Кодекс Наемника. Том 5 (СИ) - Бредвик Алекс
— Прошу всем приготовиться! — достаточно властный женский голос вырвал меня из потока мыслей, привлекая моё внимание к его обладательнице.
Но я не стал сосредотачивать на ней своё внимание. Все Советники были тут, так что…
— Твою… — схватился я правой рукой за голову, а левой упёрся о трибуну, делая вид, что теряю силы. — Мне кажется… что я…
Глава 26
Мой маленький концерт прошёл так, как я и предполагал. Медицинское оборудование, которое можно было доставить в зал заседаний из клиники, показало, что мне действительно плохо, а также, что мне нужна госпитализация на какое-то время. Дня на два или три желательно. Но меня не отпустили по понятным причинам. Совет больше не желал ждать меня, они уже устали терпеть, и некоторые были готовы взорваться из-за того, что, цитата: «Этот чёртов идиот и так заставил нас перенести некоторые встречи! Такого я больше не потерплю! Если он сдохнет во время судебного разбирательства, то значит, что такова была его судьба!»
Когда эта фраза была брошена в толпу, жаль, что никого из представителей средств массовой информации тут не было. Заседание считалось закрытым, их не пустили. А какой мог быть общественный резонанс! Ещё раз убеждаюсь в том, что, если некоторым людям дать в руки власть… она их портит. Ну или просто вскрывает то, что в них уже было глубоко заложено.
Но в конечном итоге со мной что-то сделали… и мне действительно стало проще. Видимо, я просто не обращал внимания на то, что мне было действительно плохо. Организм привык к этому состоянию, и… соответственно привыкла и психика. Но сейчас я чувствовал такую лёгкость, такое эмоциональное спокойствие, какие, казалось бы, не чувствовал никогда. Но… заседание. Оно должно начаться. И внутренне я приготовился ко всему. Ведь могло произойти всё, что угодно.
— Итак, — встал мужчина, рядом с которым чаще всего крутился Фрай, с виду похожий на обычного работягу, а не на представителя верховной исполнительной власти. — Сегодня, по праву взаимозаменяемости Власти в нашем государстве, представители Исполнительной Власти берут на себя право использовать функции Судебной Власти. Цель данного заседания — разобраться в предъявленных Советом, коим являемся мы, претензиях по факту обвинения подсудимого, Командира Наёмнической Организации «Райз», далее по делу для краткости КНО «Райз», Маркуса Майера. Я же в данной ситуации буду являться лицом независимым, имеющим удостоверение судьи, полученным ещё до Гражданской Войны. Из-за чего свои полномочия, как члена Совета, на время проведения заседания полностью складываю с себя. Теперь прошу стороны предоставить доказательства виновности данного человека и, соответственно, невиновности, если таковые имеются. Суд, напоминаю, является в первую очередь судом присяжных.
Повисла небольшая тишина. Было как-то непривычно, складывалось ощущение какой-то неправильности. Да, в законе было прописано, что в экстренных ситуациях Совет может заменять какие угодно ветви власти… но всё равно это казалось такой фальшью… что буквально воротило от этого. Но я не подавал виду. Как полагается, сначала должны последовать обвинения, чтобы мне было на что отвечать. Поэтому я молчал и ждал.
Дальше начался какой-то фарс. Никаких свидетелей, никаких доказательств. Просто один член Совета за другим вставали и высказывали свою точку зрения. Грег при этом находился в зале, был по правую руку от меня. И я постоянно следил за выражением его лица. Оно было напряжено. Очень сильно напряжено. Ему тоже не нравилось, что творилось. И в конечном итоге от него прилетело весьма ожидаемое сообщение.
— Говорю как специалист в своей области деятельности, — обычно такие слова нужны для очень сильного убеждения кого-то и, если я знал, что человек действительно умеет работать в своей сфере, то я слушал. — Их заставили всё это говорить. Сейчас, представляю, будут какие-то лживые и сфабрикованные доказательства, видео, какие-нибудь пробирочки.
Я не сдержался, когда дочитал до конца, чуть не засмеялся, что смутило некоторых представителей власти. Но они тактично промолчали, особенно тот, который рассказывал там про какие-то умные снаряды, в которых были заложены специальные химические вещества, которые и вызвали ядерный взрыв при соприкосновении этих веществ.
Такой большой глупости, как сегодня, я не слышал нигде и никогда. Люди говорили то, что им приказали говорить. Они делали это из страха. И даже я это стал замечать, когда уже, примерно, тридцатый человек начал говорить какую-то чушь, вечно бегая глазами по залу. И это напрягало. Значит… судью тоже будут заставлять сказать то, что ему прикажут. И как бы он ни старался, как бы Фрай не пытался договориться, как я понял, именно с этим человеком… тот, кто всё это устроил, уже принял решение. Но в любом случае… придётся тянуть время, придётся общаться, ругаться и доказывать, что это они — дебилы, а я — Д’Артаньян.
Но время шло. Уже час я просто так стоял и чувствовал, как на мои уши с каждым мгновением наматывается всё больше и больше лапши. В какой-то момент даже я начал подсознательно верить в этот бред, ибо его было столько… что мозг просто не понимал, что они пытаются сказать. И из-за этого я перестал слушать подробно, что говорили, просто делал вид присутствия, или, как некоторые любят говорить — я был просто мебелью.
— Подсудимый, — подал голос «судья». — Вам не интересно, что говорят члены обвиняющей вас стороны?
— Я, конечно, никого не хочу оскорбить из тут присутствующих, — тяжело вздохнул я, выпрямился, осмотрел весь зал и помотал головой. — Но… вы либо так надо мной прикалываетесь, либо действительно не знаете базовые физические и химические процессы. То, что некоторые рассказывают… наиполнейший бред. Уж прошу простить, но в силу своей профессии я могу так говорить. И, например, никакие снаряды не могут в себе содержать такое вещество, которое провоцирует при взаимодействии друг с другом ядерный взрыв. Большой снаряд, да, может вызвать взрыв схожий с ядерным, но там нужна довольно большая тротиловая дубинка. А у нас даже таких кораблей нет, которые способны нести ракеты такого класса.
Тут же среди Советников начались возмущения, кто-то кричал, что им виднее, что они и так всё знают, что им положено знать… а я только всё больше убеждался в том, что это инструмент устранения ненужных личностей, которые в той или иной мере понравились народу. Выдуманные глупые доказательства, закрытый режим, вся эта фальшь… и я даже не понимал, зачем это всё надо. Видимость деятельности? Работа ради видимости? Кто-то же тут ведёт протокол заседания, может, просто нужны какие-то доказательства того, что всё было проведено в соответствии с Законом, чтобы народ не возмущался? Но я этого искренне не понимал. Не понимал этого и Грег, не понимал этого и Фрай.
Но время шло, бесполезно тратилось для меня, и небесполезно, если я правильно понимал, тратилось для Виктора. Но при этом градус обвинений всё только нарастал. Уже неважно, в чем меня обвиняли, в ход шли даже такие факты, что я не контролировал сам себя, что принимаю какие-то там вещества, которые вот только-только были зарегистрированы в моём организме. И никого не волновало, что это были боевые стимуляторы… всем было просто плевать. Не имеет права командир, даже для ясности сознания в бою, принимать такие препараты. Вот только, где такое прописано… никто так и не сказал. Словно только что придумали и решили начать давить в эту сторону.
В общем, спустя три часа мало что изменилось. Просто почти каждый член Совета выговаривался против меня, но что меня приятно удивило… некоторые, наоборот, выступали в мою защиту. Это удивляло многих, очень многих, в том числе и меня.
— По имеющимся у нас на руках вещественным доказательствам, — вещала со своего места достаточно молодая женщина в красном офисном костюмчике с длинной юбкой, весьма приветливой, но строгой наружности… но при этом глаз действительно за неё цеплялся, — которые были переданы нам из Службы Безопасности, могу вам с достоверной точностью передать, что группировка, НО «Райз» в обоих случаях не провоцировала ядерный взрыв. Если бы они нанесли удар непосредственно ядерным оружием, то они бы не успели отступить во втором случае, а в первом лично Маркус не смог бы отступить и спасти при этом жизни некоторых работников, которые занимались раскопками в уничтоженном городе.
