Варщик 4 (СИ) - Кочеровский Артем

Кабинет Сардины напоминал средневековые покои короля. Стены покрывал красный бархат, подпирали цилиндрические колонны. Изломы мебели, изгибы потолка, примыкания, орнаменты на подоконниках, всё это было выполнено из золота. К столу Сардины тянулась дорожка из белой плитки, окруженной глянцевой чернотой. Казалось, что ты идёшь по тонкому мосту и провалишься в бездну, стоит лишь немного оступиться. На колоннах крепились настоящие подсвечники. Фитили трепыхались пламенем. Между колонн от пола до потолка висели красно-золотые флаги Братства.

Сардина сидел за стеклянным столом. Столешница толщиной десять сантиметров лежала на каменных опорах. По бокам стояли красно-золотые вазы. Перед Сардиной сидел Гидра. Увидев столь влиятельного человека, я остался стоять у стены, но оба повернулись, и Сардина подозвал:

— Иди-иди! Рассказывай!

— У меня получилось, — сказал я.

Сардина улыбнулся и посмотрел на Гидру. Интуитивно я подхватил улыбку господина и продолжил:

— Я знаю, как переместить человека из другого мира в наш. Знаю, как поместить его структуру в тело простака, и знаю, как приготовить в нём Зелье Преломления.

— Отлично! — Сардина хлопнул в ладоши и вскочил. — Наконец-то, Сайлок! Превосходные новости! Я не ошибся в тебе!

Господин подошёл и ударил меня по плечу. Теплота от его руки распространилась по телу волной благодарности и умиротворения. Следом за Сардиной поднялся Гидра. Поджав губы, он смотрел на меня с подозрением, как будто не верил. А, может, это прозвучало для него слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Ошибки нет? — спросил Сардина.

— Нет, — твердо ответил я.

— Хо-хо-хо!

Господин прошёлся по залу, подхватил с подноса бокал и пригубил. Несмотря на большой вес и неспортивное телосложение двигался он грациозно и легко. Скользил туфлями по блестящей плитке и пританцовывал, попивая вино.

— Тогда всё меняется, — сказал Гидра, на лице которого проступила улыбка.

— Ещё как меняется! — подтвердил Сардина. — Мы можем дать Перону взятку в пятьдесят рабов! Пускай подавится ублюдок!

— Вряд ли его сейчас интересуют рабы, — сказал Гидра. — Его тревожат беспорядки. Он боится, что не сможет подавить восстание. Ходят слухи, что Перон может переметнуться на другую сторону, чтобы оказаться в числе победителей. Представит нас врагами и угнетателями и останется у власти героем.

— Он боится, потому что мы остановились в развитии. Теперь бояться не нужно. Отправим караван в нейтральные земли и пригоним пару сотен голов. Как только Перон увидит, что мы обзавелись новыми рабами, он успокоится. Мы не станем больше приручать одаренных для других, а оставим всех себе. Создадим армию, которая превзойдет силы Перона, и тогда он не осмелится больше и думать о смене текущего режима!

— А что на счет долга?

— Перон даст нам отсрочку! — уверенно сказал Сардина. — Мы устроим для него шоу!

— Шоу?

— Да! На следующей неделе мы празднуем День Дарграда. Устроим праздник и соберем всех в башне. Покажем Перону и его прихвостням, что Сардина снова в деле! Ты сможешь? — Сардина посмотрел на меня. — Приведем в зал простака, и ты у всех на глазах перенесешь одаренного из другого мира в наш! Сможешь?

— Конечно! — я улыбнулся.

… … …

Больше двух лет я работал на Сардину, но никогда не видел такого интереса к своей работе. Господин не боялся, что я буду отлынивать или бездельничать. Подобранный ключ внутри моей материи работал лучше, чем любая внешняя мотивация. Я чувствовал внутреннее стремление делать то, что нужно Сардине. Он это знал. И всё же, в последнюю неделю вокруг меня крутились организаторы и охранники. Первые рассказывали, что, когда и как я должен буду сделать, а вторые уточняли, не вызовет ли перемещение опасных последствий для гостей. И тех, и других я уверил, что всё будет хорошо. Если Господин останется недоволен или хуже того, с ним что-то случится, я сам себе этого не прощу. Они могли не волноваться. Свою работу я сделаю в лучшем виде. Выступлю на отлично на показательном выступлении, а затем стану к станку и вытащу из другого мира столько одаренных, сколько понадобится Сардине. Одни станут частью армии господина, а другие пожертвуют ради этого свои жизни. Все мы — слишком никчемны по сравнению с Его величием.

За день до Дня Дарграда ко мне пришел Норт. Он выглядел странно, его лицо оно… как будто он повзрослел. Стал мудрее, серьёзнее, несчастнее:

— Привет, Салойк.

— Привет, Норт. Что-то случилось?

— Пока нет, — ответил он.

— Пока?

— Случится завтра.

— О чем ты? — я посмотрел ему в глаза и увидел там проблески неповиновения.

Взгляд Норта мне не понравился. Он показался опасным. От такого взгляда можно было ждать чего угодно. Это могло навредить не только мне, но главное — господину. Я задействовал звенья восприятия и стал внимательнее наблюдать за Нортом. Никто не должен причинять вред братству Сардины. Если понадобится, я его остановлю.

— Ты научился перемещать одаренных из другого мира в наш?

— Да, — ответил я. — И что же в этом плохого?

— Ты помогаешь тому, кто убивает людей ради наживы!

— Норт? Ты в своем уме?! — я склонился к нему и заглянул в материю. — Думаю, нужно обновить твоё Зелье Подчинения. Все мы порой…

Боковым зрением я заметил, как его рука вылетела из кармана. Что-то металлическое блеснуло в воздухе и устремилось ко мне. Я выбросил колено и подбил руку. Перехватил её в воздухе и заломил кисть. На пол упал шприц.

— Хочешь навредить Сардине?! — я надавил сильнее, и рука Норта хрустнула.

Пацан хотел вырваться, но я дёрнул его на себя. Злость от того, что кто-то может причинить вред господину, захлестнула меня с головой. Горло Норта оказалось в моей руке. Пальцы сжались. Он выпучил глаза. Мелкий ублюдок что-то задумал. Что-то, что могло принести этому дому опасность. Заслуживает ли он смерти? Больше, чем кто-либо другой!

Подушечки пальцев утонули в шее. Норт побледнел, белки глаз покрылись кровавой сеткой капилляров, из носа брызнула кровь. Тело мелкого предателя билось у меня в руке, будто выброшенная на берег рыба. Он дергал своими ножками, трясся плечами и белел. Ублюдок! Приговор приводится в исполнение прямо сейчас! Я надавил ещё сильнее. Голова Норта дернулась и обвисла на правый бок. Предатель затих. Последним произнесенным звуком из его рта стал треск. Он так сильно сжал челюсти, что раскрошил зубы? Ну и поделом ему!

Кисть сомкнулась в третий раз, превратив горло мальчишки в вытянутый синий шланг. Норт открыл рот и выпустил облако розового пара.

Бросив предателя на пол, я отошёл на пару шагов. Пар, который я вдохнул, имел сладковатый прикус карамели. Задействовав ускоренное движение энергии в материи, я попробовал перекрыть проникновение вещества в организм. Не вышло. Частицы попали в легкие, оттуда — в кровь. Сердце раскачало их по телу. В материю они проникли, будто лезущие со всех стороны нелегалы. Местами я успел перекроить проходы, но движение энергии было слишком инертным и не позволяло реагировать столь быстро одновременно во всех частях материи.

Перепрыгнув через тело Норта, я побежал в кладовую. Включил свет и нашел в ящике нужный порошок. На счастье, колба со спиртом оказалась под рукой. Наполненные энергией звенья ловкости помогли быстро и безошибочно замешать основу. Розовые хреновины в материи поползли по звеньям. Мне не становилось хуже, но стороннее вещество нужно было как нельзя быстрее уничтожить или вывести из материи.

Добавил щепотку трав и пропустил получившийся концентрат через угольный фильтр. Готово! Перехватил пузырек в левую руку и влил жидкость в рот…

Розовые частицы добрались до серых замков на материи. Проникли внутрь и расщепили их. Только что серые пробки, которые служили ключом к подчинению, плотно стояли в промежуточных звеньях, а в следующий миг они рассыпались, будто песчаные куличики, которые смыло морской водой.

Меня перетрясло. В голову, будто выстрелили из снайперской винтовки, пробив череп насквозь. Это была не боль. Это были мысли. Настоящие, незатуманенные мысли о случившемся. Обо всём произошедшем с того дня, когда я попал в руки Сардины. О двух годах прожитой жизни; об издевательствах над Табией; о смерти Даны; об унижении Башмака; о моей покорности; о смерти бедняги Норта…