой момент из-за любого угла.

Покончив с обедом в окончательно испорченном настроении, госпожа Смайта приняла ванну и отправилась отдыхать, приказав рабам сторожить лагерь. Но выспаться ей не дали. С наступлением темноты на охоту вышли лесные хищники и, привлеченные запахом крови и падали, принялись обшаривать окрестности лагеря. Перепуганные рабы с истеричными воплями, судорожно размахивая топорами, пытались отогнать зверей, но полное неумение владеть оружием привело к тому, что двое из них стали добычей хищников. Услышав вопли и рычание людоедов, госпожа Смайта вынуждена была встать с постели и, выйдя из шатра, лично убить нескольких зверей, после чего остальные отступили обратно в лес. Не обращая внимания на собственную наготу, она обвела рабов презрительным взглядом и пообещала лично содрать кожу с любого, кто еще раз осмелится разбудить ее своими воплями.

— Не умеете защитить себя от зверей, подыхайте молча, — решительно заявила она, отправляясь спать.

Утром, злая, невыспавшаяся и от этого еще более опасная, госпожа Смайта приказала сворачивать лагерь и выдвигаться обратно в замок. Теперь, после потери следопытов и наемников, ей не оставалось ничего другого. Этот поход был обречен. Вести рабов на погибель в Запретный лес означало просто потерять их. За свою жизнь она не боялась, ведь она была крагой, но лишаться лучших рабов ради прихоти она не хотела. Кроме того, ее любимый тарг сбежал, когда чужеземец сумел выбить ее из седла. Она сняла с него намордник, когда решила атаковать, и зверь не преминул этим воспользоваться. Впрочем, как и тарги остальных крагов. Из всех ездовых животных в караване остались только боски. Этим могучим гигантам все было нипочем. Даже когда вырвавшиеся на свободу тарги, почуяв кровь, бросились убивать раненых наемников, они остались спокойны. Их удерживала на месте воля пойманных пастухов. Но теперь, когда пастухи бежали, эти огромные флегматичные животные начали беспокоиться и периодически делали попытки сбросить ярмо и бежать. Только огромными усилиями рабам удавалось справиться с ними. Так, с проклятиями и криками, подгоняемые щелканьем хозяйской плети, рабы смогли развернуть караван и погнать упрямых босков в замок. Весь путь до дома занял у них в два раза больше времени, чем они шли к месту засады.