Сердце Дракона. Том 20. Часть 1 - Кирилл Сергеевич Клеванский
— Я знаю, что это… — прошептала Летея.
Она вдруг замерла посреди тропы, а её глаза расширились при взгляде сквозь пустоту. Та тянулась в вечность, пронзаемая лишь случайными вспышками блеска, мерцавшими, далекими… звездами на покрывале уставшей ночи.
Когда она вглядывалась в них, что-то внутри Лэтэи всколыхнулось. Как забытый сон. Как теплое, приятное воспоминание. Чужое прикосновение, полное заботы и принятия. Как обещание не верности или вечной любви, а того, что кроме неё никогда никого не будет. Что если все вокруг погаснет, то она останется для него единственной причиной, чтобы продолжать сиять. Единственной причиной, чтобы дышать.
Это не была любовь. Или обожанием. Она была его реальность. Его жизнью. А он — её.
А затем это ощущение ушло, оставив после себя воспоминание о саде, где каждый цветок был звездой, а их покров картиной, написанной кистью самой вселенной.
Видение овладело ею, и Летея обнаружила, что не может сопротивляться влечению к мерцающим огням, танцующим в темноте. Она начала двигаться, и ее тело раскачивалось и кружилось в такт космическому танцу, который разыгрывался перед ней. Ее движения полные грации, как лепестки цветка, распускающегося под поцелуем утреннего солнца, и вспышки звездного света, казалось, отвечали ей тем же, следуя за ней, словно… словно она, на мгновение, стала для них королевой.
С каждым взмахом руки, каждым пируэтом и плавным шагом Летея повелевала вспышками, словно они были ее верными подданными, и те беспрекословно подчинялись своей прекрасной правительнице.
Они кружились и вращались вокруг нее, а их блеск лишь усиливался, когда те плыли в танце вслед за ее взмахами. Хаджар давно уже забыл, что такое “чудо”, но вот перед ним развернулась не знавшая примеров сцена: темная пустота превратилась в ослепительную симфонию света, где каждая вспышка заняла полагающееся место в нотной партии космической мелодии, находившей отклик в душах тех, кто был ее свидетелем.
Члены отряда, будто простые путники, ищущие на небесах направление к дому, смотрели в благоговении, завороженные небесным танцем.
Но пока их взгляды были прикованы к танцу, они ощущали обжигающий жар вспышек. Каждое прикосновение звездного света ранило их плоть раскаленными стрелами, словно как в легенде про глупца, решившего украсть у Ирмарила его прелестную Миристаль.
Только Летея, будто потерявшая себя в этом танце, оказалась нетронутой жаром и блеском звезд. Она кружилась среди них, и ее тело двигалось с неземной грацией, которая была недостижима даже для Небесных Императоров.
И все это время ладони воительницы даже не прикасались к копью, будто она не нуждалась в оружии, верно служившее ей в бесчисленных сражениях.
В этот момент Летея была едина со светом звезд. Тот окутывал её, создавая иллюзию одновременно невероятного изящества платья и столь же крепкой, непроницаемой брони.
Вокруг воительницы внезапно расцвел сад, где каждый цветок пылал сиянием звёзд, и, двигаясь среди них, она заставляла бутоны склоняться, сплетая из океана света узоры, что уже давно не видели даже бессмертные. Лишь, может, Древним были ведомы эти узоры ночных светил и…
Отчего-то Хаджар, никогда не видевший этих созвездий, почувствовал что-то сродни ностальгии.
Когда танец Летеи достиг своей кульминации, звезды, которые следовали за каждым ее шагом, окончательно приняли формы созвездий. Клубящийся блеск огней трансформировался, принимая форму ночного неба, которое когда-то сопровождало шаги прелестной Миристаль, покровительницы мечтателей и путешественников.
Лэтэя подняла руки, и единым, твердым порывом заставила звезды застыть на своих местах. Узор замер, и отряд с благоговением наблюдал, как ночное небо Миристаль мерцает в темноте комнаты загадок. Некогда хаотичная пустота была укрощена и на месте мириада вспышек появилась звездная карта, которая провела их к двери и, когда они дотронулись до рукояти, то оказались, что удивительно, не в комнате, а в длинном коридоре.
Лэтэя, в чьем взгляде еще плясали звездные искорки, стояла неподвижно и лишь когда её ладони коснулся Артеус она очнулась.
— Артеус? — спросила она, вглядываясь в лицо мужа так, словно видела его впервые.
— Любимая, — прошептал волшебник.
Лэтэя вздрогнула, искры в её глазах погасли, на миг уступив место глубокой печали, после чего воительница вернула на лицо улыбку и обняла Артеуса, но так ему ничего и не сказала.
Хаджар отвернулся.
Он знал.
Всегда знал.
Когда-то давно Лэтэя рассказала ему, что иногда видит сон, в котором, как ей кажется, общается с кем-то, кто кажется ей единственным. И этим “единственным” никогда не был Артеус.
Может и волшебник тоже знал об этом.
Так или иначе, Хаджара куда больше волновало то, что комнаты действительно будто специально бросали вызов кому-то отдельному из них. А еще генерала смущало то, как пристально и внимательно Арнин следил за Лэтэей и то, как попытался скрыть этот факт от генерала.
— Это и есть развилка? — спросил Шакх, подходящий к одной из множества дверей. Их в длинном коридоре оказалось куда больше четырех. Скорее около дюжины. — Я представлял себе её как-то ина…
Договорить ему не дал оглушительный взрыв и рев серебренного пламени, сорвавшего дверь с петель и отбросившего Пустынного Волка на противоположную стену.
Глава 1771
От удара Шакха о стену из крепления выпал факел и, подхваченный ударной волной, унесся в глубь коридора, на мгновение обнажая реальность.
Перед ними простирался огромный, казалось, бесконечный туннель из камня, стены которого были испещрены волшебными символами и иероглифами. Может ловушками, а может самой сутью той магии, что сотворила это место.
Но у Небесных Лисов не было возможности подумать над этим. Когда сияние серебристого пламени рассеялось, а Шакх, обернувшись песчаной волной, вернулся в ряды отряда, то посреди коридора замерло две группы.
Отряд Хаджара, обнаживший оружие и отряд Старика, спрятанного под покровами теней. Все они знали друг друга и, пожалуй, после самого Старика генерала беспокоил лишь Аргунг — ледяной воин. Теперь, правда, после сражений с Гардаграгом Хаджар уже не находил Аргунга столь же свирепым…
В течение нескольких, словно затаивших дыхание мгновений, в воздухе витало немое предвкушение. Почти пятнадцать Небесных Императоров, зажатых в тесном каменном мешке, обменивались беспокойными взглядами. В глазах каждого из них отражался один и тот же невысказанный вопрос: готовы ли они к тому хаосу, который вот-вот начнется?
Ответ был прост…
Тяжесть принятого решения легла на их плечи, тяжелым плащом палача, и атмосфера мгновенно вспыхнула энергией аур и мистерий.
Затем, словно по сигналу, тишину разбили оглушительным лязгом стали о сталь, и два отряда оказались мгновенно окунулись в пожар битвы, и уже
