Солянка 2 - Тимур Сытников
Мое сознание разделилось, но на этот раз, моя вторая личность не покинула моей головы. Мы оба были внутри моего облака и смотрели за тем, как дергалось облачко болванчика. Пару секунд, мы молчали, хотя, мысли у нас явно были одинаковые. Затем, моя вторая половина все таки прервала эту тишину.
— Вырастили гадину, однако, ты гляди. И понимает же, что вредит не только нам, но и себе.
— Думаешь, понимает? По мне, так как раз он считает, что это мы себе сами вредим.
— К черту его! Нужно избавляться от него, чего бы он там не думал. Сдаст он нас, как только случай будет. В общем, действуй, делай что хочешь, но избавиться от него нужно.
Половинка не стала дожидаться ответа и исчезла. Мне лишь осталось выругаться от злости, что я вновь не получил не толкового совета, так и толковой информации. Я пошел в приемную, размышляя над тем, что если у меня будет возможность избавиться от болванчика и от второй половинки, то избавлюсь не раздумывая. Поскольку толку от них нет, лишь только мысли о том, что я шизофреник приносят. Дойдя до приемной, я смог накрутить себя до такой степени злости, что меня начало потряхивать. Но в этот раз злость вообще не помогла мне, болванчик по-прежнему висел в моей голове.
Промелькнула мысль о том, что можно было бы попробовать другие эмоции. Например полюбить болванчика. Но додумать мысль я не успел. Внезапно замигал сигнал на стене и я подбежал к двери. Это был сигнал экстренного вызова. Выглянув в глазок, я увидел, что за дверью стоят четверо охранников. Я испугался, что меня раскрыли и охранники пришли за мною, но потом увидел, что они держат в руках носилки, в которых лежит человек.
Я открыл дверь и в комнату вошли охранники, занося с собой человека на носилках. Я узнал его моментально, это был Сорок Седьмой. Он был накрыт простыней, которая была пропитана кровью. Я моментально указал в сторону операционной, а сам бросился переодеваться в чистую одежду. Охранники прекрасно знали, куда идти, похоже доставлять пострадавших было для них привычным делом. За мной же увязался пятый охранник, которого я изначально не заметил. Я не успел его спросить, что произошло, как он сам принялся рассказывать. Тон у него был ворчливый и недовольный.
— Мы хотели в камеру отвести, но перед этим, таблеток дать, успокоительных. Он пробирку взял, таблетки в рот закинул, ну мы расслабились. А он как вцепится зубами в пробирку. Раскусил ее, гад. И тут же, сам себе осколком вены вскрыл. Ну тут успокоительное сработало. Стоит, кровища хлещит, а он улыбается, довольный. Мы его на носилки и сюда.
— Жгут наложили? Как давно?
— Наложили, все по инструкции. Минут десять назад.
— А чего так долго несли?
— Так мы его с нулевого уровня тащили. Десять этажей, пока двери только все откроешь..
Охранник еще что-то рассказывал мне про то, что быстрее никак не вышло бы. А я тем временем внимательно вслушивался, запоминая все те детали расположения помещений, которые он сам того не понимая, выдавал мне. Видимо, ему даже в голову не приходило, что кто-то может воспользоваться этими сведениями, чтобы спланировать побег. Ведь внутри каждого пациента, сидит болванчик, который не допустит подобного. Я закончил переодеваться, кивнул охраннику и прошел в операционную.
Сорок Седьмой лежал на столе, его руки и ноги были уже зафиксированы. Он был в сознание, но глупо улыбался, под воздействием наркотиков. Я подошел и взглянул на порез. Он был достаточно глубокий и продолжительный, чтобы вызвать достаточную потерю крови, которая приведет к смерти, если не оказать медицинскую помощь. Регенерация в данный момент не работала, в ране осталось много стекла, которое не давала ране закрыться самостоятельно.
Согласно инструкции, я должен был предотвратить смерть пациента, если есть такая возможность. Поэтому, если бы травма была сложной, то мне нужно было стабилизировать состояние, а потом перевести пострадавшего в кому, до того момента, пока не вернется Гренуа. Травма же Сорок Седьмого не была сложной. Имевшихся у меня знаний было достаточно, чтобы полностью вылечить рану, поэтому мне предстояло заняться лечением самому.
Охранники вышли из операционной, оставив нас одних. Я склонился над Сорок Седьмым, взглянув ему в глаза. Взгляд его расплывался, я поводил рукой перед его глазами, надеясь получить хоть какую-то реакцию. Ее не было. В принципе, можно было начинать обрабатывать рану, анестезия не требовалась, поскольку пациент и так прибывал в отключке.
Инструкция мне это позволяла, но я решил действовать по другому. Я вышел из операционной в комнату ожидания. Там сидели охранники, при мое появлении, они смолкли и уставились на меня. Я подошел к ним ближе, протянул руку ладонью вверх.
— Мне нужен образец того успокоительного, которое принял пациент.
Охранники замешкались, после чего принялись переглядываться. Я же не смущаясь, подошел еще ближе, не опуская руку.
— Пациент находится под воздействием не известного мне вещества. Я не могу продолжать операцию, пока не знаю, какое воздействие на него оказано.
Охранники уставились на того охранника, который разговаривал со мной ранее. Видимо он был у них старшим. Тот пожал плечами, после чего вытащил коробочку с таблетками, вытряхнул из нее одну таблетку и вложил ее в мою ладонь. Я сжал ладонь, после чего быстро направился в химическую лабораторию. По пути, я размышлял над тем, почему охранник согласился дать мне таблетку. Выходило так, что все они, охрана, Гренуа и прочие, через чур сильно полагались на силу своих таблеток.
Эта вера была оправданной, болванчик, которого подпитывали таблетки, был очень сильным. Это я испытал на себе. И это порождало у меня единственный вопрос, почему я смог противостоять болванчику. Возникала мысль, что являюсь уникальным человеком. Тем самым исключением из правила, которое подтверждает существование правила. Но эту мысль я отбрасывал. По той причине, что в собственную уникальность я не верил.
В конечном счете, я легко попал под психическое воздействие мха в подземельях зоны. Тогда мне помог только препарат, которым откачивала меня Пятая. Я замер и тут же в голове всплыло описание того препарата, который вколола мне Пятая. Да, активное воздействие длилось несколько часов, но остаточное воздействие, длилось месяц. Это остаточное воздействие, плюс то, что охранник самостоятельно
