Дорога мстителя - Алексей Алексеевич Доронин
Видимо, горы сдерживали распространение заразы на запад и восток. А вот Еловый Мост, Сатка, да и Орловка… не удивительно, что там встречалось много аномалий. До Озёрска-то – рукой подать. И всё равно люди продолжали там жить.
Иногда в степь врезался клин леса, порой даже сужая дорогу. В этих местах проще было найти воду. Караванщики останавливались, поили лошадей, набирали себе воды из колодцев, расположение которых им было известно. Видимо, раньше тут было жильё, теперь же от него не осталось ни следа. Но колодцы, видимо, иногда чистят. Немного отдохнув в тени деревьев, снова трогались в путь.
Несколько раз разминулись с небольшими группами пеших, да встретились двое конных. Но все эти люди перемещались на небольшие расстояния, к соседям. Других телег на шоссе не встречали. Миновали, не останавливаясь, четыре жилых поселения. Выглядели деревушки очень бедными и безлюдными. Изредка попадётся баба с вёдрами (к добру ли?), да тощие дети – которые не играли, а пасли коз или выполняли другую не очень замысловатую работу. При приближении телег они настороженно вглядывались, но не убегали.
* * *
На четвёртый день на большом кладбище автомобильной и всякой другой техники к ним вышла целая делегация чумазых детей. Лица у них были измождённые, серьёзные. Недетские у них были лица.
Самый старший, с виду Сашин ровесник, судя по всему, был тут заправилой – бритый наголо и мускулистый, как культурист. Остальные слушались его беспрекословно, причём понимали почти без слов.
Двое подростков держали стволами вниз ружья. Ещё у нескольких в руках были удобные металлические трубы или цепи, но они явно не собирались их использовать. Похоже, караванщики были с ними хорошо знакомы.
Приветствие было очень коротким. А потом, без всяких предварительных разговоров, начался бизнес.
За полчаса торга орловцы и башкиры выменяли у детишек целую гору «хай-тека»: провода, с виду медные, лампочки, какие-то детали, разнообразный крепёж, почти новые инструменты. Короче, всё, чем была богата эта не самая щедрая земля. Взамен взрослые отдали картошку, солёную и вяленую рыбу, которая называлась «чебак», немного мёда и большую бутыль мутного пойла.
Потом Витёк указал вождю обитателей свалки на девчонку, стоявшую рядом с тем. Она была абсолютно лысая и без бровей, одета по-мальчишески – драные джинсы, спортивная олимпийка (расстёгнутая до пупа), бейсболка, завёрнутая козырьком назад, но спутать её с пацаном было невозможно из-за начавшей приобретать женственность фигуры. На немытой шее поблёскивала цепочка со знаком доллара.
Сейчас мало кто носил такие шмотки, но Саша знал, что так одевалась молодёжь до Войны, видел в фильмах и клипах. Всё, хоть и жутко застиранное и потёртое, смотрелось на ней очень даже неплохо. Особенно для тех, кто трясся перед этим три дня по пыльной степи.
Девчонка плаксиво скривилась, увидев обращённые на нее взгляды мужиков с телег. Сашу она даже не заметила, хотя он тоже смотрел.
Башкиры в это время куда-то подевались. Саша заметил, как они уходили за высоким тощим пацаном-мусорщиком на другой конец свалки, перед этим успев сбагрить детям какие-то мешочки с травами (неужели приправы?) и наполнить телеги автомобильными деталями.
– Ну, так чё? – не выдержал Витёк, произнеся чуть ли не первые слова в этом диалоге, если не считать коротких наименований товаров (да и то на непонятном жаргоне).
Бритый посмотрел сначала на свою подружку, потом на старшого каравана и решительно помотал головой. Но потом, немного подумав, кивнул. И показал шесть пальцев. Что это значило? Шесть ружейных патронов, шесть винтовочных или шесть мешков картошки? Некую универсальную меру?
Саша так и не узнал. Витёк, видимо, посчитавший цену чрезмерной, покрутил пальцем у виска. Бритый расхохотался и ухватил свою подругу за грудь, будто показывая товар лицом. Но ямщик был непреклонен. Главарь мусорщиков прижал девушку к себе. Мол, «такая корова нужна самому». Та даже не пикнула – что сделаешь против такой гориллы?
И тут до Саши дошло, что рука у парня не совсем обычная. Шесть пальцев тот показал без помощи другой руки, их у него на каждой больше, чем надо. И все функциональны.
– Моя сёлочка, – малолетний мутант не имел передних зубов. Но вряд ли кто-то осмелился бы дразнить его за дикцию. «Тёлочка» смотрела на него действительно коровьим взглядом.
Витёк покачал головой и плюнул на землю. Шестипалый ответил тем же.
На этом торг закончился, и они расстались.
Не сразу Саша понял, что девчонка нужна была не в рабство, а во временное пользование. Но «не срослось». Он этому даже был рад. Некрасиво и безнравственно всё это. Хотя джинсы ей шли… Сильно рваненькие. Чёрт побери, вот бы потрогать…
Виктор пробормотал, что «найдут дешевше».
– Иссите, – протянул культурист, и на этом они расстались.
Думая о простой и вольготной жизни малолетних изгоев, Саша чувствовал странную и стыдную зависть. «Видимо, я окончательно стал взрослым. Насколько раньше было проще… пока не распробовал ещё одну сторону жизни. А теперь… Думай, как отвлечься… Книжку, что ли, почитать. Хотя, скорее, поможет только ковш холодной воды на голову».
В рюкзаке у него был сборник рассказов Стивена Кинга. Надо почитать, отдохнуть от ужасов.
О Лене и об оставленной позади альтернативе Саша старался не думать.
Караванщики вряд ли сильно огорчились, что финальная сделка сорвалась, но остаток дня меньше было слышно песен и приколов.
Наверное, они частенько сюда заглядывают.
Саша подозревал, что малолетние обитатели кладбища техники поселились тут не просто так. Видимо, «порченных» изгнали из деревень за дефекты внешности, но они сумели сбиться в стаю и теперь промышляли… хорошо, что не грабежами, а сортировкой мусора. Хотя при случае, наверное, могли под командованием шестипалого и деревню от лишнего урожая избавить.
Вскоре обоз догнали башкиры, и Саше показалось, что вид у них довольный. Ехали и оживлённо общались на своём языке. Видимо, какую-то выгодную сделку провернули.
И снова всё так же медленно потащился маленький конвой. Жадный Витёк польстился на дешевизну и набрал много всего. Даже по асфальту шли не очень хорошо. Но какой бы тот ни был разбитый – по грунтовке ехать было бы ещё труднее, а по бездорожью не прошли бы вовсе. Поэтому шоссе было «дорогой жизни», вот только чинить его никто
