Сын палача. Том 2 - Андрей Сергеевич Ткачев
Хотел сказать что-то еще, но не успел. Приближающийся цокот копыт заставил нас обоих обернуться. Зак, хмурый, если не сказать злой, резко остановился рядом с нашими лошадьми и спешился. Его конь недовольно прянул ушами и ударил копытом по земле, больше никак не высказывая свое отношение к наезднику.
— Рад, что ты здесь, — обратился я к нему.
Но меня маг Жизни демонстративно проигнорировал и сразу обратился к Раде.
— Я проведу быстрый поверхностный осмотр. Нужно убедиться, что нет критических проблем, иначе я запрещаю проводить ритуал, — безапелляционно заявил он.
Иногда немного раздражала эта черта магов Жизни вообще и Зака в частности — уверенность в том, что к их решениям, выходящим за рамки профессиональной деятельности, будут свято прислушиваться и исполнять, просто потому что они сдвинули бровки и строго топнули ножкой.
Возможно, я в этот момент был слишком раздражен и поэтому строг по отношению к другу, но ничего поделать с собой не мог.
Рада пока покорно дала себя осмотреть. Я же отошел к Франклину.
— Все, как я инструктировал. Встаете в намеченные точки и подаете первый импульс. Дальше все пойдет само, — напомнил я, видя, что парни мнутся и волнуются от предстоящего действия, в котором им необходимо участвовать. — От вас более ничего не требуется. Самое сложное вы уже выполнили.
— А если не пойдет с первого раза? — робко спросил один из его помощников.
Я кивнул на пентаграмму, линии которой уже начали сверкать от постепенно наполняющей ее магии.
— Не придется. Мы на источнике, здесь много чистой силы. Нужен только начальный импульс для активации заклинания. Этого будет более чем достаточно.
Это немного успокоило Эвверанов. Зак закончил с осмотром и вместе с Радой подошел к нам.
— Начинай, — кивнул мне маг Жизни, давая свое добро.
— Идем, — я ободряюще улыбнулся девушке, слегка сжав ее ладонь.
Мы заняли полагающиеся места, сев в позу для медитации.
— Все помнишь? — спросил я.
— Да, — кивнула огненная волшебница. И добавила увереннее: — Я готова.
— Начинайте! — командую.
И сам закрываю глаза. Я знаю, как это будет. В первые же секунды в меня начнет вливаться ручеек магии, его нельзя упускать. Нельзя дать ему растворяться во мне так, будто я просто принимаю ману. Нет, его нужно направлять на формирование узора магии Огня…
Но первым появляются не ощущения от магии, а образы. Нечто смутное. Нечто, никак не формирующееся в единую картинку. Будто рисунок разбит на осколки, рассыпан, а я пытаюсь рассмотреть в нем что-то цельное.
Магия обрушивается на меня внезапно и резко. Не тонкий ручеек — полноводная река.
К этому я не был готов.
Справившись с ощущениями, я понимаю, что весь этот поток силы льется не на меня. Это пульсирует источник, медленно восстанавливаясь после осушения. И ручеек текущей в меня силы приходится искать среди этого потока.
Нахожу. Это несложно, меня интуитивно ведет ритуал, который имел для этого соответствующие рунические контуры.
И стоит мне подцепить этот ручеек, начать направлять, как вновь приходят образы, уже куда более яркие и объемные.
Тренировочный полигон. Упражнения. Отработка движений. И едва уловимое присутствие магии. Ее используют по минимуму, чтобы провести демонстрацию, а не разрушить все вокруг, неосторожное обращение с магией, когда ты еще не полностью контролируешь все потоки может с легкостью навредить, тогда о тренировках можно будет забыть на ближайшие недели.
Девочка на полигоне тренируется, стоя в стороне и в тени, просто повторяя за остальными. Прячется от остальных, чтобы ее не выгнали до того момента, как она успеет все запомнить.
Это воспоминания Рады?
Отвлекаясь от образов, начинаю выстраивать рисунок. Первые штрихи ложатся легко — это лишь начало, и оно мне хорошо знакомо.
А затем приходит все то, что я чувствовал во сне. Не сразу, не единым потоком.
Постепенно нарастая, приходит жар, идущий одновременно и снаружи, и изнутри.
Приходит чувство бегающих по коже языков пламени, пока еще только горячих, еще не сдирающих кожу до самого мяса.
Инстинктивно хочется прекратить, не сопротивляться, просто поглотить магию, не пытаясь выстроить в себе связи с новым Аспектом. В борьбе с собой не замечаю удара новых образов, едва не сбивающих концентрацию.
Девочка на уроке, слушает невнимательно, больше занятая игрой с появившемся внутри огоньком. Так ощущается Стихия Огня. Постоянно живущая внутри искра, готовая вспыхнуть в жаркое пламя от любой яркой эмоции.
Приходит боль. Уже настоящая, сильная. Огонь пытается испепелить меня, так это ощущается.
Поединок воли. Я или Пламя.
Проиграю — сгорю. Выиграю — Пламя подчинится мне. Станет моим верным инструментом и товарищем.
Отвлекаясь от боли, продолжая создавать рисунок, перевожу внимание на образы.
Их много. Их все больше.
Далеко не все связаны с владением Огнем.
Просто воспоминания. Не понимаю. Рада не сосредоточилась на том, что я просил? Почему я вижу все подряд?
Образы проносятся быстро, я успеваю все осознать. Не всегда успеваю понять, где в очередном обрывке сама Рада.
Вот из общего ряда вырывается яркий образ.
Огненный дракон. Небольшой. Рада еще молода, не так сильна, как сейчас. Но она овладела своим искусством.
Овладела Пламенем.
И я бросаю начертание долгого и сложного рисунка. В этом больше нет необходимости. Я просто беру то, что вижу. Беру цельный образ, завершенный конструкт. Каждую секунду я все больше осознаю годы тренировок в освоении Стихии, которые прошла Рада.
Пламя перестает обжигать, оно становится податливым, теплым, согревающим. Так не должно быть, но я не обращаю внимания, пытаясь взять все, по максимуму, потому что второго шанса не будет.
Я покорю Огонь!
— Солрэн! — доносится до сознания.
Неожиданно импульс чужой магии, пришедший откуда-то извне, прерывает медитацию, отправляя меня в беспамятство.
Глава 21
— Приготовься! Началось.
Короткий приказ заставил Аннэль встрепенуться. Уже через пару секунд она присела у окна, достав свою винтовку и прильнув к верному ей оптическому прицелу. В особняке началось движение, более оживленное, чем обычно. И неслучайность этого оживления подтверждалась подъехавшей ко входу закрытой каретой. Именно этим событием было нарушено все спокойствие.
— Действуем по плану? — деловито осведомилась Аннэль, готовя оружие к стрельбе.
Высокоточные винтовки пока являлись большой редкостью и требовали особого ухода и обращения. И главное в этом было наличие знаний: как и что необходимо делать. Все имело значение: состав пороха, пули, влажность, попадавший на древко солнечный свет. Девушка деловито заряжала винтовку, ожидая ответа…
Ее напарник не двигался с места, продолжая что-то напряженно рассматривать через бинокль.
— Что-то не так? — спросила она, положив винтовку и доставая свой бинокль, чтобы увидеть то, что так заинтересовало ее напарника.
— Не так. Слишком много городовых, — ответил напарник, первым обратив внимание на этот нюанс.
Аннэль отвлеклась от цели и начала обследовать улицу. И, заметив группу городовых, начала их пересчитывать, хотя те редко собирались больше трех во время патрулирования.
— Четырнадцать, — задумчиво обронила она, быстро закончив подсчет. — Слишком много для одной спокойной улицы.
— Слишком много, — согласился маг Хаоса.
Около особняка пока городовых не было.
* * *
Моритас и еще один маг, прибывший лишь на днях для помощи в транспортировке, с которым еще не успели познакомиться, вышли на улицу и обошли подъехавшую карету. Моритас приметил четверку городовых, стоявших поблизости, но не придал этому особого значения.
Ничего подозрительного мужчина не рассмотрел. Впервые за несколько недель выдался погожий денек, и прохожих на улицах, за дождливые дни засидевшихся дома, высыпалось намного больше обычного. В другой день, менее людный, он бы заметил излишнее количество стражей порядка, собравшихся на близлежащих улицах, но не сегодня. Да и мысли, если честно, были заняты совершенно другим, что притупляло внимание.
Следующим на улице показался Доктор. Он был заинтересован каретой, а не окружающими. Сосредоточенный на своем деле, он дотошно проверял магическую защиту, поставленную на транспортное средство. Ехать по наполненному магами городу, светясь магической силой за три квартала, было как минимум опрометчиво. Тут была важна каждая мелочь и, судя по довольному лицу мужчины, его все устраивало.
— Моритас, друг
