Седьмое правило дворянина - Александр Герда

Однако же, язык у Болотова был подвешен неплохо. После нескольких часов переговоров ему удалось заставить поверить немца в то, что тот по сути ничем не рискует. Разве что, артефактом, который даст Матвею Морозову для участия в дуэли против Соколова. Да и у него в сокровищнице есть чем поднять настроение единственному наследнику его бывшего компаньона.

Ну а план у Болотова был именно такой. На его взгляд очень удачный и вполне себе реалистичный. При всех своих недостатках, в фехтовании Матвей был очень неплох, да и руками помахать умел. Так что если все срастется как нужно — останутся от ублюдка рожки да ножки.

Что касается самого Морозова… С ним потом можно будет разделаться без шума и пыли. Над этим вопросом даже думать нечего, там уже не сложно будет.

Теперь вот, Болотов смотрел на Матвея и ждал, что скажет молодой человек после всего услышанного. Но тот все молчал и просто смотрел сквозь герцога пустым немигающим взглядом. Такое ощущение, что тот вовсе находился в некоей прострации.

— Матвей, ты понимаешь, что я тебе говорю? — спросил он, устав от бессмысленного ожидания.

Молодой человек посмотрел на него и отпил виски из наполненного почти до краев бокала.

— Вообще-то могли и на похороны приехать, Кирилл Романович. Не чужой все-таки человек нам были. Отделались соболезнованием… Даже сказать кому стыдно…

Глядя какими щедрыми глотками парень пьет виски, герцога замутило, и он чудом сдержался, чтобы не выблевать съеденный днем куриный бульон.

— Так я и сейчас вроде как не чужой, что ты такое говоришь?

— Вроде как… Вот то-то и оно, что лишь вроде как, а на самом деле… — Матвей вновь хлебнул немного спиртного. — Как только отец погиб, сразу финансистов своих и юристов к нашим отправили на переговоры… Хотите кусок послаще да побольше урвать. Здесь с вами трудно тягаться, ваше сиятельство — дай палец, не то что по локоть, всего целиком сожрете.

— Зря ты так, Матвей, — покачал головой Болотов. — Неужели я сына своего старого друга с голым задом оставлю? Межу нами всякое, конечно, бывало. Могли и поругаться… Не без того… Все-таки люди взрослые, не дети малые, сам понимаешь, но вот, чтобы вашей семьей всерьез зла желать — такого за мной никогда не водилось. Сам знаешь, все праздники вместе проводили… Рестораны, то да се…

— То да се… — эхом отозвался младший Морозов и шмыгнул носом.

Болотов уловил настроение парня и понял, что похоже выбрал правильную мелодию и нужно играть ее дальше.

— Ну а с пацанами моими сколько вы времени провели по морям да океанам на надувных кругах, помнишь? Не разлей вода были! — заставил себя рассмеяться герцог. — А ты говоришь чужой… А насчет похорон… Я ведь уже старый совсем, Матвей… Хожу плохо, как инвалид какой-то… Это я так, на людях стараюсь хорохориться, чтобы акции компаний не свалились совсем. Да и на публике поэтому редко показываюсь, чтобы не случилось форс-мажора какого, понимаешь?

Молодой человек недоверчиво посмотрел на герцога, в несколько глотков выглушил практически половину бокала, а затем шумно вздохнул. Некоторое время молчали. Болотов опустил голову и сказал:

— Ну а насчет похорон… Я ведь, когда узнал, что Арсентий… Ну, что отец твой… В общем, ноги у меня отнялись на несколько дней, Матвей… До того расстроился… Думаю, что же он, сукин сын, другого выхода не нашел как сына сиротой оставить? — герцог посмотрел на парня.

Морозов младший нахмурился и шумно засопел. Казалось, еще немного, и он заплачет.

— Вот так лежал и встать не мог, — продолжил тем временем Кирилл Романович. — Потому и не смог приехать. Так что ты уж извини, Матвеюшка. Целый консилиум возле кровати каждый день дежурил, пока думали что со мной делать. Потом как-то отпустило и вот я сразу в Москву и приехал. У Арсентия Борисовича на могилке был уже, а теперь вот к тебе заехал…

— Ко мне-то зачем? — спросил после небольшой паузы парень.

— Утешить и успокоить… Дела кое-какие обсудить. Сказать, что не время сейчас духом падать. Ты теперь в роду последний мужик остался, — пожал плечами герцог. — Жизнь-то продолжается. Завтра я опять улетаю, так что больше поговорить у нас времени с тобой и не будет, вот и пришел наставить тебя на путь истинный.

— Вот оно что, — покачал головой Матвей. — Теперь понятно. Жизни учить будете. Рассказывать, чтобы я все свое добро вам продал или в управление отдал и так оно надежнее будет?

— С чего это ты взял?

— Ну или еще что-нибудь подобное в таком роде, разве нет?

— Нет, Матвей Арсентьевич, — сказал герцог и взгляд его стал строгим. — Стал бы я тебе все это рассказывать, если бы просто пришел к тебе с таким предложением. Ты уж меня не оскорбляй. Я и в самом деле считаю, что ты способен вести дела своего отца и представлять род Морозовых… Да и не только я так считаю, но и фон Аренстоф, например, тоже.

— Это с чего вы взяли?

— С того, что я разговаривал с ним перед поездкой в Москву, — пожал плечами Болотов. — Он приезжал проведать меня в Баден-Баден. Между нами состоялся доверительный разговор, так что можешь даже не сомневаться.

Герцог наклонился и хлопнул Матвея по колену.

— Ну а если я так считаю, он так считает, то и со всем остальным разберемся. Ты извини, парень, но давай начистоту, хорошо? — Кирилл Романович посмотрел на уже немного захмелевшего молодого человека и не дождавшись разрешения продолжил. — По сути говоря, в чем сейчас основная проблема, лишь только в этих дурацких витаминах?

— Типа того, — кивнул тот.

— Но к тебе ведь нет юридических претензий, все бумаги на твоего отца, я правильно понимаю?

— Ну, по сути…

— Тогда, Бог с ними, с заводами… Здесь о чести рода подумать надо. Но это дело времени. Здесь быстро не получится. Рано или поздно все, само собой, как-то уляжется, но должно пройти время, — Болотов погладил морщинистую шею. — И надо чтобы люди тебя всерьез воспринимали… Ты знаешь из-за кого