Некроинтернационал II - Алексей Малиновский
— Судя по карте, еловая роща начинается в трёх километрах отсюда. Нужно идти по левой тропинке, — резюмировала она, ткнув пальцем на тёмную заросшую репьём дорожку.
— До ужина-то хоть успеем? — скуксился Петер. — Итак без обеда остались! А ты говоришь — отдых…
— Мы же прихватили бутерброды, чего тебе еще нужно? — удивилась Ним, показывая на корзинку с едой.
— Чего-чего? Горячего! Супчика, котлет, бифштекс наконец! — выпалил парень.
— Бифштекс? Ну, так возьми и поймай его! Мы же в лесу! Или слабо? — хитро сощурившись, спросила девушка.
— Поймай! Чем я его поймаю? Да и вообще: ты хоть одного зверя здесь видела? Вот, то-то и оно! — победно ухмыльнулся Петер.
Мы свернули на тенистую тропу и углубились в осенний лес. Разговор сам собой затих, и я решил посвятить выдавшее время тренировке по созданию «эгиды».
Воплощение щита происходило крайне странно и необычно, никаких тебе магических пассов, дурацких колдовских слов и прочей ерунды. Отчасти оно было похоже на создание приказа-заклятья, но гораздо проще — всего-то и нужно было надавить своей волей на симбионта. После короткого периода сопротивления, он подчинялся и активировал заложенное в него умение, заодно высасывая из моего резерва требуемое количество энергии. Передо мной разворачивалось полупрозрачное марево, размером с носовой платок. Оно парило в районе груди и крайне неохотно подчинялось попыткам его передвинуть или растянуть. Путём напряжённой пятиминутной борьбы мне удавалось расширить его где-то до одного метра, но щит становился нестабильным. Что ж, как и обещали — пока доминанта полностью не интегрируется в мой дух — ждать от щита максимальной эффективности не стоит.
Что же касается неизвестной доминаты хаоса — она всё также отмалчивалась и не реагировала на мои попытки «общения». И это было довольно странным, учитывая какое шоу она устроила во время интеграции симбионта порядка:
После того, как все студенты закончили своё рандеву с Персептроном, магистр выкатил из подсобки несколько металлических кресел с какими-то хитрыми клетями наверху. Примерно в таких же проводили свою вивисекцию врачи-зубодёры и парикмахеры-брадобреи. Невольно вспомнилась история об одной парочке цирюльников, перерезавших глотки припозднившимся клиентам, а затем делавших из них пирожки. Поймали их или нет? — я попытался вспомнить газетные статьи. Кажется, нет, успели сбежать и затаиться.
Тайна клетки выяснилась просто — она, как маска опускалась на голову неофита, а сверху, в особый отсек помещали выбранный студентом камень порядка. Затем Станислав активировал витраж, заложенный в механизм кресла, позволяющий безопасно переместить симбионта внутрь человека и начиналось шоу…
Ярка вспышка боли пронзила мою голову, и я осознал себя стоящим посреди пустыни ментального пространства. На Грани доминанта выглядела, как проросший картофельный клубень — небольшая светящаяся медуза с кучей развевающихся на эфирном ветру отростков-щупалец. Её «корни» слепо тыкались в мои ладони, стараясь пробиться к энергетическим каналам и получить нужную для ее роста прану. Я ощущал легкое покалывание и нарастающую нервозность «симбиотической структуры». Ей было некомфортно — пища рядом, но сама она пробиться к ней не в состоянии.
Переместившись в Чертог Души, я принялся чертить вокруг «могилы» схему будущего преобразователя — простую пентаграмму. Никаких орудий здесь не было — приходилось пользоваться голыми руками. Жесткая земля поддавалась с трудом — я вырывал пучки жухлой серой травы и прокапывал мелкие канальцы, соединяющие между собой ключевые точки будущей фигуры.
Закончив пентакль, я вырыл небольшую ямку на острие верхнего луча и опустил в неё мерцающий камень. «Картофелина» немедленно пустила корни — даже находясь во внутреннем пространстве, я почувствовал острую физическую боль. Доминанта прорастала в мой организм, пуская свои ростки по всему телу. Требовалось лишь терпеть и подпитывать их праной из «могилы».
Закончив с садоводством, я осмотрел получившийся результат — на верхнем луче пентаграммы из земли пробивался серый костяной росток. Будто кто-то приклеил два пальца один на другой и воткнул в землю. Я усмехнулся: что же из этого может вырасти? Костяная яблоня? Орешник?
Но что же с семенем хаоса? Оно так и будет прятаться в глубинах моего духа? Словно отвечая на мой немой вопрос, Чертог Души затрясло — точно началось полноценное землетрясение. Из-за свинцовых туч пробился бледный свет полумесяца, заставив меня прищуриться и невольно опустить взгляд. По спине побежали мурашки — прямо под моими ногами — на противоположном конце от «симбионта порядка» пробивался второй росток.
Неожиданное появление «потерянного» демонического семени сказалось на моём организме крайне плачевно — всё тело скрутило судорога, сознание затопила острая боль. Видимо появление энергии порядка в моём внутреннем пространстве вызвало ответную реакцию и, до этого дремавшая, доминанта хаоса проснулась. Две противоположные стихии будто сошлись в бою, на время оттеснив мою личность в сторону. В чертоге души разразился настоящий шторм — хмурое небо расцвело нитями ветвистых молний, по земле застучал дождь из тяжелых кровяных капель. Пространство тряслось, будто от землетрясения, казалось ещё чуть-чуть и всё здесь развалится на куски! Не желая смиряться с творящимся беспределом, я отбросил навалившуюся апатию и постарался взять себя в руки. Может этот демонический черт решил меня угробить? Говорил же «порядок поможет», а по мне так эти идрисовы симбионты устроили здесь настоящую смертельную битву! И если не удастся их усмирить — главной жертвой стану именно я!
Усмирить…в памяти сразу всплыли строки из недавно прочитанного учебника:
«В старые времена, когда технология очистки демонических камней была недостаточно развита, между противоположными школами доминант нередко возникал конфликт. Молодые неофиты, обладающие слабой волей и не смогшие самостоятельно усмирить симбионтов — погибали, выжившие — замечали, что адаптация симбионтов значительно ускорялась. Но современные технологии сделали процедуру интеграции полностью безопасной для юных магов.»
Усмирить… И как это понимать? Вспомнилась охота за живым материалом во время моего ученичества у Агеона. Однажды на моём пути встал огромный пёс-волкодав, охранявший дом одного богача. Пёс заходился лаем и брызгал слюной, в свете фонарей его клыки казались лезвиями сабель, а глаза мерцали, точно два прожектора. Он был настоящим исчадием ада! Страшным и полностью уверенным в своей силе. А я просто стоял и неотрывно смотрел в его глаза. Во мне не было страха. Чем эта тварь может меня напугать? Я каждый день стою на грани жизни и смерти! Я каждый день пытаю и убиваю подобных тварей! Мои руки в крови уже не по локоть, а по самые плечи! Уж не знаю как, но пёс понял, кто стоит перед ним. Понял и струсил. Заскулив, он позорно бежал в свою конуру
